Для одних Саратов - это старые купеческие улочки, для других - набережная и бескрайние волжские просторы. А кто-то больше всего ценит неповторимую атмосферу города. Наш сегодняшний собеседник художественный руководитель Саратовской областной филармонии имени А. Шнитке, заслуженный артист и заслуженный деятель искусств России Анатолий Катц вспоминает людей, которые влюбили его в Саратов, и говорит о том, что железного Феликса уже давно пора повернуть лицом к народу
Для одних Саратов - это старые купеческие улочки, для других - набережная и бескрайние волжские просторы. А кто-то больше всего ценит неповторимую атмосферу города. Наш сегодняшний собеседник художественный руководитель Саратовской областной филармонии имени А. Шнитке, заслуженный артист и заслуженный деятель искусств России Анатолий Катц вспоминает людей, которые влюбили его в Саратов, и говорит о том, что железного Феликса уже давно пора повернуть лицом к народу.
- Вы приехали в Саратов из Ленинграда в 1955 году. Помните свои первые впечатления от города?
- Конечно, после Ленинграда некоторое время я приходил в себя, привыкал к Саратову. Но довольно быстро нашел людей, с которыми мне было интересно. Произошло это случайно. Поступив в консерваторию, я устроился работать в кино. Тогда в Саратове при кинотеатрах были эстрадные оркестры. И в кинотеатре «Центральный» на проспекте Кирова, там, где сейчас стоматологическая клиника, и в кинотеатре «Ударник», который находился в нынешней областной библиотеке, и в кинотеатре «Победа», и в «Пионере», и в «Темпе». Затем ко мне обратился с предложением Александр Миронович Волгин, руководитель замечательного филармонического коллектива «Улыбка». Он попросил меня написать музыку для спектакля «Наш веселый спутник». Это был мой первый композиторский опыт. Вслед за этим поступило предложение от Льва Горелика, который руководил известным театром «Микро». Работать у него в те годы считалось очень почетным. Приглашение Горелика сыграло решающую роль. Я познакомился с людьми, которые меня буквально воспитали. Во-первых, тексты песен для театра Горелика писал Борис Белов - замечательный человек, филолог, ученик Оксмана, автор очень интересной работы о «Медном всаднике» Пушкина. Он первый познакомил меня со стихами Цветаевой, Мандельштама, Пастернака, Ахматовой - и это еще одна из причин, по которой Саратов стал мне дорог. Потом в моей жизни появились Юра Болдырев - тоже замечательная личность, директор букинистического магазина, и Борис Ямпольский - художник кинотеатра «Победа», как тогда говорили, «сиделец». Я учился у замечательного профессора Александра Сатановского, а дипломный экзамен у меня принимал великий виолончелист Святослав Николаевич Кнушевицкий. Все эти люди меня влюбили в Саратов.
- Получается, что Саратов для вас - это, в первую очередь, люди, а не какие-то значимые лично для вас места, улочки, скверы?
- Немного отступлю от темы, но скажу, что я себя ругаю ужасно. Ведь это на моих глазах разрушали костел, на месте которого сейчас стоит кинотеатр «Пионер», и кирху на улице Радищева - там, где сейчас аграрный университет. В то время в кирхе находилась филармония, затем туда перекочевал театр кукол. Это всегда был культурный объект, а его взяли и разрушили. Было горько и обидно, потому что потерялся облик замечательного участка в самом центре города. Это был настоящий купеческий Саратов. Когда впоследствии Аяцков выступил с идеей восстановления храма Александра Невского на месте стадиона «Динамо», я поддержал его. Стадион в самом сердце города - это все-таки нонсенс, согласитесь. Мне говорят: «А как же каток и все массовые мероприятия?» В ответ я обычно приглашаю прийти в зал консерватории на вечерний концерт, когда музыка с катка совершенно заглушает наших музыкантов. Не должно быть стадиона в центре города! Хотя я понимаю, что это неосуществимая мечта... Что касается любимых улиц, может быть, помните, была такая акция - «Семь чудес Саратова». Молодые люди спрашивали прохожих, какое их самое любимое место в городе. Народ называл «Липки», набережную. А я, разозлившись, сказал - тротуары на улице Сакко и Ванцетти. Я считал, что это саратовское чудо, потому что ходить по этим тротуарам было невозможно. Вообще, Саратов - город хороший, я очень его люблю. В консерватории был замечательный профессор Семен Соломонович Бендицкий. У него был лозунг - «Столица там, где я». Это абсолютно правильный лозунг, и я его придерживаюсь.
