В конце минувшей недели в Москве в Центре имени Мейерхольда прошла церемония вручения литературной премии «НОС» (сокращенно от НОвая Словесность). Обычно ваш обозреватель, будучи литературным критиком по своей основной специальности, смотрит на подобные мероприятия со стороны и может сохранять дистанцию. Однако на сей раз автору этих строк пришлось стать не только свидетелем, но и участником: его роман в жанре «альтернативной истории» оказался в числе претендентов на литпремию...
В конце минувшей недели в Москве в Центре имени Мейерхольда прошла церемония вручения литературной премии «НОС» (сокращенно от НОвая Словесность). Обычно ваш обозреватель, будучи литературным критиком по своей основной специальности, смотрит на подобные мероприятия со стороны и может сохранять дистанцию. Однако на сей раз автору этих строк пришлось стать не только свидетелем, но и участником: его роман в жанре «альтернативной истории» оказался в числе претендентов на литпремию...
Для начала - небольшая предыстория. Сама премия была учреждена Фондом Михаила Прохорова в прошлом году, то есть в год гоголевского юбилея (оттого и название награды отсылало всех интересующихся литпроцессом к известной повести Николая Васильевича - про сбежавшую часть тела майора Ковалева). И если первые две буквы однозначно указывали на слово «новая», то последняя допускала два разных варианта. Подразумевалась не только «Словесность», но и «Социальность». В жюри вошли: социолог Алексей Левинсон (председатель), поэт и обозреватель радио «Свобода» Елена Фанайлова, эссеист и публицист Кирилл Кобрин, филолог Марк Липовецкий, журналист Владислав Толстов, а в роли президента премии выступил тележурналист и член Общественной палаты РФ Николай Сванидзе.
Всего на конкурс поступило свыше двух с половиной сотен заявок, на базе которых был сформирован лонг-лист - 30 позиций. Осенью минувшего года была пройдена еще одна ступень конкурса: в ходе Красноярской книжной ярмарки была названа уже шестерка финалистов, которым предстояло побороться за главный приз - металлическую скульптуру, изображающую гоголевского Носа (который по внешнему виду почему-то напоминал жутковатого дементора из «Гарри Поттера»), плюс семьсот тысяч рублей.
Надо признать, шорт-лист у жюри получился необычный, абсолютно не пересекающийся с финальными списками премий «Букер», «Национальный бестселлер» и «Большая книга». Как справедливо замечала обозреватель газеты «Ведомости» Майя Кучерская, «шансов попасть в шорт-листы других премий никто из шести финалистов «НОСа» практически не имел. Ни журналистское расследование Татьяны Бочаровой о расстреле 1962 г. «Новочеркасск: кровавый полдень», ни исповедальная проза Андрея Аствацатурова «Люди в голом», ни написанный в жанре альтернативной биографии «Роман Арбитман» Льва Гурского, ни тонкая и обаятельная «Тайная жизнь петербургских памятников» Сергея Носова, ни сборник притч «Сказки не про людей» Андрея Степанова. «НОСу» удалось проделать бесценную работу: обозначить то, что не вписывается в сегодняшний мейнстрим и тем не менее интересно...»
В отличие от иных премий (включая «Оскара» и «Букера»), где к началу церемонии все было ясно заранее, учредители «НОСа» - глава издательства «НЛО» Ирина Прохорова и ее брат, известный в России бизнесмен Михаил Прохоров, - решили, что некий элемент непредсказуемости и «интерактивности» лишь добавит премиальным событиям дополнительную интригу. Помимо членов жюри, каждому из которых на заключительном этапе полагалось выбрать из шести кандидатов двух, на конечное решение могли также повлиять и два приглашенных на церемонию эксперта (критики Николай Александров и Константин Мильчин), а также все, кто присутствовал в зале. И поскольку оба названных критика были, что называется, в теме еще со времен предыдущего отборочного тура, а читательскую квалификацию гостей никто специально не измерял, два эксперта и целый зал получали по одному голосу (зрители голосовали с помощью электронных счетчиков, результат высвечивался сразу на экране).
Когда основные и дополнительные баллы были сосчитаны (и жюри, и публика, и критики заявили о своих предпочтениях), симпатии разделились примерно поровну между книгой Сергея Носова о памятниках и книгой Татьяны Бочаровой о Новочеркасске. К такому жесткому выбору между двумя «социальностями» жюри, похоже, оказалось не вполне готово. Вовремя вспомнив о том, что у председателя есть в запасе дополнительный один голос, Алексей Левинсон волевым решением добавил балл Лене Элтанг - каковая, в конечном итоге, и стала победительницей марафона, увезя в Вильнюс и НОСа-дементора вместе с призовым сертификатом. По словам Майи Кучерской, книга Элтанг - «история любви чужого и чужой», развернутая «в декорациях античной мифологии, кельтского фольклора, дантовского эпоса. Сложная, ажурная, красиво выстроенная проза...» По мнению же члена жюри Елены Фанайловой, выбор в пользу Лены Элтанг - это «отказ от той литературы, которой сейчас заняты писательский и критический мир. Имеется в виду клаустрофобическая зацикленность на себя, на собственной советскости... Достойной премии признана книга, которая не имеет отношения к советскому вообще. Дело в том, что книга Элтанг - это поэтическое письмо, невероятно утонченный язык, это такой дистиллят или, если хотите, 96-градусный литературный спирт».
Что ж, демонстративный отказ от социальности, от злободневности, от проклятых вопросов, от «здесь и сейчас», в пользу «где-то и когда-то» - это, разумеется, тоже жест: красивый, эффектный и, главное, абсолютно безопасный по своим последствиям. Конечно, пристрастие к неразбавленной спиртяге сгубило и еще сгубит немало безгрешных душ. Но книга Элтанг, если продолжить алкогольные аналогии, все-таки не спирт, а скорее уж экзотический ликер. Пить его можно, всерьез напиться трудно. Так что будущему новой премии решительно ничего не угрожает.
Надо признать, срежиссировано все было чрезвычайно грамотно. Что касается формальной стороны произошедшего в Мейерхольдовском центре действа, организаторы добились именно того, чего хотели: вместо всегдашней помпезности и мрачной «премиальной» серьезности возникало ощущение легкости, «экспромтности» и полной вовлеченности в процесс решительно всех, кто находился в зале, - от членов жюри до зрителя в последнем ряду. Приятно также отметить, что главный спонсор НОСа Михаил Прохоров честно сознался перед публикой в принципиальном не-чтении книг шестерых финалистов (дабы избежать искушения повлиять на жюри!) и даже покинул зал до начала церемонии голосования.