Оказывается, карты бывают не только географическими, игральными, кредитными или медицинскими: нашим землякам, к примеру, на днях привалило счастье в виде «Литературной карты Саратовского края» - трехсотстраничной желто-зеленой книги, выпущенной в серии «Библиотека АСП» (составители А. Амусин и В. Вардугин).
Оказывается, карты бывают не только географическими, игральными, кредитными или медицинскими: нашим землякам, к примеру, на днях привалило счастье в виде «Литературной карты Саратовского края» - трехсотстраничной желто-зеленой книги, выпущенной в серии «Библиотека АСП» (составители А. Амусин и В. Вардугин).
Итак, жили-были Кирилл и Мефодий. В один прекрасный день эти скромные святые изобрели славянскую письменность, не подозревая о том, что попутно изобрели еще и статью расхода для бюджета Саратовской губернии... Жило-было саратовское губернское начальство, которое при одном упоминании о Кирилле с Мефодием ощутило вдруг такой душевный подъем, что решило вести себя по примеру бывшего предводителя дворянства Кисы Воробьянинова в обществе юной Лизы - то есть шиковать по полной, не считая копеек... Жила-была Ассоциация Саратовских Писателей, для которой удалой разгул губернской власти оказался весьма кстати, поскольку все свои стишки были уже изданы, все свежеизобретенные цацки были развешаны по лацканам, и теперь оставалось поведать миру о себе, любимых, чтобы твердый переплет и золотое тиснение снаружи, белая бумага и цветные вклейки внутри внушали читателю если не трепет, то уважение.
Нет, к самим буквам внутри «Литературной карты Саратовского края» претензий, разумеется, быть не может: святые Кирилл и Мефодий постарались на совесть.
А вот слова, из букв составленные... «Строки их поэм и стихотворений дышат речной прохладой... Герои рассказов писателя - люди крепкие физически и чистые душевно... В произведениях, написанных за рубежом (...), мысли писателя неизменно устремляются к Родине... Поэзия Ступина 1990-х и начала XXI века насыщена образами и лексикой запредельности существования человека...» Гм. Однако все по порядку.
Первый раздел книги, «Имя на книжной полке», имеет подзаголовок: «Писатели прошлых лет - уроженцы земли саратовской». Понятие «прошлых лет» составители трактуют довольно широко. Сюда отнесены и забытый беллетрист Степан Аникин, ушедший из жизни в 1919 году, и поэт-песенник Юрий Дружков, которого не стало в 2006-м. Грубо говоря, в первый раздел попали разнокалиберные покойники, объединенные фактором местной прописки. Там, где составители честно передрали, сильно ужимая, словарные статьи из уже имеющихся российских справочников, вышло еще так-сяк. Но едва составители проявляли художественную самодеятельность, то начинали происходить удивительные вещи: вместо трафаретного «Родился там-то и тогда-то» словарная статья могла вдруг начаться с фразы «Неисповедимы пути Господни!» (об А. Будищеве), а чуть ли не главной заслугой краеведа А. Папшева оказывалось то, что он «раскрыл значение герба г. Саратова: три стерлядки образуют букву греческого алфавита Y - ипсилон, графическое изображение выбора двух дорог: пути добродетели и пути порока» (интересно, по какой именно из дорог двинулись саратовцы?)
Во втором разделе, «На второй родине» (то есть «Писатели прошлых лет - уроженцы других регионов»), очутились уже те, кому не посчастливилось появиться на свет на благословенных волжских берегах, то есть, проще говоря, покойники-гастарбайтеры. Тут составители подзапутались. Неясно, например, отчего советский прозаик Федор Гладков (родившийся в селе Чернавка Саратовской губернии, ныне - Пензенская область) угодил во второй раздел - в то время как советский прозаик Федор Панферов (родившийся в селе Павловка Саратовской губернии, ныне - Ульяновская область) пребывает в первом. Чем «Цемент» одного хуже «Брусков» другого? В справочнике, однако, есть и более клинический случай: краеведов Алексеев Алексеевичей Луниных оказалось сразу два, как булгаковских управдомов из «Ивана Васильевича». Один Лунин, чистый наш земляк, расположился в первом разделе (с.50), другой - видимо, приезжий, но с биографией, повторяющей первую слово в слово, - еще и во втором разделе, на страницах 127 - 128.