- Сегодня творческая атмосфера в Саратове благоприятствует появлению ярких талантливых личностей?
- Не секрет, что огромное количество артистов из Саратова работают в Москве. Актеры едут к Табакову, показываются ему, и он их берет. Так уехали Краснов, Сосновский. Уехал Ваня Верховых. Это, кстати, тоже печаль саратовская - был замечательный коллектив в театре АТХ. Многие музыканты поступили в московскую консерваторию. Есть Вадим Агеев, который учится в аспирантуре у Горностаевой, есть Карпеев, который к нам приедет в этом сезоне. Я думаю, что саратовская художественная школа, безусловно, очень известна. Во всяком случае, такие имена как Мерцлин, Зотов, Карнаухов. Мне сложней говорить о писателях. В журнале «Волга» сейчас публикуют потрясающий труд Вячеслава Лопатина о Борисове-Мусатове, о Николае Гущине, великом художнике, у которого я был много раз дома. Правда, в силу своего урбанистического характера я так и не удосужился побывать на его даче. Дача называлась «Марфутка», это была хибара, сколоченная из каких-то щитов. Но он был счастлив там.
- Но журнал «Волга» - это, скорее, частный случай. А как вы охарактеризуете культурную жизнь города в целом?
- Ситуация с культурой в Саратове стала очень скучная. По одной простой причине: общаются работники культуры только на редких вечерах в Доме работников искусства и науки, а за работой друг друга не следят. Я понимаю, жизнь сейчас трудная у любого коллектива. У филармонии вообще жизнь кошмарная, потому что зала своего нет. Оркестр репетирует в здании «Тесар» в Октябрьском ущелье. Каждое утро ездит туда на репетиции. А концерты у нас проходят в консерватории и в зале экономического университета. Аренду платим. И вот так мы живем. Вообще, перспективы культуры очень не радостные. У меня упадочническое настроение в этом смысле. Филармонии в 2012 году исполняется 75 лет. И праздника в своем собственном доме мы, наверное, не дождемся, потому что отремонтировать все за год нельзя. Можно, я отвлекусь на секунду? Я всем задаю вопрос, который меня вдруг взволновал. Мы сейчас в каком обществе живем? В классовом или бесклассовом?
- Скорее, в классовом.
- Так пускай мне скажут, что у нас появился, например, класс бюрократии. Ведь у нас совершенно классовое общество, со своими законами. Появился класс властных структур. Появилась прослойка в виде олигархии. Она теперь прослойка, а не интеллигенция. А интеллигенции вообще нет. Это мое глубокое убеждение.
- А есть ли надежда на то, что интеллигенция возродится?
- Я как-то спросил у одной женщины, известно ли ей, кто написал полонез Огинского. Она на меня смотрит и говорит: «Я ведь знала, но забыла совершенно». Вот это уровень нашей публики. Вы знаете, мы пытались выезжать с оркестром, например, в политехнический университет. После этого я сказал, что ноги моей там больше не будет. Студенты себя ведут предельно нахально. Им все равно, что о них думают. Они не хотят ничего слушать, их загнали в зал, и они делают нам одолжение, что вообще пришли. Никакие самые популярные сочинения их не увлекают. Вот еще пример. Мы работаем в школах. У нас есть то, что называлось раньше музыкально-литературный лекторий. И мы ездим по общеобразовательным школам с программой. С первого по четвертый класс все замечательно. Учим их этикету, песни поем. С 5-го по 8-й класс - еще терпимо. С 9-го класса мы в школах не работаем вообще. У нас их отбирает улица, попса. Это то, что нас очень волнует. Но, к великому сожалению, такова государственная политика. Потому что генеральный директор «Первого канала» господин Эрнст в эфире заявляет, что пока он директор «Первого канала», классической музыки там не будет. Вот результат.
