Когда все становятся вандалами или пофигистами, в обществе начинает категорически не хватать милиционеров и дворников. Впрочем, даже если под каждую мусорящую руку поставить гастарбайтера с метлой, а на каждом углу - по «фараону», всеобщее тление остановить вряд ли удастся
Когда все становятся вандалами или пофигистами, в обществе начинает категорически не хватать милиционеров и дворников. Впрочем, даже если под каждую мусорящую руку поставить гастарбайтера с метлой, а на каждом углу - по «фараону», всеобщее тление остановить вряд ли удастся.
В моем не шибко далеком, но все же вполне советском детстве жизнь была совсем другой. В нашем дворике на улице Артиллерийской тогда стояла только одна автомашина - ЗИЛ, на которой ездил наш сосед дядя Валера. Зато палисадники во дворе и огороды за домом были в идеальном состоянии. Деревья обрезали, поливали и окапывали, всюду были цветы и ухоженные лужайки. И это делали вовсе не бравые работники ЖЭКа, хотя дворники, в отличие от нынешних «невидимок», убирались регулярно. Нет, трудились сами жильцы дома. Регулярные субботники были святым делом, а мочиться в подъездах тогда считалось немодным. Мало того - стол и две скамейки во дворе не оккупировал по вечерам синеватый молодняк, нынче оставляющий после себя раскиданные полторашки и упаковки от всевозможной закуси.
В нашем пятиэтажном доме жило множество детей. Так много, что сегодня это трудно себе представить. Мы разбивались на две многолюдные команды и играли в «казаки-разбойники» или полноценный футбол. По всей улице. Не опасаясь, что нас порежет на части какой-нибудь маньяк или задавит машина. Сегодня в том же доме №8 живут целых три с половиной ребенка, которым, по причине малочисленности, недоступны командные игры, кроме разве что «покера на троих».
Со СХИ «в город» тогда можно было уехать лишь на большом старом «ЛиАЗе», который хоть и пыхтел, как бегемот на пробежке, зато добирался в центр за двадцать минут, что недоступно нынешним «Манам» и «Мерседесам», навсегда застрявшим в пробках.
Сегодня двор моего детства плотно уставлен довольно-таки крутыми иномарками. Но вот вид у него... Как будто кто-то крупный нагадил сюда с воздуха. От деревьев и палисадников мало что осталось - на их место пришли пустые бутылки, банки, осколки, сигаретные пачки и «бычки». Сюда «проект партии» не дополз, поэтому тектонические разломы земной коры асфальтом никто не заделал - две извечные лужи, которые я промерил в резиновых сапогах еще в глубоком детстве, остались неизменными. Из подвала вечно парит, а челышевский «Жилкомплекс» при этом дерзает вписывать жильцам какие-то неведомые корректировки в платежку - с упорством и грацией осла.
Но самое главное, что всем всё равно. Если в доме и остались «дежурные бабушки», то за палисадниками они уже не следят. И я их прекрасно понимаю. У любого человека опустятся руки, если кто-то регулярно будет растаптывать твой труд. Ведь имя тем, кто мусорит и гадит, - легион.
Откуда берутся эти всеобщие тление и апатия? Почему по нашим улицам ходят абсолютно равнодушные к усилиям других люди? И только ли вороватая управляющая компания или постоянно отсутствующий дворник всему виной? Сегодня любой сквер, парк или двор, который не охраняется ежечасно или не отгорожен забором, загаживается со скоростью падающей бутылки.
И тут дело вовсе не в вирусе «единаяроссия», который передается с помощью рукопожатия и вручения партбилета, а также, в латентной форме, через телевизор. Вирус не приживется в организме, где есть иммунитет. Энтропия, которая охватила все слои нынешнего общества, кажется мистической. Но, между тем, всему можно найти объяснение...
Недавно два моих друга подтолкнули меня к разгадке тайны всеобщего свинства. Встретив в электричке своего товарища, врача-психотерапевта по профессии, я поделился с ним наболевшим. Мы поговорили о последних городских преступлениях: о похищении и убийстве девочки, о зарезанном в самом центре города парне. О том, что сегодня даже самый незначительный конфликт может привести к перебранке или зверской потасовке с увечьями. И тогда друг сказал одну весьма странную фразу, над которой я задумался позднее:
- Пока из страны будет вывозится в таких объемах черный нал, будут продолжаться такие преступления, причем будут страдать, в первую очередь, дети.
Второй мой друг, по профессии - простой водила, выразился не менее концептуально, когда я заговорил о вселенском бардаке. Дословно он сказал следующее:
- Вот у меня машина - сильно тонированная. И я знаю, что это неправильно. Но ни один мент не заставит меня ее снять. Потому что когда последний «мусор» или чинуша уберет тонировку со своей тачки - тогда сниму и я.
Выходит, люди подспудно чуют истинное нутро власти? И дальше действуют, почти как в пословице про гниющую с головы рыбу? Не знаю... Вполне может быть, что пофигизм любителей мусорить и цветущее махровым цветом быдлячество - это своеобразное «отражение» нашей не всегда чистой на руку власти. Если моя мысль действительно верна, то каким же на самом деле должен быть тот, кого «отражают»?