Три вещи на свете наполняют мою душу трепетом: звездное небо над нами, нравственный закон внутри нас и образ положительного героя, который обязан стать примером для юношества. И если со звездным небом как-нибудь разберутся астрономы, а с нравственным законом - прокуроры (им все по плечу, мы знаем), то поисками идеала придется заниматься нам самим, не полагаясь на дядю.
Вот и кандидат филологических наук, член Союза писателей России Иван Владимирович Пырков недавно хорошенько поскреб на сусекам и предъявил нашим землякам пример для подражания. А именно Георгия Долганева, он же иеромонах Гермоген, который в 1903 - 1912 годах был епископом Саратовским и Царицынским и прославился делами не столько благими, сколько сомнительными: преследовал писателей, живых и мертвых, воевал с актерами, много лет якшался с печально известным погромщиком Илиодором и сам, пугая паству «еврейским засильем», возглавил в Саратове «черную сотню». По мысли Ивана Пыркова, именно светлый образ Гермогена должен был стать путеводной звездой для подрастающего поколения, символом «утраченного когда-то духового фундамента, духовных ценностей».
О том, что взлелеянный нашим Ваней идеал оказался, мягко говоря, некондиционным и уж точно не подходящим в качестве достойного примера, я и написал в статье «Что-то с памятью», опубликованной в позапрошлом номере «Газеты Наша Версия». Реакция последовала незамедлительно - причем не со страниц думской «Недели области» (где, собственно, и был явлен Гермоген-всем-ребятам-пример), а со страниц иной газеты, «Глобус 64» (№34), постоянной печатной трибуны И. Пыркова. И поскольку аудитории двух упомянутых саратовских еженедельников различны и зона интерференции невелика, читатели «Глобуса 64», вероятно, вообще не поняли, с кем спорит Ванечка в новой статье под названием «Жизнь без идеалов: территория зеро», чьи слова он приводит, не указывая авторства, и кого называет «этими господами», «держимордствующими критиканами, зорко следящими за тем, чтобы процесс дегероизации проходил гладко».
Судя по конкретной цитате, приведенной Ваней, теми «критиканами» оказался именно обозреватель «Газеты Наша Версия». Ну ладно, неодобрительное слово, произведенное от нелюбимого писателем Ваней слова «критик», еще можно понять, а множественным числом даже и погордиться, но вот производное от слова «держиморда» совсем уж ни к селу ни к городу! Осмелюсь напомнить кандидату филологических (ау!) наук Ивану Пыркову, что фамилия грубого полицейского из пьесы Николая Васильевича Гоголя «Ревизор» стала нарицательной, и ныне это слово означает (цитирую Викисловарь): «жестокий по отношению к нижестоящим человек, использующий свою власть для подавления свободы, инициативы и т. д.»
Извините, Ванечка, за прямоту, вы что, офонарели? По-вашему, я - использую власть? Это я - вас - подавляю и грубо попираю вашу свободу? Это вы - мой подчиненный? Может быть, я ненароком пропустил факт назначения меня на пост ректора юридической академии (где вы, говорят, подрабатываете в свободное от написания статей время)? Может быть, меня - наряду с Игорем Плеве, Сергеем Сурововым и Леонидом Коссовичем - включили в состав редакционного совета Издательского дома «Глобус»? (Не приведи Господь, конечно!) Может, спикер областной думы Владимир Капкаев на период выборов уступил мне пустующее кресло?
В той же статье автор жалуется читателю, что на него, Ивана Пыркова, взыскующего идеала, «сострочили натуральный донос» (имеется в виду все та же моя публикация в позапрошлом номере «Газеты Наша Версия»). Ванечка, дорогой, у вас с головой все в порядке? Вас злоумышленники с крыши случайно не сталкивали? Вам ненароком не подбрасывали в утреннюю овсянку толченых мухоморов? Ну кому и куда, интересно, я на вас доношу? А, миленький? В ФСБ, в ЦРУ, в Святейший Синод, в «Спортлото»? Патриарху, Папе Римскому, далай-ламе, иранскому аятолле, сионским мудрецам? Или, может (чего уж мелочиться!), сразу в вашу управляющую компанию - чтобы у вас дома отключили в назидание горячую воду?
«Мы все школьники, все ученики, и остро нуждаемся в том, чтобы иметь ориентиры, поскольку идем вперед, только пока учимся», - вот финальные строки той статьи Ивана Пыркова. Так, может, мой «донос» адресован Ванечкой родной школе, где он изучал такой предмет, как русский язык? В той же статье читаем: «отсутствие положительного примера в культуре неизбежно привело к созданию иного полюса - отрицательного, разрушительного, шуршащего желтыми страницами, живущего сплетнями, привычно пользующегося передергиваниями и подтасовками». Ванечка, у слова «полюс» много значений, есть и переносные, но в каком его ни употреби, невозможно вообразить себе ни «шуршащий», ни «сплетничающий», ни «передергивающий» полюс: это уже что-то из разряда голливудских ужастиков. И слово «интерн», которое вас, похоже, пугает больше, чем Фредди Крюгер и толпа зомби, происходит всего лишь от английского слова intern (то есть стажер), а не от латинского infernus (то есть адский). Зачем же чертями обзывать врачей, проходящих последипломную практику? У вас, Ванечка, что, на них зуб? Какая-то личная обида? Вам не продлили больничный? Не тем укололи? Не туда попали?..
Вернемся, однако, к главной теме - к идеалам. Еще несколько цитат из статьи Ванечки. «Для митингов, для всех этих неизвестно куда направляющихся маршей, для ядовитых масок не очень-то выгодно, чтобы молодежь обретала положительных героев, чтобы верила в светлые идеалы». И еще: «положительный пример, он не ликвиден, не прибылен. Порою, более того, обыденен».
Здесь самое любопытное слово «положительный» - поскольку за ним скрывается реальный предмет наших с Ваней разногласий. То есть в статье имеется в виду не пример вообще, но вполне конкретный Гермоген-Долганев. Однако ни мирское его имя, ни церковное, ни сан на страницах «Глобуса 64» предусмотрительно не упомянуты вовсе. Без имен - так спокойнее и ответственности никакой. А поскольку вся предыдущая апологетика Гермогена была адресована аудитории другой газеты, читатели статьи про идеалы в «Глобусе 64» могут попросту и не узнать, что «противоречивой, но яркой личностью», «личностью с трагической судьбой» назван обскурант, юдофоб и погромщик. Человек, который даже до Октября 1917 года считался личностью, по меньшей мере, одиозной. И нет нужды специально стараться «развенчать и принизить» (как скорбит Ваня) этого персонажа: его слова и дела уже оставили след в Истории - не вычеркнешь, не замажешь лукавой демагогией, не заболтаешь...
Удивительное, кстати, слово «противоречивый»! Бездонное, как мифологический Тартар. Под это определение у нас могут при желании подверстать любого, хоть монстра. Всем еще памятен дикий случай, когда умельцы из балаковской газеты представили своим читателям тоже одного такого «противоречивого» человека с лицом «интеллигентного учителя начальной школы». Тот персонаж сделал успешную карьеру экономиста-аграрника и стал министром внутренних дел. Был не только «безупречным чиновником», но и примерным семьянином. И всё. Никаких минусов. Только позитив.
Помните, Ваня, как звали того человека с «трагической судьбой»? Нет? Память отшибло? Ну так я напомню: Генрих Гиммлер. Не желаете ли и его взять примерчиком - для подрастающего поколения?