Уроки морали и нравственности

История сорок вторая. Абонент в кустах

Маленькие детишки так не боятся Бабы-Яги, летчики-испытатели так не боятся отказа материальной части, юные аспирантки так не боятся забеременеть, как наша власть боится народа. Разного рода демократические веяния доставляют ей жестокие страдания, но надо отдать должное нашим властителям, они находят управу на гнусные демократические поползновения.

Злонамеренные относительно властей граждане выдумали проводить прямые линии общения высочайших чиновников с подвластным населеньицем, чтоб те сигнализировали, заостряли внимание руководства непосредственно по телефону. Организуются подобные мероприятия следующим образом. Собирается большое заседание, на котором объявляется пренеприятное известие и назначаются кандидатуры ответственных товарищей, которые строго по врученному им тексту будут читать вопросы губернатору (председателю думы, начальнику милиции и т.д.). На всякий случай телефонируют записные вопрошатели не со своих рабочих или мобильных телефонов, а из малозаметных учреждений вроде детских садиков или дезов-мудезов.

Потом проводятся репетиции, в которых роль высокого начальства играет какая-нибудь визгливая дама из его окружения. Она ругает вопрошающих абонентов, обещает самолично расправиться с ними самым изощренным образом. После этого в коридорах власти некоторое время можно видеть полусумасшедших бегающих по синусоиде людей, талдычащих: «Дорогой, глубокоуважаемый…»

Как-то один из штатных вопрошающих спросил: почему бы не дать возможность простым гражданам, а не заучившим свой текст чиновникам, что-нибудь спросить у высокого начальства? В ответ голосистая дама охарактеризовала его как часть тела моржа-самца и объяснила: «Вы что, не знаете, о чем они спрашивать будут? О росте тарифов, о дороговизне, о взяточничестве. Кому это интересно?» Действительно, кому интересно, что в городе все меньше заводов и конструкторских бюро, а все больше торговых центров, в которые на трезвую голову ни один нормально зарабатывающий человек не зайдет. Кому интересно, что у безработной многодетной матери в счет оплаты коммунальных услуг забирают детей, а неведомые скромняги застроили особняками парки, стадионы и школьные дворы.

Разумеется, звонки от сердитых на власть граждан ни в коей мере не поколеблют устоев нашего тягостного государства. Они даже не очень опечалят тех начальников, кому вдруг вместо их подчиненных из заранее оборудованных кустов позвонят настоящие граждане-правдоискатели. Не впервой от них отбрехиваться. Страшно, наверное, другое. Вдруг в самом носителе власти пробудится чувство собственной неправедности, лживости? Вдруг совесть пробудится и заставит вернуть наворованное?! Но ведь такое только в страшном сне российским властителям-руководителям присниться может! И, чтобы не рисковать с предполагаемой совестью, лишний раз ее не бередить, затевают они прямые линии с тренированными задавальщиками вопросов, круглые столы с подобострастно сервильными общественниками и другие барские утехи.

История сорок третья. Оазис

В российском общественном сознании устоялось мнение, что современная наша деревня - это жалкие останки колхозного строя, вконец спившееся население, царство тлена и погибели. Не говоря о том, что есть много успешных фермеров, порой встречаются в современной российской деревне удивительные феномены социально-метафизического свойства.

Был обычный визит областного чиновника в обычный районный центр. Результаты тоже обычные - неутешительные. Чтобы как-то развеять гнетущее впечатление, одна из сотрудниц районной администрации предложила: «Давайте съездим в одно наше село. Увидите - удивитесь». Лишь из-за того, чтобы узнать, чему сейчас еще можно удивляться, мы отправились в довольно далекий путь от райцентра. Дорога была как дорога: ухабы, выбоины. Вдруг после поворота начался настоящий, широченный и гладкий, как зеркало, автобан. «Подъезжаем», - почему-то шепотом сказала спутница.

Автобан разветвился на несколько улиц, скорее, бульваров с деревцами, цветочными клумбами и зебрами пешеходных переходов. Сами улицы были образованы здоровенными особняками, порой пошикарнее тех, что выросли от Саратова до Усть-Курдюма. Спутниковые антенны, дорогие автомобили за причудливыми решетками ворот довершали этот деревенский сюрреализм. Я всерьез подумал, что коварные чиновники в райцентре накормили меня какими-то галлюциногенными грибами, и я в бреду вижу эти противоестественные картины. Мой водитель тоже, видно, вкусил грибов и остановился среди этой иллюзии. Сзади посигналил какой-то «лексус», и наш «уазик» прижался к обочине. От окончательной потери рассудка нас спас энергичный квадратного телосложения мужчина в майке и шортах. «Глава кооператива», - представился он и, не дожидаясь вопросов, рассказал, что приусадебное хозяйство у всех жителей сказочной деревни есть, но коровы ходят по специальным улицам в глубине кварталов, а люди - по бульварам.

Дворцы в новорусском стиле принадлежат механизаторам, скотникам, учителям. Несколько многоквартирных домов в центре - это поселок молодоженов, где они обитают, пока не заработают на особняк. Еще много совершенно невероятных вещей рассказал бывший майор советской армии, контуженный в локальном конфликте и списанный с нищенской пенсией. Он приехал в родную деревню жены, когда там оставалось десятка три спившихся, полусумасшедших калек, и назначил сам себя верховным начальником. Возил лечиться пьяниц, зазывал переселенцев и беженцев, восстановил церковь и выпросил у епархии священника, ремонтировал трактора и комбайны. Постепенно жизнь налаживалась. Стала возвращаться молодежь. На свадьбу он дарил молодым квартиру, а если парни или девушки приводили супругов из другого села - впридачу давал жигулевскую «пятерку» или «девятку».

Во всем чувствовалась какая-то сверхрациональность и вместе с тем крестьянская основательность. Воровство и пьянство строго преследовались. Нарушителей сам глава отвозил на то место, где автобан примыкает к классической российской дороге, и со всем скарбом отправлял на железнодорожную станцию, снабдив деньгами на билет до областного центра и командировочными на месяц. Его пытались привлекать к уголовной ответственности, застрелить из обреза, зарубить топором, но глава избегал всех несчастий и продолжал строить рай в отдельно взятой деревне.

Урвав момент, я спросил у одного комбайнера на полевом стане, хорошо ли им живется в раю. «Достает он нас крепко, - сказал комбайнер. - Работа по минутам расписана, ни опоздать, ни сачкануть. Может разнос устроить за то, что с ребенком уроки не готовлю или жене не помог капусту квасить. С другой стороны, после уборочной мы с женой на курорт в Таиланд едем, а дети на зимние каникулы - кто во Францию, кто в Англию - в языке совершенствоваться». «Я, - сказал мой собеседник, - одного боюсь: не дай бог, с ним что-нибудь случится. Все ведь опять разворуем и сопьемся».