Во время посиделок в «Подвале» неоднократно начинались споры о треклятом могильнике радиоактивных отходов, что под Татищево. Когда гостем программы был еще не министр Игорь Шопен, дискуссия продолжилась при выключенной камере далеко за полночь. Дмитрий Олейник тогда сказал что-то вроде: «Да не боюсь я этого могильника, там столько степеней защиты, что даже мышь не проскочит. Есть более глобальные экологические проблемы, о которых просто не знают»
Во время посиделок в «Подвале» неоднократно начинались споры о треклятом могильнике радиоактивных отходов, что под Татищево. Когда гостем программы был еще не министр Игорь Шопен, дискуссия продолжилась при выключенной камере далеко за полночь. Дмитрий Олейник тогда сказал что-то вроде: «Да не боюсь я этого могильника, там столько степеней защиты, что даже мышь не проскочит. Есть более глобальные экологические проблемы, о которых просто не знают».
Прошло около месяца, и теперь уже министр Шопен организует визит журналистов и общественников на закрытый объект. В автобусе долго шутили по поводу мутантов и ждали замминистра промышленности Угланова. Когда тот появился и с ходу начал раздавать комментарии на камеру, стоя рядом с сотрудником МЧС, призванным специально для замера радиационного фона, журналисты зашептались: «Угланов не хочет ехать в общем автобусе».
Однако Павел Николаевич смело полез в салон, водитель закрыл двери, и мы выдвинулись в сторону Татищево.
Было холодно. У самой первой «линии обороны» объекта РосРао и общественники, и журналисты продрогли, может поэтому Ольга Пицунова решила «зажечь» и набросилась на начальника службы безопасности, проводившего инструктаж. Суть претензий сводилась к тому, что «вы от нас все скрывали, скрываете и будете скрывать». Стойко выдерживавший напор эсбэшник грустнел с каждой минутой, видимо, понимая, что денек для него выдастся нелегкий.
- Давайте уже пройдем внутрь и все посмотрим, - начали роптать журналисты за спиной у общественницы. - А то вся экскурсия в этом автобусе и закончится.
Пицунова угомонилась не сразу, но группу за колючую проволоку все же пустили. К нам тут же присоединились несколько чиновников и люди в серых костюмах (обещанные накануне шесть эфэсбэшников), один из которых непрерывно осуществлял видеосъемку.
Железные ворота со значком радиации, проходная, узкие коридоры. Всех без исключения попросили надеть халаты и смешные шапочки. Шопен и Угланов замялись. Шапочки им не понравились, так же как и всем сопровождавшим группу чиновникам. В результате из серьезных дядек в шапочке был только главный инженер, а в тот момент - фактически экскурсовод Алексей Горюн. Он же и получал от общественников по той самой шапочке.
Несколько человек держались чуть в стороне. Мое внимание привлек крупный и солидный мужчина восточной внешности, элегантно накинувший халат на плечи. Он стоял позади всех, скрестив на груди руки, и загадочно улыбался. Обычно так улыбаются в кинотеатре те, кто фильм уже видел, но пришел на сеанс повторно с друзьями.
- Кто это? - спросил я шепотом у Шопена.
- Это директор объекта, - так же шепотом ответил он.
А ведь молодец. Отдал на растерзание главного инженера, а сам наблюдает со стороны. По выражению лица было видно, что зрелище его забавляет. Толпа жаждущих выпустить пар общественников на подготовленном и вылизанном перед визитом объекте. Там все чуть ли не блестело, поэтому беспокоиться директору саратовского отделения РосРАО Александру Ковылину было не о чем.
Нам показали пункт дезактивации, где принимают машины с радиоактивным грузом: гараж, комната для персонала со стойкой, заваленной специальными калошами, в углу.
- Игорь Владимирович, подойдите, пожалуйста, к воротам ангара, я вас щелкну рядом со значком радиации, - попросил я, поднимая фотоаппарат.
- Саня, если ты меня там щелкнешь, то…
Придумать метод расправы министр не успел. До этого он в шутку обещал оставить Пицунову в колодце. Я подумал, что казнь за фотку будет менее изощренной, поэтому снимок все же сделал.
- Запах на объекте какой-то странный, - поделился я с природоохранным министром.
- Да ты не бойся. Это от некоторых общественников так пахнет, - сказал шепотом за спиной один из членов ОПы.
Потом нас повели в лабораторию, массивное здание которой возвышалось чуть в стороне. За ним виднелись коробки двух могильников - одного заполненного и второго, строящегося.
- Все, что за красным забором, не снимаем, - суетился начальник СБ. - Снимаем только с тех точек, которые я укажу.
