Говорит и показывает Пригаров

В Волжском районном суде Саратова продолжается процесс по делу Михаила Макеенко. Непредсказуемость процесса просматривалась с самого его начала, дальнейший ход его развития прогнозы подтверждал: сюрпризы всплывали с незавидной для стороны обвинения регулярностью. Но если в первой половине, когда в суде превалировала сторона обвинения, сюрпризы всплывали как бы сами по себе, то затем за дело взялся обвиняемый и выложил на публику ряд собственных сюрпризов. Как таковым и положено, они свое предназначение выполнили, то есть удивили. Откровенной ясности в ход дела это пока мало привнесло, зато защита получила благоприятные возможности удвоить свои старания, а то и утроить. Суд защите внимал, по крайней мере, в вызове все новых и новых свидетелей не отказывал.

А защита, наконец, отказалась от исследования обстоятельств с таинственным «Егоровым» и заявила ходатайство о вызове в суд в качестве свидетеля заместителя прокурора г. Саратова Андрея Пригарова, с которым, как рассказал суду Макеенко, у него были телефонные переговоры перед судьбоносной встречей с Матросовым. В то, что Пригаров в суд явится, сама защита, по признанию Елены Левиной, не верила. Тем не менее, он дисциплинированно пришел, и где-то с час мужественно выдерживал форменный допрос, который ему учинила защита. Но и сторона обвинения, напомним, уже поняла, что суд этот оказался не таким уж и простым, так что от мобилизации всех имеющихся в запасе сил отказываться не приходится. Вот и Пригаров тоже мобилизовался, и это было видно хотя бы по тому, как аккуратно он уходил от однозначных ответов на однозначные же вопросы. Ну а Матросова, наверное, зря в суде в это время не было. Хотя обошлись и без него - у защиты на руках оказалась распечатка всего телефонного перезвона между обвиняемым и свидетелями в интересующий суд период. В связи с чем у Макеенко были все основания отметить преимущества сотовой связи. «Какое это счастье, что у нас теперь есть такие телефоны», - оценил подсудимый технический прогресс, и защита его поддержала, предъявив суду всю эту распечатку. Так что разговоры намечались конкретные.
- Макеенко знаете? - спросила Пригарова Левина.
- Знаю как депутата городской думы, - ответил Пригаров. - Познакомились года четыре назад. Отношения у нас были рабочие, ровные.
- Вы когда-нибудь звонили Михаилу Александровичу? Его телефон у вас есть? - пыталась вызвать Пригарова на откровенность Левина.
Но на откровенность он не шел и отвечал уклончиво: в силу своих зампрокурорских обязанностей (осуществление общего надзора за деятельностью органов местного самоуправления, общественных организаций и депутатов городской думы) телефонные контакты у него время от времени бывают со всеми депутатами, в том числе и с Макеенко, так что не исключено, что когда-нибудь и звонил.
- В силу ваших полномочий приходилось вам бывать в думе? - зашла с другой стороны защита. - С Макеенко вы общались?
- Мы со всеми депутатами общаемся, - отвечал Пригаров. - В том числе и с Макеенко. С ним, как и с другими депутатами, обсуждали городские проблемы.
- Где обсуждали? В думе, в прокуратуре? - совсем уж конкретно спросила Левина.
- Ну, либо в думе, либо в прокуратуре, - сказал Пригаров и, по крайней мере, признал, что в прокуратуру Макеенко к нему заглядывал.
- А в апреле 2008 года были у вас контакты с Макеенко? - ухватилась за эту ниточку защита. - В прокуратуре вы контактировали? В каких числах?
Про числа зампрокурора не вспомнил ничего, а про контакты сказал, что они были не только с Макеенко, но и с главой города Грищенко, а контактировали они втроем по поводу помещения следственного комитета в связи с переводом его в другую форму собственности. Здесь подробно было рассказано, как это происходило, контакты же с Макеенко понадобились в связи с его думской должностью заместителя председателя контрольно-счетной палаты. Но про помещение для СК защите было неинтересно, ее интересовали даты и место встреч.
- Четвёртого апреля Михаил Александрович был задержан, - совсем уж конкретно определилась с датой защита. - Вы что-нибудь знаете об этих обстоятельствах?
- О том, что произошло с Михаилом Александровичем, я узнал из прессы, - отвечал Пригаров. - Дату, когда узнал, точно не назову. Но встреч в это время у нас не было.
- Но может быть, вы звонили ему? - терпеливо вела свою линию защита.
- Может быть, и звонил, - терпения Пригарову тоже было не занимать. - Деловые контакты как с депутатом у нас с ним были.
И так далее. В общем, Андрей Пригаров оказался крепким орешком, расколоть его на откровенность не получалось. Но и у защиты наводящих вопросов было заготовлено еще много.
- Знакома ли вам фамилия Матросов? - спросила Левина Пригарова.
- Да, - не скрыл тот. - Это в областной прокуратуре. Имени не помню.
