<Дек. 93>
Я на кухне чищу, потрошу, жарю большую сильную рыбу - судака, особо предвкушая поедание икры, и здесь же на кухне у меня стоят аквариумы, в которых плавают крохотные рыбешки, болезнь или гибель которых меня огорчают, мальков берегу, слежу за температурой и чистотой воды, икру стремлюсь получить и сохранить.
<1987, 2009>
Я и прежде не раз бывал в Астрахани, но тогда приехал впервые, как главный редактор журнала «Волга», чтобы завизировать статью первого секретаря Астраханского обкома.
В прежние времена первые секретари обкомов всех областей и республик (14 областей и 4 автономные республики), входивших в зону нашего журнала, с большим удовольствием принимали главного редактора, беседовали с ним и охотно откликались на его маленькие просьбы. Так, после общения с первым секретарем Горьковского обкома один из моих предшественников прямо на ГАЗе приобрел новую «Волгу-24», каковых в личном пользовании в Саратове еще не было.
Увы, настали новые времена. Когда астраханские коллеги-писатели наперебой стали расспрашивать меня, какие дары природы я застал в номере гостиницы «Лотос», и услышали, что из даров там была лишь большая коробка отборных помидоров, они с комическим недоумением переглядывались. По их многолетним наблюдениям и моему рангу в холодильнике должны были бы находиться икра зернистая и паюсная, осетровый балык и коньяк. Ах, Горбачев, Горбачев!
Еще собратья по перу советовали мне обязательно при встрече в обкоме упомянуть, что мне крайне необходимо побывать на тонях, чтобы понаблюдать за тем, как трудятся добытчики осетра, а также на рыбзаводах.
Принял же меня, и то ненадолго, не первый, а второй секретарь, подпись под готовой статьей с исправлениями я получил от какого-то референта, а в спутники для культурной программы мне был определен завотделом пропаганды, с которым мы и отправились в Астраханский заповедник.
Правда, катер был хорош. Теперь, в эпоху всяческих скоростных комфортабельных средств водного передвижения про них забыли, а тогда… Для служб судового надзора и спасательных станций в СССР выпускались катера на подводных крыльях «Волга». В народе их называли «щучки». Были «метеоры» - большие суда на подводных крыльях, которые тот же Горбачев сплавил то ли в Китай, то ли еще куда. На «метеорах», а прежде них - на «ракетах», за считанные часы жители Саратова добирались до Хвалынска и даже Самары. На шестиместных же «щучках» летали начальники.
Вот и я полетел.
Особенно запомнилось невероятное число стоящих на приколе, или полузатонувших, или гниющих на берегу брошенных судов - пассажирских, рыболовных, буксиров. Километр за километром неслись они мимо нас, памятники человеческого труда и бесхозяйственности. А сколько прежде строилось их по Волге! Разве кто теперь может поверить, что даже в маленьком Балаково до революции было развито судостроительство!
Но - ладно. Устье Волги распадается на сотни и тысячи крупных и мелких рукавов. По дороге я вспомнил о наказе астраханских коллег и поинтересовался, побываем ли мы на одной из тоней, где добывают осетра, а также белугу, белорыбицу и прочие сладкозвучные рыбпродукты. Ответом мне был отказ.
А ведь еще недавно я неоднократно бывал в этих фантастических местах, где рыбаки в непромокаемых комбинезонах тяжко тянут из нешироких проток свои неводы, полные рыбы, и женщины в таких же комбинезонах забирают оттуда огромных животрепетных рыбин и бросают их в «прорези» - лодки, полные воды. А под навесом, на ветерке, длинный дощатый стол заполняется угощением, ассортимент которого сводится к немногому: большие миски с багровыми астраханскими помидорами, свежим хлебом, крупными кусками жареного сазана, мутновато-серой зернистой икрой - крупной осетровой и более мелкой белужьей, только что вынутой из распоротого брюха и посоленной, ну и прозрачные запотевшие бутылки в сопровождении добрых граненых стаканов.
