«Газета Наша Версия» презентует новую рубрику. С людьми разных профессий и занятий мы будем говорить о самом простом и одновременно самом сложном - о Саратове. Ведь у каждого саратовца свой Саратов. Для одних это город, который непременно «должен быть разрушен», а для других - самое прекрасное место на земле. Сегодня мы беседуем с главным врачом областной психиатрической больницы Святой Софии Александром Паращенко
«Газета Наша Версия» презентует новую рубрику. С людьми разных профессий и занятий мы будем говорить о самом простом и одновременно самом сложном - о Саратове. Ведь у каждого саратовца свой Саратов. Для одних это город, который непременно «должен быть разрушен», а для других - самое прекрасное место на земле. Сегодня мы беседуем с главным врачом областной психиатрической больницы Святой Софии Александром Паращенко.
- Александр Феодосьевич, вы родились не в Саратове. Какими были ваши первые впечатления о городе?
- Саратов я полюбил еще с детства, причем заочно и, кажется, навсегда. Виной тому мой родной отец. В ту пору, 50-е - 60-е годы, он был летчиком, инспектором дальней авиации. Жили мы в самом центре красивейшего и старейшего русского города Смоленска. Надо сказать, из-за службы отца мы постоянно переезжали с места на место - в основном, по деревням, военным городкам. И Смоленск в нашей жизни был как оазис в пустыне: большие магазины, кинотеатры, стадионы, троллейбусы... Словом, для нас с сестрой это был почти Нью-Йорк!
И вот однажды прилетает папа из очередной командировки, подзывает меня к себе и начинает рассказывать: есть такой южный город Саратов на прекрасной огромной реке Волге, где можно чуть ли не шесть месяцев в году купаться, рыбачить, классно проводить время на островах, можно даже купить лодку или катер, и прочее, и прочее. Когда он закончил, я понял, что если мы туда не уедем, я просто умру от тоски по этому сказочному городу. Сестре Татьяне город тоже пришелся по душе. В тревоге была только мама, особенно когда мы узнали, что жить будем не в Саратове, а где-то неопределенно «рядом», то ли в километре, то ли в десяти, в другом не менее замечательном городе Энгельсе.
- Сколько лет вам было тогда?
- Мне было тогда 6 лет. Мы приехали летом, в самую жару, моста еще не было, и мы переплывали Волгу на «омике». Я хотел искупаться прямо около пристани, но мне было отказано. Вы знаете, может быть, это неправильно, но я никогда по большому счету Энгельс от Саратова не отделял, тем более что энгельсский летный городок в то время был очень уютный - утопал в зелени, цветах, кругом чистота, асфальт, прекрасная школа, стадион, каток. В Саратов мы ездили постоянно - в цирк, кино, театр, а уж с появлением моста мы просто по вечерам стали ездить на набережную гулять. Если еще говорить о первых впечатлениях, то меня поразил университетский городок с мединститутом, я в него просто влюбился, тем более с детства хотел стать врачом. Впоследствии я посещал большинство европейских университетов, но ни один наш не затмил - потому что родной.
- Спустя годы удалось сохранить это ощущение влюбленности?
- Вы знаете, я даже сказал бы не влюбленности, а любви. Влюблен я во многие города, но люблю только Саратов. Вообще мне не очень нравится разъезжать, но по работе приходится это делать очень часто. Если честно, уже через несколько дней после отъезда меня тянет домой, в Саратов. Знакомые и друзья нередко задают один и тот же вопрос: «У тебя, наверное, сейчас депрессия от того, что ты вернулся? Наверное, хотелось остаться или хотя бы там пожить?» Я всегда абсолютно искренне отвечаю: «Нет». Меня не раздражают ни пыль, ни грязь, ни безвкусица - там все это тоже есть, разве только что хамства практически не встречается. Просто у них мусорщики, водители, полиция бастуют в определенные дни, а у нас как будто постоянно.
