Уроки морали и нравственности

История пятьдесят шестая. Ночные откровения

Одной из священнейших обязанностей чиновников является работа после работы - дежурство. Не очень давно дежурили в выходные и праздничные дни во всех министерствах, комитетах, управлениях. Проку от этих дежурств для простого народа, щедро оплачивающего чиновничьи услуги, не было никакого. Налогоплательщикам приходилось оплачивать дополнительные услуги интернет-провайдеров. В пустынных кабинетах очень удобно и незазорно посещать сайты специфического содержания, особо любимые школьниками в период гормональной перестройки.

Совсем иное дело - дежурства ночные, в так называемой «приемной губернатора». Вечером чиновник, набегавшись по делам и насидевшись на заседаниях, в порядке особой очередности отправлялся в общественную приемную. Там он сменял штатных сотрудников до самого утра. Кто-то брал с собою книжку, кто-то портативную подушку, кто-то служебные бумаги. Как правило, все эти вещи оказывались ненужными, ибо ночь в России - время чрезвычайной интенсификации эмоций и пробуждения необычайных чувств. Хотя полномочия несчастного дежурного были весьма неопределенны, а возможности ограничивались телефоном с полустертыми цифрами, ночная жизнь прямо-таки бурлила за окнами комнаты и врывалась в нее дребезжащими звонками.

Губернатор и его ближайшее окружение не упускали случая сказать на публике, что в любое время дня и ночи граждане могут позвонить им в приемную и получить колоссальную помощь и глубокое удовлетворение. Поэтому дежурным было не до книжек и подушек. Первыми трезвон начинали пассионарные ветераны. Они сразу же ставили дежурного в тупик вопросом: а известно ли губернатору, что у них в подъезде не горит лампочка? Этот вопрос еще как-то можно оправдать, днем не видно, горит ли лампочка, или это ласковое солнышко играет в замшелой паутине. Почему в половине первого ночи приспичило сообщить, что утром в их булочной торговали вчерашним хлебом или внучка принесла из школы двойку, хотя дед самолично писал сочинение и очень старался? Сообщение конфиденциальным голосом: к одинокой соседке пришел неизвестный мужчина. Толкования таких «сигналов» напрашиваются преимущественно патопсихологического характера. Ночь - время поэтов, лунатиков и стукачей.

Примерно половину из нескончаемой трели звонков составляют жалобы на шум соседей. Кажется, что любимое развлечение соотечественников - не быстрая езда, не «огненная вода», а прослушивание по ночам производственного шума кузнечнопрессового цеха. Помочь бедным людям, страдающим от патологических меломанов, невозможно. Милиция такими пустяками не занимается, а взывания к совести не находят адресата. Ближе к утру начинается время странных звонков, таких, например, как «где это я?» Попытки выяснить, как человек вообще набрал этот номер, безрезультатны. Остается клятвенно заверить потерявшегося абонента, что скоро рассветет на улице и у него в мозгах.

Женщины в это время громко, явно в расчете на слушателя где-то рядом, жалуются на совершенно бессовестных мужей, шляющихся по ночам неведомо где. При этом слышен голос трудновоспитуемого супруга, требующего в непечатных выражениях защиты его прав человека и гражданина. Удачная ночь, когда нет звонков о пожарах, авариях, несчастных случаях, ведь тогда приходится передавать тревожную информацию компетентным службам, а время уходит. Под самое утро звонок: «Как звали второго президента США?» - «Адамс», - в полной прострации отвечаю я. Радостный вопль в трубке: «Подходит!» Потом объяснение: «Мы на газоперекачивающей станции дежурим. Всю ночь над кроссвордом бьемся. Интернет сбоит, звонили в Сургут, в Москву, и пожарным, и в милицию, никто не знает, только вы правильно ответили. Все-таки в правительстве у нас умные люди работают». Ну, слава Богу, хоть пользы никому за ночь не принес, так авторитет власти несколько приподнял.

История пятьдесят седьмая. Неразумные дети природы

Чуть затеплилась от скупого апрельского солнышка природа. Пока расплылись лишь кучи мусора у наших домов, но скоро древние инстинкты поманят горожан на дачи, виллы, курортные взморья или на Кумысную поляну. Если посмотреть трезвым взглядом на то, что будет происходить в истоптанных чащах этого жалкого рудимента живой природы, то начнешь с подозрением присматриваться к окружающим. Такое ощущение, что на Кумыске собираются сумасшедшие и кусают друг друга, распространяя безумие. Какая, спрашивается, неведомая сила поманила внешне степенного и благополучного гражданина на самую верхушку высокой и стройной сосны? Вот он раскачивается на упругой ветке и орет непрерывно около получаса, пока его собутыльники обращают на него внимание. «Прыгай!» - кричат ему и растягивают под деревом ветхое одеяльце. Старание их столь велико, что одеяльце лопается еще до того, как сумасшедший древолаз срывается с дерева.

От грохота рухнувшего тела встают на крыло немногочисленные птицы в округе и разбегаются бродячие собаки. Самое удивительное, что, пролежав часок - другой в кустах, всеми забытый покоритель веток и сучьев внезапно подползает к кругу собутыльников и требует себе штрафную чарку. В это время другая компания, увлекшаяся танцами, дружно ссыпается по крутому склону оврага и с воплями требует от кого-то бросить им канат. В ответ им летят пустые бутылки. Пьянствующим на природе чуждо сострадание, ибо тогда бы пришлось жалеть и природу, и себя, убогих. Жалеть же не хочется. Это скучно и уже совершенно непонятно - жалеть, сочувствовать, стыдиться.

Природа, конечно, иногда мстит своим исчадьям. Ни следа от прежней веселости не остается у человека, задремавшего на пикнике мордой в муравейник. Отважно защищают природу комары, насосавшиеся хмельной кровушки. Прыжки через костер сопровождаются периодическим недолетами, фейерверками горящих углей и запахом жареного мяса. Некоторые неосмотрительные отдыхающие, отправляясь гулять, оказываются в соседнем Красноармейском или Новобурасском районах. Так рождаются легенды о коварных леших, кикиморах и шишигах, сбивающих с пути добропорядочных граждан. Такая месть природы кажется смешной, как укоризненный взгляд в сторону человека, целящегося в вас из обреза.

Вся наша история свидетельствует о том, что защищать родную природу бесполезно. Не защитим мы ее никогда. Уже не успеем, даже если бы решились в очередной раз. Все меньше остается энтузиастов, очищающих от скверны бескультурья чахлые кустарники и траву. Все больше в лесах и парках безжалостных выродков. Кумысную поляну уже очень скоро застроят коттеджами с высоченными заборами, а промежутки между заборами засыпят мусором.