Вчера облсуд оставил в силе приговор Михаилу Макеенко, который был осужден на семь месяцев лишения свободы за покушение на дачу взятки. Как известно, приговор оспаривают и защита, и обвинение.
Вчера облсуд оставил в силе приговор Михаилу Макеенко, который был осужден на семь месяцев лишения свободы за покушение на дачу взятки. Как известно, приговор оспаривают и защита, и обвинение.
Выступавший первым на заседании в областном суде гособвинитель Николай Абрамов ссылался на то, что вина Макеенко была подтверждена свидетелями, а в особенности работником прокуратуры Матросовым, который и стал жертвой покушения на дачу взятки. Имеется лист бумаги, на котором Макеенко писал суммы взятки, и экспертиза доказала, что почерк принадлежит именно ему. Не забыл он и о диктофонной записи, сделанной Матросовым. Фоноскопическая экспертиза, сделанная в Санкт-Петербурге, подтвердила, что голос на записи принадлежит Михаилу Макеенко. Помимо этого гособвинитель добавил, что подсудимый не содействовал раскрытию дела, воздействовал на свидетелей.
Слово взяла сторона защиты, а именно Елена Левина. С ее точки зрения, мягкий приговор говорит о невиновности подзащитного. «Вы говорите о коррупции, - обратилась адвокат к гособвинителю. - Вы обвиняете Михаила Александровича в даче взятки. Но кто-то же ее взял. А этот кто-то, мне стыдно сказать, - работник прокуратуры». Далее она перешла к неточностям и изменениям в показаниях свидетелей, отметив, что в судебном решении это объясняется спецификой памяти свидетелей. «То есть у работников прокуратуры и милиции специфика памяти не такая, как у обычных людей? Свидетель Боброва вообще говорила, что Макеенко пришел к ней и принес ей 500 тысяч рублей», - напомнила сторона защиты. Не согласна Елена Левина и с результатами фоноскопической экспертизы. Во-первых, стороне защиты так и не показали договор с питерской конторой, хотя, по словам Левиной, она шесть раз об этом просила. Во-вторых, по ее мнению, сомнительна сама компетентность фоноскопической экспертизы. «Здесь написано - подсудимый пишет и показывает листок. Как можно услышать, я подчеркиваю - услышать, а не увидеть, что листок показывают?» - обратилась к суду адвокат. В окончании речи она добавила, что все пять человек, участвующих в деле, называют свой вариант времени визита Макеенко к Матросову.
В ответном слове Николай Абрамов сделал акцент на том, что для подсудимого не стало проблемой собрать десять миллионов для залога. Значит, для него не составило бы труда и дать взятку в размере 500 тысяч рублей. Помимо этого он подчеркнул, что по результатам психолингвистической экспертизы у Макеенко более 300 высказываний, а у Матросова всего восемь. Значит, первый пытался убедить второго, оказывал на него давление.
Сторона защиты парировала доводы обвинения: «Залог собирали друзья и сочувствующие Макеенко. Вы, не вы конкретно, господин Абрамов, а сторона обвинения, постоянно ссылаетесь на то, что у моего подзащитного доход 53 миллиона рублей. Во-первых, это было единовременное поступление денег от продажи земельного участка. А во-вторых, что, теперь все, у кого доход не три рубля, они несут деньги Матросову?». Также было сказано, что те результаты психолингвистической экспертизы, на которые ссылается гособвинитель, были сочтены судом недействительными и не считаются доказательством. В заключение Елена Левина сделала вывод, что кому-то мешал депутат Михаил Макеенко, и его решили убрать. Михаил Макеенко добавил, что полностью согласен со своими защитниками и добавил, что во все время нахождения в СИЗО на него оказывалось давление.
Решение суда было вынесено в тот же день, 16 апреля. Обеим сторонам в удовлетворении кассационных жалоб и представлений было отказано. Приговор Волжского районного суда от 5 февраля 2009 года оставили в силе без изменений.
Депутат городской думы Михаил Макеенко: «Обязательно будем далее обжаловать приговор. Мы будем добиваться справедливого решения».
Адвокат Елена Левина: «Наш надзор считается по европейским меркам не очень легитимным вариантом защиты прав. Мы будем жаловаться и в Европейский суд. Причем сразу. Потому что на целый ряд доводов защиты ответов кассационного определения нет».