- Как вы думаете, в Саратове тоже есть подобная культурная политика?
- Взять хотя бы проспект Кирова, который некоторое время назад «озвучили». Я много лет жил на проспекте Кирова, в доме напротив кинотеатра «Пионер» на 10-м этаже. И мы с женой оттуда просто сбежали. Однажды я насчитал там летом 35 кафе - и из каждого льется громкая музыка. Перенести это невозможно. А теперь музыка звучит вообще круглый год, потому что кому-то пришло в голову озвучить проспект. Тогда мы с другими жильцами дома написали письмо. Знаете, что нам ответили? Вы живете в культурной зоне города Саратова, будьте добры терпеть.
- А общий культурный уровень горожан меняется? Вы наверняка наблюдаете за публикой на концертах, на премьерах спектаклей.
- Меня иногда очень удивляют эти наблюдения. Вот тут люди чуть ли не забастовками грозили по поводу приезда Бори Моисеева. Да пусть приедет, елки-палки! Чего вы к нему привязались? Он очень симпатичный дядька, между прочим. Нет, это обижает их чувство. И это педагоги школ говорят! Ну да ладно. Я вижу публику на премьерах - эта публика замечательная. Но как-то я не попал на премьеру тюзовского «Вишневого сада», а пошел на пятый или шестой спектакль. Представьте зал, набитый школьниками. Они же изучают пьесу и должны знать, какие там лозунги выдвигал Петя Трофимов. Вы знаете, им совершенно безразлично все, что происходит на сцене. Такая вот беда. Еще кое-что меня удивляет. В декабре приезжает театр Романа Виктюка, привозит «Мастера и Маргариту». И будет аншлаг. Меня удивляет - откуда берется вот эта публика? И почему она не ходит на спектакли саратовских театров? Я вот хочу пойти посмотреть последнюю премьеру - «Дюймовочку», я написал музыку к этому спектаклю. Мне звонил постановщик и рассказывал, что в постановке Крот - это такой Дон Корлеоне. Спектакль, кстати говоря, очень симпатичный.
- Как вы думаете, почему большинство саратовцев не ходят на спектакли местных театров?
- Вы знаете, мы ведь работаем все на одном пятачке. Вот филармония, вот опера, вот ТЮЗ, вот драма, вот цирк, вот консерватория. Приехать в какой-нибудь из этих центров из Затона или с Крекинга - это же неосуществимая задача! Я никогда не забуду, как мы с моим другом вышли после премьеры «Гамлета» из театра драмы. Спектакль закончился в половине десятого. Большую пьесу написал Шекспир. Длинную. Не знал, что в Саратове после десяти не ходят автобусы. Уехать не на чем. Грязь безумная, непролазная. Но никто об этом не хочет думать, никто этим не занимается. Кстати, я вчера получил письмо с предложением стать членом общественного совета по культуре при губернаторе Саратовской области.
- Вы согласились?
- Я согласился, с благодарностью согласился. Но думаю, толку не будет никакого. Потому что общественный совет - орган совещательный, как вы понимаете. Это тоже один из показательных моментов.
- Саратов вообще был когда-нибудь культурной столицей Поволжья или это миф?
- Такой момент, наверное, был. Во-первых, в Саратов в годы войны были эвакуированы МХАТ и Московская консерватория. Они сыграли огромную роль. Вообще, куда ни ткнешь, обязательно попадаешь в Саратов. И Радищев, и Чернышевский, и Салов, и масса писателей. В Саратовской области родился Лев Гумилевский. Здесь в ссылке был один из теоретиков Серебряного века Иванов-Разумник. И этот список можно продолжать.
- А сейчас можно назвать Саратов культурной столицей Поволжья?
- В Саратове живет и работает множество талантливых людей. По этому признаку Саратов всегда можно было назвать культурной столицей. А по отношению города к своей культуре - нельзя. Взять хотя бы многолетнюю возню вокруг ТЮЗа. Я не знаю, соответствует это истине или нет, но когда господин Володин, ныне занимающий очень высокий пост, выбил из федерального бюджета 100 миллионов рублей на окончание строительства ТЮЗа, эти деньги пришли в Саратов и тут же были отправлены в сельское хозяйство. Я не берусь отвечать за точность этого сообщения, но никаких подвижек в деле строительства ТЮЗа сейчас нет. Так что до культурной столицы нам еще далеко. Хотя потенциал у Саратова фантастический. Артистический, режиссерский, музыкальный потенциал очень мощный.