Поговорили еще по варианту «вопрос-ответ», причем ответы шли в основном с приставкой «не». Между тем, телефонные номера, по которым, по доводам защиты, шел перезвон между абонентами Макеенко, Пригаровым и Матросовым, были озвучены с указанием точного времени звонков и приобщены судом к материалам дела. Защита решила, что ясность во всю эту сумятицу внесет только подсудимый.
- Михаил Александрович, вы можете объяснить, по поводу чего вам звонил Пригаров? И по поводу чего вы с ним встречались? - спросила Левина у Макеенко.
- С Андреем Викторовичем мы встречались по поводу того, чтобы он направил меня к Матросову, - стал рассказывать Макеенко. - На тот момент помещение следственного комитета было уже оформлено, и Андрей Викторович встречался со мной не как с заместителем председателя КСП. Встречались мы по тем самым вопросам, которые меня интересовали, и он сказал мне, что я должен встретиться с Матросовым, как раз в связи с арбитражными делами.
- А вы звонили Пригарову? - едва ли не впервые за все заседание возник вопрос у гособвинителя Николая Абрамова.
- Нет, - ответил Макеенко. - Пригаров звонил мне и звонил Матросову. Говорил о том, что я должен встретиться с Матросовым и сказать, что я от Пригарова. Я так и сделал. В 11.54 я позвонил и сказал, что от Пригарова. Матросов попросил меня перезвонить через пять минут. Я перезвонил, и он назначил мне время встречи на 4 часа. 2 апреля в 16.04 с проходной прокуратуры я позвонил, но мне сказали, что Матросова нет на месте. В 16.55 мне позвонил Пригаров, сказал, что извиняется, что Матросов отсутствовал по служебным делам, и что встреча состоится в другое время.
- Что вы скажете на это? - спросил Абрамов Пригарова.
- Даже не могу ничего сказать, - ответил тот.
Судья Светлана Макарова спросила Пригарова о том же.
- Ваша честь, - собрался с мыслями Пригаров, - чтобы я послал Макеенко к Матросову, об этом я даже не мог и подумать, поскольку Матросов работает в вышестоящей инстанции, а я - в нижестоящей. Никаких отношений с Матросовым у меня нет, я ведь даже не знаю, как его звать.
- А в апреле вы с Матросовым разговаривали? - попыталась хоть что-то уточнить судья.
- Вы знаете, ваша честь, с Матросовым я не разговаривал, - ответил Пригаров. - Не исключено, что звонил Матросову по служебным делам, но точно не помню.
На этом суд счел свидетельские показания Пригарова исчерпанными. Он ушел.
Но сама телефонная эпопея еще не была исчерпана, и суд выразил готовность заслушать других свидетелей. Свидетельствовали сотрудники ЗАО «Крытый рынок» - секретарь гендиректора и его водитель. Они рассказали, что на стационарный телефон предприятия с понедельника, 31 марта, по пятницу, 4 апреля, были звонки из обеих прокуратур, по поводу чего в пятницу вечером у секретарши Светланы Викторовны даже появилась такая мысль: «Неделя плохим звонком началась, плохим звонком и закончилась». Последний «плохой звонок», по словам секретарши, был от Пригарова (он представился), который просил передать Макеенко, что его в пятницу к 6 вечера ждет Матросов. Просьба была передана Макеенко в 5 вечера, и секретарша лично видела из окна, как он где-то в 17.30 сел в машину и поехал, но тогда она еще не знала, чем это закончится. Затем еще раз были озвучены номера телефонов, по которым шли звонки. Судью заинтересовал звонок из областной прокуратуры. Свидетельница показала, что некто Матросов позвонил, когда у Михаила Александровича было совещание, но Матросов не настаивал, чтобы его с ним соединили, просто попросил передать, что он его ждет. Водителя тоже спрашивали насчет звонков и телефонов, особенно насчет мобильника Макеенко, номер которого зарегистрирован на паспорт водителя. Тот рассказал, что Михаил Александрович, возможно, в силу своего консерватизма, слишком долго ходил с пейджером, и когда пейджинговая связь стала неактуальной, он дал поручение водителю купить ему телефон, который им и был куплен, а номер пришлось зарегистрировать на паспорт водителя. После этого, похоже, у суда возникли проблемы с тем, кого и о чем спрашивать дальше, так что защита предложила очередного свидетеля - помощника Макеенко Юрия Кудрявцева.
Кудрявцев явился в суд на следующий день. Рассказал, что быть помощником Михаила Александровича престижно, и что еще одна причина, по которой он пошел в помощники, - это его личное желание приносить пользу людям. Больше ничего существенного он сообщить не мог, и защита заявила ходатайство о вызове новых свидетелей - экспертов из Волгограда, осуществлявших психолого-лингвистическую и фоноскопическую экспертизы по заявке прокуратуры. Мотивация была такая: у защиты есть сомнения в компетентности экспертов. Николай Абрамов тут же возразил и, более того, подтвердил компетенцию имеющимися у него документами, которые он тут же суду и предъявил. Документы суд принял и в вызове новых свидетелей защите отказал.