Описать красоту островов и проток, бесчисленное обилие птиц, даже огромных, парящих над катером в высоте орланов-белохвостов, о которых я прежде лишь читал в книге моего отца Г. Боровикова «В Каспийских джунглях», вышедшей в год моего рождения, - нет, описать всю эту красоту мне не дано. Я попросил застопорить катер, чтобы искупаться на чистом месте среди зарослей уже отцветших лотосов. Дело было в конце сентября, вода была свежая и, казалось, еще пахла цветом, вместо которого среди огромных листьев уж торчали коробочки семян. Я плавал, а мускулистые стебли лотосов мягко заплетали руки и ноги, словно утаскивая в зеленоватую глубь.
Мы прибыли наконец на центральный участок заповедника - Дамчик.
Директор Дамчика потчевал нас рыбным обедом с бутылкой коньяка, которую прихватил-таки с собой обкомовец. И, надо сказать, рисковал.
Стоит ли вспоминать жуткую пору мордобойственных очередей у немногих уцелевших винников, ту идеологическую вакханалию, которая накрыла страну. Шепотом передавались рассказы о том, как сам Егор (который «Борис, ты не прав») лично отлавливал, обнюхивал и увольнял на месте преступления руководителей, вроде замдиректора ТАССа, который принимал иностранцев и отпил с ними чего-то алкогольного. Оживилось стукачество. Рождались монстры вроде «безалкогольных» комсомольских свадеб, где спиртное наливали под столами из чайников. И при этом, как рассказал мне главный редактор одного столичного журнала, на кремлевских приемах открыто подавали сухое. А вот в городе Куйбышеве, где я был весною на Днях советской литературы, на банкете столик с бутылками был поставлен подальше от основного стола, так что теоретически можно было подойти или попросить поднести официанта. Но никто из хозяев и писателей - ни бугор делегации Петр Проскурин, ни восходящая звезда эстрады Михаил Задорнов, ни сам Булат Окуджава этого не сделали. Зато на другой день на водную прогулку к Жигулям два дюжих молодца еле втащили на борт прогулочного катера два огромных мешка - один с жигулевским пивом, другой - с астраханской воблой.
Так что впервые меня видевший астраханский обкомовец не имел никакой гарантии, что по возвращении в город я не настучу на него.
За столом хозяин рассказал нам, что недавно они принимали дорогого и экзотичного гостя - очень популярного английского писателя-натуралиста Джеральда Даррелла, прибывшего в заповедник с молодой женой и переводчиком. Лишь только британец ступил на остров, возник вопрос: где взять для него спиртное? Оказалось, что писатель привык начинать день с пива, продолжать за обедом красным вином, предварительно приняв джина с тоником, а вечером за сигарой наслаждаться добрым стаканом виски или бренди. Растерянный начальник позвонил в обком. Там ответили, что подумают, и назавтра сообщили, что в Дамчик срочно направляется буфетчик с полным ассортиментом того, что требовалось англичанину. Никто, кроме Даррелла, не должен пытаться прикоснуться к привезенному. Не исключено, что гость пожелает расплачиваться валютой, что предусмотрено и буфетчик подготовлен.
Я не проявил нескромности и не стал пытать хозяина заповедника на предмет того, угощался ли он со знаменитым гостем.
<2010>
На днях вечером жена гуляла во дворе с котом. Он у нас умница, с ним можно ходить как с собакой, не убежит. Остановился у машины.
- Ну что, опять на колеса нассышь? - спросила его жена.
- Да нет, я друга поджидаю, - воскликнул из тени дома не замеченный женой мужчина.
Жена, все еще не врубившись в недоразумение, продолжает беседу с котом:
- Давай, дуй скорее, а то здесь собак много.
- Каких собак? - уже кричит мужчина. - Что вы ко мне привязались? Чего пугаете?
- Я не с вами, а с котом разговариваю, - объясняет наконец жена.
- А где он?
- Вот.
Жизнь продолжается.