- Можно ли говорить о том, что в Саратове наступил духовный кризис?
- Я думаю, что духовный кризис наступил в России, а следовательно, и в Саратове. Знаете, надо в какой-то момент просто перестать модернизировать что-либо, перестать заниматься модернизацией. Эта постоянная попытка что-нибудь реформировать меня очень раздражает, честно вам скажу. Филармония с 1 января должна стать автономным учреждением, перейти на самоокупаемость. Как мы можем перейти на самоокупаемость в отсутствие собственного концертного зала? Это практически невозможно. Во времена моего студенчества и диссидентства была замечательная притча: в Америке все можно, кроме того, что нельзя, в Англии все нельзя, кроме того, что можно, во Франции можно даже то, что нельзя, в России нельзя даже то, что можно. Сейчас можно все. Хочешь писать - пиши, хочешь критиковать - критикуй. Я недавно выяснил: для того чтобы мне единолично выйти с плакатом куда-нибудь к думе, мне не нужно спрашивать разрешения. Это не считается митингом и не считается пикетом, это выражение моего индивидуального мнения. Но самое-то интересное - никто не хочет слушать и никто никого не слушает.
- Какое событие в истории Саратова стало, по вашему мнению, поворотным, определило судьбу города?
- Наверное, это время губернаторства Аяцкова. Аяцков - фигура, конечно, неоднозначная. Однажды наши оркестранты добились у него приема, просили, чтобы он нашел денег и прибавил им зарплату. На что Дмитрий Федорович сказал: «Музыкант должен жить бедно». Но в рейтингах лоббистов, которые публикует «Независимая газета», Аяцков всегда присутствовал если не в первой десятке, то в первой двадцатке обязательно. В последних списках Павла Леонидовича Ипатова просто нет. Я слышал по радио «Эхо Москвы», что Россия заняла в одном из рейтингов 134-е место. А следом за нами Эфиопия. Вот так же Павел Леонидович Ипатов, а следом за ним - Эфиопия. Понимаете, дело в отсутствии лоббирования. Один пример, очень яркий, - беседа министра культуры господина Авдеева с Владимиром Владимировичем Путиным. Авдеев докладывает, и вдруг Путин его прерывает и спрашивает: «А как с филармонией в Саранске, а как с созданием цирка в Туле?» Ни о ТЮЗе, ни о филармонии в Саратове никаких сведений нет. На самом деле, надо просто поворачиваться лицом к культуре.
- Как вы относитесь к гимну Саратова, который написал Олег Газманов? Лично у вас Саратов вызывает музыкальные ассоциации с творчеством какого-то композитора, с какими-то песнями?
- Песню Газманова, во-первых, гимном нельзя назвать. Это совершенно не гимнический стиль - это патриотическая песня. Это попытка вернуть тот феномен, который был только в Советском Союзе - так называемая советская массовая песня. Конечно, песня Газманова примитивна, она уже 23 раза до этого была написана.
Вообще говоря, довольно много песен связано с Саратовом. Я в свое время любил песню «К нам в Саратов, к нам в Саратов, на родимый огонек, возвратился из Кронштадта синеглазый паренек. «Ух ты» - сказали девчата, парень, видно, быть первым привык...» Замечательная была песня. Ну, насчет «парней так много холостых» - это известно.
- Героям этой песни даже памятник поставили.
- Вы имеете в виду памятник одинокому мальчику? Только ведь в песне поется «Парней так много холостых». Девушка там должна была стоять, а не мальчик. И еще я бы, ей-богу, повернул Феликса Эдмундовича Дзержинского лицом к вокзалу. Ну что это такое? Я выхожу из вокзала и вижу, стоит кто-то ко мне задом, как избушка на курьих ножках. Но что меня по-настоящему удивляет - так это «Сердце губернии».
- Да, в народе его называют «Инфаркт миокарда». А как вы думаете, кому все-таки стоит поставить памятник в Саратове? Кто из саратовцев, может быть, незаслуженно забыт и должен быть увековечен?