В общем-то все хорошо в Саратове, но порой он бывает и неухожен, и неуклюж, как пожилой человек, брошенный родными и близкими. Словно все занялись собой, а до него и дела нет. Город не мстит, он просто отвечает тем же, и в конце концов на нас это и отражается: ломаются ноги, бьются машины, летят сосульки с крыш, а люди то мерзнут, то мокнут в своих заброшенных квартирах. Печально это.
Но меня Саратов не разочаровывает, про себя я все время повторяю: «И это пройдет!» Я не верю, что изначально такой красивый, такой удобный для жизни и работы, с такой кормилицей-рекой, с таким количеством сильных и в общем добродушных людей разных национальностей город не наберет силу и значимость. А сколько из нашего города вышло ученых, артистов, писателей, художников! Не хочу блистать эрудицией, но про художников скажу, что только саратовские художники - Данилов, Шагин, Федотов, Журавлев - умели писать Волгу. Их традиции перешли и молодежи - Петрову, Шишкину, Чусляеву и другим замечательным художникам. Вообще я считаю, если ты настоящий волжанин и если ты что-то не так сделал, то даже перед рекой стыдно будет.
- А если представить, что Волги нет, каким был бы Саратов?
- Я думаю, что он не был бы Саратовом. Саратовская губерния всегда кормилась от Волги, и кормится сейчас. Отсюда и орошение, и поливы, и судоходство, и купечество. И возможность прикоснуться к реке при таком климате очень важна. Средняя Волга климатически очень жаркая, но не такая жаркая, как в Волгограде, и не такая прохладная, как в Самаре. У нас континентальный климат, и люди живут в естественных условиях, где все их существо находится то в одном режиме, то в другом. Может быть, поэтому и люди у нас такие симпатичные - мужчины, как правило, высокие, крепкие, женщины хорошо сложены и уникально миловидны. Я даже думаю, что у саратовцев есть «свое лицо».
- А вы не находите, что саратовцы, скажем так, постепенно вырождаются, теряют свое лицо?
- Что касается вырождения, на мой взгляд, когда у большей части людей есть образование, работа, семья, то они не вырождаются. Когда в обществе есть тенденция роста государства и возможность роста индивидуума, никакого вырождения нет и не будет. Великая депрессия, дефолты, кризисы ведут к деморализации части граждан, но, к счастью, потом само же общество подчищает за собой. Где-то силовыми методами, где-то социальными, где-то воспитательными, а порой и медицинскими. Вообще стоит отметить, что экономические кризисы и дефолты разобщают людей, повышают общий уровень тревоги, озлобляют и дезорганизуют. Даже войны и конфликты сплачивают, а здесь все наоборот. В такие периоды повышается уровень самоубийств, убийств, отравлений и несчастных случаев. Человек мечется в своем бессилии и совершает ошибки и глупости. Ну, а если вы намекаете на алкоголизм и наркотики, то я вас заверяю, что в этом смысле мы от вырождения далеки, хотя здоровье портим. Кстати, пьют больше всего, по официальной мировой статистике, не в России, а в благополучном Люксембурге.
- Но талантливые и амбициозные молодые люди сейчас в большинстве своем уезжают из Саратова. По вашему мнению, почему молодежь стремится уехать? Это проблема молодежи, а не города?
- На перемену мест человека толкают две простые вещи: желание сменить обстановку и лучше реализовать себя. Есть люди, которые вообще не склонны привязываться к месту, им интереснее движение. Американские психологи вообще рекомендуют менять один раз в пять лет место жизни и место работы. Здесь есть и грубая сторона вопроса. Большинство людей, особенно молодых, стремится в мегаполисы, в Москву и Санкт-Петербург, потому что там сосредоточены основные финансовые средства, почти всегда можно найти работу. Кстати, недавно был в Питере и попал в компанию местных бизнесменов, завязался разговор, они стали жаловаться, что и в Петербурге уже денег нет, все ушло в столицу. Я не экономист, но знаю, что такая финансовая география порочна и опасна. Боюсь, что в те места, где который год не могут зимой согреть людей, а летом их напоить и накормить, скоро двинутся «кочевники» из соседних стран, которые все обживут и все организуют. А у нас, видите ли, даже игорные центры никто строить не захотел на выселках. Хотя Лас-Вегас был построен в пустыне Невада.