Дальше структура справочника вдруг ломается. В разделе «Эпизод в судьбе» (то есть «Писатели, посещавшие Саратовский край») всего две собственно словарных статьи: одна посвящена Эдуарду Лимонову, сидевшему в местной колонии, вторая - адвокату Сергею Беляку, который Лимонова же и защищал, «параллельно выступая в печати в жанре судебной публицистики». Остальную часть раздела составляют крупные публикации, отчасти более-менее вменяемые (скажем, о саратовском периоде жизни Михаила Булгакова), отчасти откровенно безумные (например, о «саратовских страницах романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин» - все того же А. Папшева, который ранее уже разгадал стерляжью тайну буквы «ипсилон»).
Впрочем, предшествующие разделы должны лишь оттенить заключительную часть книги - «Слуга слога» («Писатели Саратовского края наших дней»), ради которой высокобюджетный проект явно и затевался. В число «слуг», удостоенных персональной статьи, попали, разумеется, все члены АСП. Что же до прочих литераторов, то проявлена была трогательная избирательность, о методике которой простодушно поведал на презентации книги в областной библиотеке глава Ассоциации А. Амусин: «Есть писатели, у которых десятки книг, а они писателями не являются... я знаю много литераторов, членов Союза писателей, у них выходят книги, фильмы, сценарии, а они на самом деле бездари». И раз так, их просто нет в природе - и точка, а право отделить чистых от нечистых принадлежит составителям. Таким образом, в справочнике вообще не оказалось, например, поэтов Олега Рогова и Алексея Александрова, прозаиков Николая Якушева и Валерия Володина, литературоведа Виктора Селезнева или, допустим, известного на всю страну переводчика Вадима Михайлина (при том, что девушка А. Хрусталева - член АСП с единственной переведенной книгой - в справочнике, разумеется, героически присутствует).
Зато в справочнике есть, например, некто Евгений Запяткин, литературный псевдоним Зевс (знаете такого - не древнегреческого бога, а современного поэта?). Или некто Анатолий Комиссаренко («достаточно известен на литературных сайтах интернета», автор «рассказов о животных, о СПИДе и наркомании, деревенских и фантастических рассказов»). Или некто Петр Круть («не просто рисует портреты современников и описывает их судьбы, а постоянно находится в поиске сильных, рельефных, и, в некоторой степени, неоднозначных характеров»). Автор десятков книг, переведенных на многие языки, наш земляк Алексей Слаповский представлен тремя строками в примечаниях, зато подробной статьей осчастливлен член АСП Евгений Витальевич Голубь, у которого книг нет, зато имеется важная заслуга перед русской словесностью: «На протяжении последних 15-ти лет он рассказывал (так! - Л.Г.) об интересных малоизвестных фактах из личной жизни Ф. М. Достоевского, Д. В. Давыдова, А. К. Толстого, многих других известных писателей, поэтов и других именитых земляков». «Других»? Батюшки, выходит, Федор Михайлович с Алексеем Константиновичем - тоже из Саратова?
Но довольно примеров. Никакой газетной площади не хватит, чтобы запечатлеть все казусы и ляпы рецензируемой книги. Боюсь, даже щедрые спонсоры издания (среди которых, в частности, упомянуты губернатор Павел Ипатов и зампред областного правительства Александр Стрелюхин) едва ли предполагали, что деньги будут растрачены ТАКИМ ОБРАЗОМ. Какой там, к черту, профессионализм, если составители ухитрились переврать даже хрестоматийную строку Пушкина (вместо «племя младое, незнакомое» - «племя младое, неизвестное»)!
Пожалуй, пушкинская графиня могла бы запросто уморить Германна, если бы подсунула ему вместо пиковой дамы «Литературную карту Саратовского края». А уж если бы Христофор Колумб по этой «Литкарте», упаси Боже, плыл, он смог бы открыть не Америку и даже не Индию, а, в лучшем случае, - захудалую саратовскую пельменную.