У саратовского арбитражного правосудия оказалось больше особенностей, чем редакция предполагала, открывая серию публикаций. Например, его представители могут «простить» долги людям, закрыв глаза на очевидные несуразицы. Сегодня мы покажем это на очередном примере.
У саратовского арбитражного правосудия оказалось больше особенностей, чем редакция предполагала, открывая серию публикаций. Например, его представители могут «простить» долги людям, закрыв глаза на очевидные несуразицы. Сегодня мы покажем это на очередном примере.
Дела о банкротстве, пожалуй, одни из самых запутанных. Хотя бы потому, что в их ходе надо изучить множество документов, сопоставить огромные массивы информации, учесть интересы всех, кто может пострадать от ликвидации предприятия. Но это - для сторонних наблюдателей. Некоторым судьям такие тонкости ни к чему. У них, похоже, другие задачи. Работало в свое время ОАО «Саратовнефтегазстрой». И доработалось до того, что налоговые органы инициировали процедуру признания этого предприятия несостоятельным. Произошло это в 2003 году. А в начале 2004-го арбитражный суд Саратовской области такое решение принял. Дальше - процедура известная: назначается конкурсный управляющий, в обязанности которого входит погасить задолженность предприятия перед кредиторами. Обычно это делается за счет продажи имущества, принадлежащего банкроту. Существует четкая очередность - в каком порядке перед какими категориями кредиторов долг погашается. В первую очередь, как гласит законодательство, должна быть выплачена задолженность по заработной плате перед сотрудниками.
Но закон, видимо, для того и существует, чтобы его можно было обойти. Для этого всегда найдется подходящая схема. Например, такая. Вскоре после признания ОАО «Саратовнефтегазстрой» банкротом состоялось внеочередное собрание акционеров этого предприятия. На нем владельцы решили продать принадлежащую ОАО нежилую двухэтажку на улице Бакинской, причем реализовать ее на аукционе, и одним лотом. Была установлена и начальная цена здания. Тогда же, в марте, конкурсный управляющий «Саратовнефтегазстроя» издал приказ об увольнении работников в связи с ликвидацией предприятия, а людям выдал справки о задолженности по зарплате. Казалось бы, проблем нет: продавай имущество, расплачивайся с долгами - и живи спокойно. Но не тут-то было. Не захотело руководство предприятия расплачиваться с работниками. Так начались суды, и вполне позитивно для уволенных людей: например, мировой судья приняла решение взыскать с ОАО «Саратовнефтегазстрой» задолженность по заработной плате в пользу Юрия, Долорес и Михаила Молостовых, с которыми так и не рассчитались.
После чего, собственно, и началось самое интересное. «Саратовнефтегазстрой» решение оспорил в районном суде и добился его отмены. А параллельно управляющий начал избавляться от имущества. Пока истцы пытались восстановить справедливость, здание, о котором говорилось выше, было продано. Правда, не единым лотом, а по частям. И, кстати, размер этих «частей» не совпал, по данным Михаила Молостова, с общей площадью здания. Да и цена оказалась гораздо ниже, чем могла бы быть. В это время мировой судья, к которому вернулось заявление Молостовых, им в иске отказал, а вскоре оказалось, что никто им ничего не должен. Точнее, что должника не существует в природе. И здесь важнейшую роль сыграли судьи областного арбитража.
Вот как это было. В январе 2006 года суд под председательством судьи Н. М. Плетневой выносит определение о завершении конкурсного производства. Причем со ссылкой на такие нормы законов, которые регламентируют прямо противоположные ситуации. Но суд сумел соединить несоединимое. Сначала в определении со ссылкой на Гражданский кодекс говорится: «требования кредиторов, не удовлетворенные из-за недостаточности имущества ликвидируемого юридического лица, считаются погашенными». И - рядом - цитируется закон о несостоятельности (банкротстве): «Вновь создаваемое предприятие любой формы собственности на базе имущества ликвидируемого по несостоятельности предприятия не несет ответственности по погашенным долгам последнего». Так осталось имущество или его не хватило для погашения всех долгов? На эти вопросы суд, похоже, ответа не искал. Но определил: из реестра юрлиц «Саратовнефтегазстрой» исключить. Что и было сделано. Молостовы, узнавшие об этом постфактум, до сих пор уверены: их банально «кинули». Причем на достаточно большие суммы - все они занимали руководящие должности и недополучили суммы в несколько сот тысяч рублей. Механизм «кидания» оказался простым до неприличия. Несколько раз их заявления о взыскании задолженности, поданные в районный суд, возвращались им по формальным основаниям. Когда же их приняли к рассмотрению, предприятие было определением областного арбитража уже исключено из реестра юрлиц. А раз так, то и претензии предъявлять не к кому, решил районный суд - и производство по делу прекратил. С формулировкой: «В связи с тем, что ответчик как юридическое лицо ликвидирован».
Вот такая казуистика. Но кое-что в ней не сходится. Помимо «шалостей» с принадлежавшей предприятию недвижимостью, которая ушла непонятно как и непонятно куда, всплыли и другие мутные факты, касающиеся собственности предприятия. Например, по состоянию на январь 2007 года, то есть почти через год после того, как «Саратовнефтегазстрой» был окончательно похоронен, оказалось, что на этой якобы не существующей организации числятся как минимум три автомобиля. Но и это не помешало арбитражу «проштамповать» решение о ликвидации предприятия, что позволило суду общей юрисдикции «списать» его долги перед семьей Молостовых. Более того - все жалобы и письма Молостовых по этому поводу руководство арбитража оставило без рассмотрения. С одной стороны, решения судом вроде бы были приняты в соответствии с нормами законодательства. А с другой - суд подошел к вынесению решения формально. Скажем, решение о ликвидации юридического лица было принято без учета всех обстоятельств. Как можно было принимать решение с учетом доводов только одной стороны, не изучив подоплеки банкротства, не разобравшись в том, что и кому предприятие должно? В итоге людям, потерявшим заработанное, только и осталось, что писать жалобы во все инстанции, вплоть до Высшего арбитражного суда. Впрочем, и там остались глухи. «Как понимать действия судей? Понесет ли кто ответственность за содеянное?» - эти вопросы Молостовых повисли в воздухе.
Прямая речь
Михаил Молостов, до марта 2004 года - ведущий инженер ОАО «Саратовнефтегазстрой»:
- Мы сообщали об этих фактах в органы внутренних дел. Обращались в ОВД Волжского района, делали заявления в городское УВД по поводу хищения автотехники, допущенного конкурсным управляющим. Обращались в областное УВД, к Пиявину. Видя полное отсутствие движения, обращались в органы прокуратуры, начиная с Волжского района Саратова. При Степанове вроде бы начались проверки, но результата нет. Идут очередные отписки, бумажная работа. Пока мы добились решения в нашу пользу, конкурсный управляющий сумел обанкротить предприятие, и оно было вычеркнуто из госреестра юридических лиц. Таким образом, исполнять решение суда о выплате нам зарплаты стало некому - предприятия уже не существовало. Оспорить прекращение конкурсного производства оказалось фактически невозможно. Все инстанции по очереди, начиная с областного арбитража, ответили нам отписками. Судья арбитражного суда ответила нам в том духе, что, мол, отстаньте, вы мешаете нашей работе.
Мы не сумели разыскать вторую сторону в этом споре - людей, представлявших «Саратовнефтегазстрой». Но готовы выслушать их версию тех событий и опубликовать ее.