На днях Алексей Слаповский заглянул к нам в редакцию и преподнес мне свою новую книгу. Событие приятное, но не столь уж редкое - за последние годы у нашего славного земляка вышло несколько десятков новых книг. Что же касается романа «Победительница», то под названием «100 лет спустя. Письма нерожденному сыну» саратовцы уже могли прочитать его в журнале «Волга» (№№1-2 и 3-4 за 2009). О романе подробно писал в «Газете Наша Версия» постоянный литературный обозреватель Лев Гурский (номера от 20 марта и 24 апреля с.г.). Поэтому я немного о другом, о личном.
Дарственная надпись на книге коротка, и я приведу ее полностью: «Боровикову Сергею Григорьевичу, основателю (см. стр. 309) с почтением А. Слаповский. 9 окт. 2009».
Открываем указанную страницу. Она относится к приложенному к книге Словарю, из которого читатель будущих времен (действие романа происходит в 2124 году) может узнать, например, что: «Власть - бизнес, основанный на управлении людьми», «Губернатор - бизнесмен, извлекающий прибыль из управления губернией», «Дума (парламент) - бизнес-структура, извлекающая прибыль из законотворчества», «Прокуратура - бизнес-структура, извлекающая прибыль из надзора за исполнением законов» и т.д. Словарь вобрал исчезнувшие не только политические понятия, но и такое, к примеру: «Папики - покровители девушек, обычно старше их на 20-30 лет. В десятые годы развилось близкое по смыслу явление - мамики». Имеются в Словаре и некоторые персоналии, одна из них - «Боровиков Сергей Григорий - основатель течения литературной обломовщины, которое предостерегло искусство слова (правда, не навсегда) от технического фокусничанья, коммерческого балясничанья и механического сюжетоконструирования».
Я горд такой оценкой коллеги. Тем более что совсем иные из моих достоинств уже попадали в произведения Слаповского. Так, в известном и экранизированным романе «День денег» в числе близких ему людей автор называет и «Сережу Боровкова, статного румяного мужчину, который славится умением бутылку водки поровну на восемнадцать человек разлить».
Гордиться здесь особо нечем, но справедливости ради должен сказать, что Алексей Иванович был свидетелем и участником того застолья, когда в редакции «Волги» я проделал эту казавшуюся всем невозможной операцию.
Вообще в романах, повестях, пьесах и сценариях Слаповского персонажи часто, помногу и разнообразно выпивают, пьют, зашибают, закладывают за воротник и т.д. - всего мне известно более 200 синонимов глагола «выпить».
А все потому, что наш земляк из тех писателей, которые, говоря словами известной песни, «жизнь учили не по учебникам».
И поскольку ни Алексей Иванович, ни я никогда не страдали никакими формами ханжества, не могу не припомнить один связанный с нами случай.
Собственно, впервые о Слаповском я услышал в середине 80-х годов от известной деятельницы саратовской прессы, затем ТВ, а сейчас еще и кино, Т.В.Зориной. Она посоветовала мне обратить внимание на молодого сотрудника телевидения, который пишет рассказы, пьесы и, к сожалению, стихи. «Только, - сказала Татьяна Викторовна, - вы не удивляйтесь, если он в редакцию к вам придет пьяный и с гитарой».
А дальше шли годы, и были все новые и новые, удивлявшие свежестью таланта и особой непринужденностью, тексты молодого писателя. Их многочисленному появлению не мешали некоторые слабости и увлечения автора. Как говаривал актер Шмага у Островского: «Ну, знаете ли, увлечение молодости, буфет, биллиард и при этом недостаток средств…» Впрочем, от иных увлечений Алексей Иванович с годами избавился, а средства стал зарабатывать. Иные же увлечения, в виде подруги семиструнной, сопровождают его и по сей день. И здесь, не умея лукавить, не могу вскользь не заметить, что, будучи большим поклонником прозаического таланта Алексея Ивановича, никак не распространяю сего чувства на его песенное творчество в его же собственном исполнении.
Но - к тому случаю из нашей пестрой, как и сами книги истинного саратовца, жизни.
Расцвет журнала «Волга» печальным образом пришелся на период владычества мрачного, видимо, от постоянной трезвости, сибиряка-цекиста. Уж многократно описаны многочасовые очереди, талоны, питье клея БФ и прочие радости той поры. И вот авторитетнейшей «Литературной газете» вздумалось, выражаясь по-современному, пропиарить нашу «Волгу», с каковой целью высадить в Саратове писательский десант для проведения «круглого стола». Темы и тезисы докладов, размещение гостей и культурная программа в виде посещения Радищевского музея - все это отступало на задний план перед двумя вопросами: где достать что пить, и где это что пить.
Второй вопрос был решен благодаря доброму другу редакции - директору полиграфкомбината Ивану Петровичу Филясу. Крепкий, надежный буксирного типа катер был предоставлен редакции для прощального ужина.
Решение же первого вопроса угрюмо затягивалось. На робкие попытки официально разжиться спиртным нам в лучшем случае предлагалось директорами магазинов или продторгов (да и то с опасливой оглядкой - вдруг кто донесет в обком!) десяток бутылок шампанского или сухого. А писатель из Москвы и городов Поволжья подобрался крепкий, закаленный многолетними Декадами и Днями литературы.
И тут с каким-то отчаянным огнем в глазах молодой Слаповский заявил: «Я достану!»
В назначенный час Волга, помнится, была неспокойна, снизу уж набегали белые барашки «моряны», катер покачивало у причала, и все были в сборе.
Кроме Слаповского.
Но наконец к причалу подошла машина, молчаливые ребята выгрузили ящики, и мы кинулись обнимать Алексея Ивановича, а он, как-то странно притихший, отворачивая лицо, объявил, что принять участие в товарищеском ужине, уже накрывавшемся на Беклемишевском острове, не сможет. И как-то незаметно исчез.
Не стану описывать ужин, прогулку в шторм и проч.
Сообщу более важное. Нахваливая за расстеленной на песке скатертью оборотистость Алексея Ивановича, подымая граненые стаканы за его здоровье, мы тогда не могли вообразить и малой доли свершенного им подвига.
Добыв немыслимыми усилиями за несколько дней до ужина два ящика водки, он, с верными собутыльниками из дворов с ул. Мичурина (между Чапаева и Рахова), вчистую успел их за эти дни прикончить. И в оставшееся утро, уже совершенно нечеловеческим напряжением ума и воли, учитывая его нравственное и физическое состояние и полное отсутствие денег, сумел полностью восстановить и доставить требуемый продукт. В чем Алексей Иванович признался мне лишь спустя много лет.
Алексей Слаповский.
Победительница.
Роман, Москва, Аст. Астрель, 2009