Рубаха-парень

Послушав рассказ Валерия Васильевича о страданиях Олега Васильевича в Арабских Эмиратах (читайте в прошлом номере «Газеты Наша Версия»), госдеп Николай опять-таки Васильевич задумался. Нет, его не смущали опасения «отца города» по поводу раскрытия информации о нереальной, по местным меркам, заботе заморского государства о своих гражданах. Подумал госдеп о том, что уже много-много лет не был в отпуске.

«Все о России думаю», - промелькнуло в голове Николая Васильевича, и на его лице заиграла отеческая улыбка. Он принял волевое решение: «Еду отдыхать!» Но так как Николай Васильевич патриотичнее в меру патриотичного Олега Васильевича, поехать он решил не на иностранные берега, а в родную деревню Кавлей, что в Ардатовском районе Нижегородской области. Парное молочко, сметанка, молоденькая картошечка, свежий воздух российской глубинки - что может быть лучше для истинного госдепа!

Пока Николай Васильевич потел в плацкартном вагоне поезда (чтобы быть ближе к народу), он размышлял о странной географии своей жизни: родился в Горьковской области, впоследствии переименованной в Нижегородскую, стал руководителем координационного совета партии по Южному федеральному округу, а пребывать в основном приходится в Саратовской области. Впервые в его мозгу промелькнула мысль: «А почему так?», но солнечный луч, отразившийся от лежащего на столике портфеля, отвлек госдепа от этой думы.

Попав наконец-таки в родное село, Николай Васильевич похолодел - от населенного пункта почти ничего не осталось. Бушевавшие в прошлом году лесные пожары уничтожили практически все. «А как же дома для погорельцев? Обещали же!» - вырвалось у испуганно озиравшегося госдепа. Но когда первый шок прошел, он уныло подумал: «Ну, а что тут не люди в администрации работают, что ли? Все так же, как и в Саратове с аварийным жильем - условно расселили».

Узнав в покрупневшем и раздобревшем Николае Васильевиче «того самого Кольку, что гусей на пруд гонял», земляки, оставшиеся после пожара в родной деревне, выделили ему целый дом. Весь вечер, пока госдеп отдыхал от утомительной дороги, односельчане шушукались под окнами на лавочке. «Помню я его, помню… Он на уборочной мне комбайн загнал в овраг, стервец! Только тощий был, как селедка», - шептал бывший бригадир давно развалившегося колхоза. «Ну тебя, все глаза пропил! Не он это! - тут же вступила в полемику старожилка. - Ты посмотри, какая у него родинка! Это Колька с дальней улицы. Помнишь, его мужики в речку окунули?» «Да-да, - тут же поддакнули на лавочке. - Он им наобещал, что у директора колхоза трактор… это… пролоббирует. Мужики словечко не поняли, но на всякий случай окунули». «Вспомнил! - обрадовался бывший бригадир. - Но тот вроде пухлее был и на лицо круглее…» «Их в Москве не кормят, голодно у них там», - тут же ответили сельчане с лавочки.

Хоть госдеп твердо решил отдохнуть, но с утра взялся за старое. Народного избранника понесло… Обладая недюжинным обаянием, коммуникабельностью и способностью говорить на любые темы, даже если в них совершенно ничего не понятно, Николай Васильевич быстро собрал вокруг себя толпу местных. «Здесь дома будут! Просто они еще... уже... аааа, ну, есть некое неверие в то, что это будет. Поэтому, если будет, то хорошо. Мы уверены. Я это знаю, что будет. Здесь вот будет дом, чтоб можно было жить», - по привычке тараторил госдеп офигевшим бабулькам. «И почему у меня не получается говорить так же понятно, как думаю? - промелькнуло в голове у оратора. - Надо будет это с Александром Соломоновичем обсудить. У него размах аналогичной беды похлеще моего».

На следующий день мини-собрание стало более резонансным событием, чем выборы имени для собаки премьер-министра.

«Нет, ты слыхала это? - сплевывая шелуху от семечек, поинтересовалась одна местная долгожительница у своей подруги. - Ты вообще что-нибудь уразумела?» Товарка уверила, что не поняла ни слова, и добавила: «И главное, все твердит: «я госдеп, госдеп я». Это что значит? Пид...с он, что ли? Я еще в молодости его за это «пролоббирую» хорошо запомнила». Уничтожив очередное семя подсолнуха, бабулька засмеялась: «Да ну тебя, Машка, темнота ты! Те тоже на «г» себя называют, но как-то по-другому, - потом посерьезнела и добавила: - Надо бы этого приезжего к нашему батюшке сводить. Али бесы его окрутили, али юродивый какой, глядишь, поп поможет».

Николай Васильевич этого разговора не слышал, так как отправился на прогулку в Эрзянское священное урочище Моляна. Он шел через лес, прилегающий к пойменному лучу реки Канерга, и искал круглую поляну, в центре которой стоял огромный валун. Дойдя-таки до места назначения, Николай Васильевич долго удивлялся, что осилил такое расстояние на своих двоих. Давно он вот так по лесу не гулял. Не приходилось как-то, не было установок в таких местах появляться. Все больше всякие ТЮЗы, школы, дворы, заводы... Госдеп подошел вплотную к валуну и присел.

Местная легенда гласит, что здесь мордвины поклонялись творческим силам природы, что летом тут проходили языческие праздники, связанные с земледелием и охотой. «Вот люди раньше жили! - вздохнул про себя госдеп. - Булыжник притащили и радуются. А сейчас ФОКи строишь-строишь, кучу бюджетных денег вбухиваешь, а они туда не ходят. Понятно, что нам-то с откатами всеми и так хорошо, но хотелось, чтоб хоть какая-то видимость пользы для народа была». Он добрался бы еще и до знаменитой Балахониханской пещеры, но там холодно - не больше 2-3 градусов, а самое страшное - постоянно обитают летучие мыши. А они уж очень неприятные - мордочки сморщенные, пятачки, как у свиней, и вообще непонятно, что у них в голове. Такой ужас госдеп даже в зеркале не видел.

Настоящего отпуска у Николая Васильевича так и не получилось. Только пообщался с селянами да прогулялся по округе, как позвонили из Саратовской области с мольбами о помощи, мол, саранча на них со стороны Казахстана надвигается. Поначалу госдеп пытался отмазаться - назначил главным по саранче Валерия Васильевича, но откосить не получилось. Так и пришлось в столицу ехать и с федеральным министром-сельхозником об этом говорить. Пусть люди знают, что не только в Арабских Эмиратах о гражданах заботятся! «Приеду, расскажу, что в Саратове дворы ремонтируют. А в родном селе как все сгорело - так и стоит. Нет у них таких заботливых слуг народа», - Николай Васильевич от души радовался, что его отпуск прошел куда плодотворнее, чем у младшего, в меру патриотичного товарища по партии.