- Может быть, люди бегут от скучной провинциальной жизни?
- Характер жизни зависит от того, какими средствами располагает провинция, какая там работа, инфраструктура, есть ли спортивные площадки, кинотеатр и прочее, что нужно для цивильной жизни. В такого рода провинции в Европе или США живут с большим удовольствием, чем в столицах. Из-за того, что люди хорошо зарабатывают, обеспечивают семью и нормально отдыхают. И зарабатывать там на жизнь, как правило, легче, чем в мегаполисе. Владимир Познер, отец известного журналиста, в свое время об этом написал очень интересный цикл очерков «Разъединенные штаты».
Вот в Латинской Америке, Китае или в нашей глубинке - совсем другое дело. В бедных странах миграция - это шанс, порой последний, в богатых - обычный выбор условий существования. Я был с дружеским визитом в Далласе, городе-побратиме Саратова, ходил там по медицинским и социальным центрам, смотрел, сравнивал. Это отдельная большая тема для беседы, но скажу только одно: врачами и медсестрами там работают, в основном, русские, китайцы, индусы и прочая азиатская братия. А американцы только руководят, говорят, у медиков карма портится и болезни пристают.
- Но, согласитесь, мигранты не всегда находят ту лучшую жизнь, за которой едут.
- Да, в Париже я видел в центре города огромное количество африканцев, разместившихся на старых диванах и коробках, просто потому, что им негде ни работать, ни жить. И их не сотни, а тысячи. Как правило, они живут подаяниями и случайными заработками, в Париже они никому не нужны. Но здесь хотя бы есть вода и минимум пищи, а на родине и того нет.
- Давайте все-таки из Парижа вернемся в Саратов. Как вы считаете, саратовцы - особый народ? Они чем-то отличаются от самарцев, волгоградцев, москвичей? Какой набор качеств есть у саратовцев?
- Я считаю, что на Волге вообще люди веселые, открытые, довольно смелые и решительные и, хотя и слегка вспыльчивые, больше всего ценят добрый нрав и способность к разумному компромиссу - потому что не жадные, а деловые. Ну а как иначе? Рядом с такой рекой все должно быть настоящим - и природа, и люди. И потом, заметьте, нет никакой расовой розни, конфликтов и споров за территории.
- Как вы думаете, простой саратовец активен? Он способен отстоять свои права? Свое отопление, свою горячую воду, например?
- Я не считаю своих земляков политически малоактивными и уверен, что в каждом из них есть протест против отдельных решений и действий руководителей всех уровней. Но свои убеждения надо отстаивать действенными и цивилизованными методами, а не водить «хороводы» вокруг памятников с флажками и лозунгами. Я никого не зову на баррикады, но считаю, что наши права должны отстаивать наши избранники. Конечно, те, которые на это способны. Сам я плохо разбираюсь в политике и никогда ей не занимался, но даже мне, человеку далекому от политики, ясно, что многие из них оказались там зря и пользу ни себе, ни людям принести просто не могут. Но не надо забывать, что выбирал их сам народ, обычным большинством. Другого способа пока не придумали. А баррикады - пусть они останутся в прошлом. Помните картину Делакруа «Свобода на баррикадах»? Женщина с голой грудью, мальчик с пистолетами и гора трупов. Эффектно, но опасно и бесперспективно.
- Какой лично для вас главный символ Саратова?