Телевизионные операторы роптали, но слушались.
Вообще общественная «инспекция» все больше стала напоминать экскурсию в музей.
- В этих бочках хранятся отходы, бочки упаковывают вот в эти бетонные контейнеры, - рассказывал главный инженер. - Не переживайте, конкретно эти новенькие и пустые. Специально для вас приготовили.
Так же как специально приготовили и отмыли машину, в которой должны перевозить отходы, хотя «вообще она стоит в Заводском районе», специально чуть ли не каждому сотруднику повесили на шею счетчик радиации, наверное, специально выложили в лаборатории пробы грунта. Все шло по плану: общественники бузили, журналисты лезли куда следует и куда не следует, а недавно появившийся оппонент Шопена эколог Борис Родин стучал ладонью по бочкам, вопрошая: «Почему такие тонкие? Через сколько лет проржавеют?..»
В лаборатории, где, по уверению главного инженера, постоянно ведется мониторинг проб воды и грунта, также было идеально чисто. Двое лаборантов словно ждали появления толпы и картинно склонились над единственным в помещении компьютером. Там было атмосферно: всюду колбы и нашедшие достойное применение в современной науке пустые пластиковые бутылки «Дюшес».
Атмосферно было и в помещении, где ведется непосредственная работа с отходами: специальные щупы для дистанционной работы «за стеклом», трехъярусная стойка с аккуратно разложенными инструментами, везде - аптечки первой помощи, огнетушители и старые добрые индивидуальные «противорадиационные» пластиковые коробочки, которые в советское время были у каждого школьника. Павел Угланов отважно позировал рядом с предполагаемым «материалом», по сути, небольшой железной болванкой со стержнем внутри.
- Территория объекта - 2,4 гектара - определена еще в 60-х годах и с тех пор не менялась… - рассказывал главный инженер.
Группа разделилась. Часть осталась снимать щупы, другая часть спустилась по лестнице и собралась у выхода, ожидая, когда поведут в строящийся могильник.
- А Столярова здесь есть? - спросил кто-то из персонала.
- Есть, - тут же сдали главреда «Глобуса» журналисты.
- С ней хотят побеседовать сотрудники. Кто Столярова? Мы по поводу статьи в вашей газете…
- А что хотите? - идентифицировала себя главред.
- Ну, там ведь неправильно многое… Пойдемте?
Видимо, перспективы «беседы» с персоналом Елене Столяровой пришлись не по вкусу.
- Никуда я не пойду, - уперлась она.
- Почему?
- В газете все написано. Читайте газету…
- Мы читали, но…
- Читайте газету, там все есть, - повторила главред и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
До могильника дошли не все. Двое особо ретивых и недовольных все же покинули объект, правда, по собственному желанию. Стоя на нестандартных бетонных плитах недостроенного здания, Ольга Пицунова вновь пошла в атаку на главного инженера.
- Вы же видите, что никаких отходов в этом здании нет. Все, что писали, - неправда, - отбивался инженер.
Они уже отошли чуть ли не под ручки в сторону, пока Угланов и Шопен рассказывали, что все здесь в норме и угрозы нет.
- Там вода, - ткнула пальцем Пицунова в сторону котлована.
- Пока крышу делали, попала. Естественно, потом ее там не будет.
В итоге главный инженер все же сдержал напор общественницы, и они с крика перешли чуть ли не на шепот. Но на подходе к прессе Пицунова собралась и выдала очередную тираду про «опасный объект».
На обратном пути к автобусу обошлось без эксцессов. Третья рука ни у кого не выросла и даже эфэсбэшники не стали смотреть, что там наснимали журналисты. Судя по всему, нашему брату поверили на слово и понадеялись, что «красный забор» в объективы не попал.
- Вон лучше норы кротовьи снимите, - обрадовано показал Угланов на кучки земли.
- Откуда вы знаете, что в них не мутанты живут? - пошутил кто-то из журналистов.
- Это муляж, - хихикал Дмитрий Антипин.
Собственно, и сам могильник напоминал огромный муляж. Посетить его было интересно только лишь затем, чтобы посмотреть, «как оно там устроено». Понятно, что никакие счетчики пищать из-за превышения уровня радиации там не будут, понятно, что объект сам по себе опасен - этого никто и не отрицал. Что там надеялись найти общественники? Они, наверное, и сами не знали. Вот если бы Татищево накрыла волна цунами или тряхнуло как следует… А так все остались при своем мнении. Зато главный инженер может с гордостью написать где-нибудь в своем резюме: «Доводилось возить на секретные объекты орущую толпу. Выстоял, опыт имеется».