- Знаете, я был в Америке. И мне предложили съездить на кладбище, поклониться могиле Сергея Васильевича Рахманинова. Очень скромная могила, никаких фигур, никаких монументов - металлический крест, клумбочка и доска, на которой написано: «Наталья и Сергей Рахманиновы». Все. Очень скромно, очень спокойно и очень трогательно. Вообще кладбища во всем мире - это маленький надгробный камень и больше ничего. У нас все иначе. Что творится на Новодевичьем кладбище - это жуть какая-то! Я вообще не очень большой сторонник памятников. А кому ставить памятник - ей-богу, не знаю. Нет, у меня нет кандидатов. С меня достаточно досок почета, которых в Саратове в изобилии в каждом районе, а на Театральной площади их целых три.
- По вашему мнению, какое будущее ждет наш город?
- Это очень серьезный вопрос. Думаю, что будущее нашего города зависит от руководителей города и страны. Саратов потерял свое стратегическое значение, потому что вся тяжелая промышленность, которая была в городе, ликвидирована. Это, кстати, «заслуга» Аяцкова, который сказал, что у нас сельскохозяйственная область, и все силы были брошены туда. В Саратове делались самолеты, и очень неплохие. «Як-42» - саратовский самолет. В Саратове был завод «Тантал» - военный завод, был завод «Знамя труда», который сейчас делает кастрюли. Что сейчас в голове у нашего областного руководства - мне трудно сказать. Во всяком случае, Саратов утратил какие-то очень важные преимущества по сравнению с другими городами.
- В чем, по-вашему, главный недостаток Саратова?
- Прежде всего, это отсутствие санитарии и гигиены, о которой никто не хочет думать, в первую очередь - население города. Меня это крайне возмущает. Например, человек шел по проспекту, допил пиво и поставил бутылку прямо посередине тротуара. Я его остановил и говорю: «Это мне за вами убрать, что ли?» А он в ответ: «А что случилось?» Я говорю: «Вон, урны стоят с двух сторон, пойди, положи туда». «Да ну, бать», - говорит. И пошел. Они не понимают этого, они не знают, что такое чистота. Это что-то такое индивидуально российское.
- Может быть, только саратовское?
- Нет, это всюду. Вы когда-нибудь ездили внутриобластными автобусами? Предположим, из Саратова в Балашов. Остановка возле районного пункта Калининск. 20 минут стоянка. Если вы там зайдете в туалет, вот это замечательное зрелище. Понимаете, и так повсюду. Мы сдуру ездили всей семьей автобусом на Кавказ, в район Сочи. Боже мой, да по всей России такая ситуация!
- Вы согласны с тем, что разруха начинается в головах?
- Абсолютно. Она начинается в головах и происходит от безразличия, взращенного государственными институтами. Государство призывает к безделью. Активно ничего не делайте - мы за вас думаем, мы за вас все сделаем. Поэтому вызывают такое раздражение всякие пикеты, забастовки, поэтому никто не реагирует ни на какие письма. Я шестой раз прихожу в ТСЖ и говорю: «Скажите, электрик к нам когда-нибудь придет в дом?» - «А что случилось?» Я вынимаю бумажечку с записью дат, когда делал заявки. И говорю: «Посмотрите , пожалуйста, там заявка есть?» - «Есть». - «А почему же не пришел электрик?» - «Вы знаете, он очень загружен». И сколько он уже загружен? Месяца полтора? Да там работы на два часа максимум. Причем по их вине - залило крышу, протекли два этажа и в том числе подъезд. И во избежание пожара просто отрезали электричество в подъезде. Народ ходит, спотыкается, ломает себе ноги. Я говорю: «У меня в платежной ведомости, которую я получаю, есть графа «содержание жилья». Так, может, я ее исключу из платежки? 700 рублей, между прочим». - «Вы не имеете права». - «А вы имеете право? За что я плачу? Где вы содержите мое жилье?» Нет, это бесполезно.
- До сих пор не починили?
- До сих пор. Я сегодня ушел из дома в тот момент, когда у нас отключили электричество и холодную воду одновременно. Что случилось - никто не сказал.