Когда-то давным-давно отважные первопроходцы оставляли города и отправлялись в неизведанные земли. Какие бы благородные мотивы им ни приписывались, в конечном счете всеми двигало желание освоения новых пространств, охота за сокровищами нового мира. Это освоение, как правило, дорого стоило покоряемым территориям, разрушало традиционный уклад, тонкую систему взаимосвязей, и приводило к тому, что на месте лесов и степей возникали новые города, подобные тем, что в свое время покидали первопроходцы
Когда-то давным-давно отважные первопроходцы оставляли города и отправлялись в неизведанные земли. Какие бы благородные мотивы им ни приписывались, в конечном счете всеми двигало желание освоения новых пространств, охота за сокровищами нового мира. Это освоение, как правило, дорого стоило покоряемым территориям, разрушало традиционный уклад, тонкую систему взаимосвязей, и приводило к тому, что на месте лесов и степей возникали новые города, подобные тем, что в свое время покидали первопроходцы.
С тех пор мир изменился, и неосвоенных территорий почти не осталось, но пионерский дух искателей приключений сохранился, только теперь они из степной и лесной глухомани ехали в большие города в надежде освоить и приспособить новые для себя территории под свой мировоззренческий уклад. Города, конечно, сопротивлялись. Где-то находились собственные свежие силы, где-то благодаря тесной включенности в глобальные процессы или близости к столицам шансов на успех у новых пионеров было немного, но в нашем городе их ждал полный успех и победа. Сегодня Саратов полностью освоен и покорен этими проходимцами.
Строительство великой пирамиды Хеопса заняло двадцать лет - новое здание ТЮЗа строят уже двадцать три года, и конца пока не видно. Это только один из примеров пионерского способа ведения хозяйства. В нем нет места перспективе, не имеет особого значения и сохранение исторического и культурного наследия. Его смысл в быстром и эффективном извлечении прибыли из обнаруженных ресурсов. По отношению к природе такой способ хозяйствования давно назван варварским, а как быть, когда такие же методы применяются в урбанистической среде? Что останется потомкам в память о правлении Аяцкова-Володина-Аксененко- Ипатова и сегодняшних партпроектов? Мост у Пристанного и новые университетские корпуса? Но это построено на федеральные деньги, да и как-то маловато за двадцать лет, особенно если сравнивать с аналогичными по продолжительности, но более ранними периодами истории нашего города. В остальном же только ухудшение и деградация. Двадцать лет назад в городе всерьез обсуждались перспективы строительства метро или скоростного трамвая, авиасообщение было со всеми крупными городами области и большинством республиканских столиц, закладывались новые микрорайоны и промышленные предприятия, да много чего еще, о чем сегодня предпочитают не вспоминать. И дело тут вовсе не в том, что социалистический метод хозяйствования лучше капиталистического, как пытаются уверить нас нынешние коммунисты, а в мировоззрении руководителей города и области. Как иначе объяснить, что в соседних развивающихся городах наработанный потенциал не только не был потерян, но и качественно модернизирован и увеличен. Метро построили, но в Казани и Нижнем Новгороде. Международные аэропорты обеспечили регулярным авиасообщением со многими странами, но не саратовцев, а жителей Самары и Волгограда. А мы, мы все никак не можем достроить ТЮЗ. Аяцков рапортовал о вводе ТЮЗа к 2000 году, Володин выговаривал бывшему министру культуры за отсутствие инициативы, рассказывал, что сам дошел до премьера, фотки показывал, в результате нашел денег, а вышло как с окончательной газификацией области. Может, ввиду отсутствия личных интересов? Без личных интересов у наших пионеров вообще ничего не получается, они не на это настроены, им бы качнуть недорого, рубануть поэффективней, реализовать куда подальше без лишних посредников. На город в первую очередь смотрели как на источник накопления первичного капитала все, у кого этот капитал отсутствовал. В этом и был основной смысл принятия любых решений - от транспорта до ЖКХ, от строительства до торговли, от кадров до финансов.
И получается, что ничем, кроме точечной застройки центра, перегружающей и без того изношенные коммуникации, эти годы нам не запомнятся. Других героев-пионеров ждать неоткуда, нынешние если и могут быть «модернизированы», то лишь в следующем поколении, лет через сорок, при условии, что их потомки будут рождаться и жить здесь.
Кого волнует, что будет с месторождением после того, как его ресурсы иссякнут? Пионеры идут дальше - осваивать новые просторы. Большинство первопроходцев уже в Москве, остальные на чемоданах. А мы сидим здесь и с безнадежной тоской верим только в дела, не желая понять, что пока мы верим, они занимаются своими делами и делишками, поспешно «осваивая» то, что было для нас любимым городом. Теперь же даже в наших головах он превращается в Засратов и Гадюкино.