- Ну что сказать о символах? Это и три стерлядки, и музей имени Радищева, и консерватория, и старый и новый мосты, и речной вокзал. Дальше перечислять? Наверное, не стоит. Но любимый мой символ - это набережная. Я считаю, что это сердце Саратова. Кстати, проектировал и возводил ее отец моего друга - архитектор Владимир Сергеевич Дельникайтис, он же спроектировал и построил здание аэропорта. А его дед, тоже известный архитектор, Дмитрий Васильевич Карпов вообще застроил большую часть Саратова, в том числе проектировал Дом книги, здание, в котором расположена публичная библиотека (напротив сквера Первой учительницы - авт.) на улице Московской и еще несколько красивейших домов в Саратове. А посмотрите, как мила наша старая волжская купеческая архитектура, которая, к сожалению, гибнет под новыми строительными площадками. Жаль!
Но очень отрадно, что в Саратове возрождаются и крепнут храмы, ставятся поклонные кресты на дорогах, открываются воскресные школы. И хорошо, что между всеми конфессиями существует глубокое взаимопонимание и взаимодействие, которые только укрепляют общую духовность жителей нашего города.
- Какие еще в Саратове есть ваши любимые места, которые вы показываете в первую очередь гостям?
- Ну как не показать сад Липки, городской парк с его прудами, бульвары по Рахова и Астраханской, проспект Кирова, парк Победы! Еще я очень люблю наши взвозы - крутые улицы, идущие от реки в город. На одном из таких - Князевском - я прожил много лет. К моему дому примыкал сквер «Собачьи липки», описанный нашим земляком, писателем Фединым в романе «Первые радости». Улица эта очень маленькая, ее не знает даже большинство таксистов. Но однажды со мной произошел такой случай. Я был в Берлине на научной конференции. Водитель, который вез нас в гостиницу, оказался русским и, как выяснилось, из Саратова. Естественно, возник вопрос, где он жил в Саратове. Водитель улыбнулся и сказал, что это маленькая улица, которую мало кто знает. Как вы догадываетесь, мы с ним жили на одной улице, в одном доме, да еще и в одном подъезде.
Гостям я еще люблю показывать нашу больницу Святой Софии, потому что больница очень красивая, располагается в старинном парке, отличается прекрасной архитектурой. Вообще это старейшая больница в России - в следующем году ей исполняется 125 лет. Это практически целый город. Ватикан занимает 42 гектара, а больница - 40. Кстати, у нас есть своя церковь, построенная на деньги сотрудников, где идет постоянная служба. Эта первая церковь на территории губернии, которая была возведена с благословения и под патронатом его преосвященства владыки Саратовского и Вольского Лонгина. За что мы ему очень благодарны. Кстати, пользуясь случаем хочу поздравить его с днем ангела.
Вообще, окраины Заводского района для меня настолько близки, что я знаю их порой лучше, чем центр. Я же проработал там всю жизнь, на одном месте, после окончания института. В этом районе у меня есть любимые места: Корольков сад, березовая роща на Кумысной поляне. Архитектура, к сожалению, здесь в основном хрущевско-брежневской эпохи, но, тем не менее, есть прямые проспекты, много зелени, имеются небольшие парки, скверы.
- В чем, по-вашему, специфические проблемы Саратова?
- Да они простые и вечные для России. Могу сказать как профессионал, что «по дуракам» мы особенно не выделяемся, а вот с дорогами дело обстоит хуже, хотя в последнее время ситуация явно улучшается. Очень жаль леса и поля, изуродованные коттеджами, а еще жалко, что саратовцев все настойчивее отдаляют от Волги. Все больше прибрежных земель становятся частными, в том числе и пляжи, базы отдыха, пристани. Но радует то, что в последнее время город становится чище, ухоженнее, уютнее, благоустраиваются дворики, чинятся тротуары, кое-где появляются даже детские площадки.
- Каково, на ваш взгляд, будущее нашего города?
- Будущее Саратова мне представляется вполне благополучным, хотя бы потому, что для этого в нашем городе есть все природные условия - и масса полезных ископаемых, и прекрасный климат, и река, и прекрасные люди. Уверен, что когда-нибудь, хотя бы ради своих детей и внуков, мы научимся пользоваться всем этим во благо.