В минувшую среду в Саратове стартовала акция ГУВД «Журналист меняет профессию». Работники пера получили возможность побывать в «шкуре» милиционера, причем в буквальном смысле. Каждый желающий мог получить форму и отправиться в выбранное им самим подразделение.
В минувшую среду в Саратове стартовала акция ГУВД «Журналист меняет профессию». Работники пера получили возможность побывать в «шкуре» милиционера, причем в буквальном смысле. Каждый желающий мог получить форму и отправиться в выбранное им самим подразделение.
Форму нам выдавали на областном складе, который располагается неподалеку от горГИБДД. По свидетельству складского работника, здесь получают обмундирование милиционеры «от Казахстана до Пензы». Одна тележурналистка долго возмущалась: «Что за уродство?!» Выяснилось, что девушка мечтала о короткой милицейской юбочке и аккуратненькой гимнастерочке. Вместо этого ей выдали «дерюгу», где юбкой и не пахнет, а есть лишь грубые и вовсе не обтягивающие штаны. Оказывается, девушки-милиционерши, дабы выглядеть привлекательно, заказывают себе комплект в ателье. Журналистка пообещала «раскроить и перешить» форму, чем вогнала пожилого кладовщика в ужас.
- Я материально ответственное лицо! - сокрушался он.
Его удалось успокоить лишь авторитетным свидетельством о том, что «все журналистки такие» - склонные к эпатажному поведению. Как говорится, лают, но не кусают.
Форма действительно была не ахти. Стандартное обмундирование для сотрудника патрульно-постовой службы было сшито из очень неприятной ткани - голая синтетика. Длинные рукава и плотная материя наверняка обеспечивают милиционеру «приятное» лето. Абсолютно «недышащая» ткань вызывала обильное потоотделение. Одно хорошо - наша милиция надежно защищена от проявлений целлюлита. Ибо носить такую форму целый день на жаре - все равно что обмотаться целлофановой пленкой перед физическими упражнениями, как делают многие красотки.
Получивших обмундирование журналистов уже ждали на Дзержинского, 30. Начальник областного ГУВД Сергей Аренин проинструктировал милиционеров, к которым были прикреплены работники пера и микрофона:
- Помните, что журналисты - народ неподготовленный, поэтому берегите их.
К каждому работнику СМИ прикрепили куратора. Когда выяснилось, что один журналист, выбравший в качестве места своей «службы» ОБЭП, не пришел, Сергей Петрович опечалился его судьбой:
- В самое хлебное место не попал.
Григорий Ахтырко, тоже возжаждавший милицейской доли, обеспокоился, сколько же ему служить:
- Сперва говорили, что мы будем работать трое суток. А сейчас вы говорите, что десять.
Аренин отвечал ему со спокойным юмором:
- Это вовсе не значит, что надо встать как робокопу и ходить каждый день на службу. Вы можете выбрать для себя интересные моменты и остановиться.
Я пожелал поглядеть на работу участковых оперуполномоченных. «Мой» пикет милиции располагался в настоящем «горном ауле» - на перекрестке улицы Деловой и Вишневого проезда. Жители этого «аула» - сильные и гордые люди. Их силу легко объяснить - попробуй-ка потолкай детскую колясочку в гору. Но при этом они не воинственны - видимо, весь их пыл уходит на ежедневное покорение вершин Деловой улицы. По словам участкового уполномоченного Сергея Гуляева, участок довольно спокойный. Да это и понятно - наверняка журналистов отправили на самые тихие места к наиболее адекватным кураторам. Но несмотря на относительное спокойствие, тут иногда бывают инциденты. Когда я зашел в кабинет участкового, то увидел там изрядного по размерам мужчину, дающего объяснения:
- Скандал получился. Она маму мою обзывала всякими грубыми словами. А я не могу это слушать.
Участковый слушал «исповедь прихожанина» с терпеливым видом, лишь изредка направляя его на нужные рельсы:
- По какому случаю праздновали?
Этот вопрос привел мужчину в замешательство, он крепко задумался:
- М-м-м... Не помню. Ну просто так, сели...
- В котором часу начали выпивать?
Вопрос вновь спровоцировал мыслительный процесс гражданина:
- М-м-м... Не помню... Часов в восемь, наверное.
- Утра или вечера?
- Вечера.
- Что пили?
- Вино... Бутылки три. - Гражданин крепко задумался. - Нет, четыре.
Выяснилось, что некая гражданка подала заявление на данного персонажа, уверяя, что он нанес ей телесные повреждения.
- Сколько раз ударили ее по лицу?
- Я ее вообще не бил! - «пошел в отказ» персонаж. - Так, толкнул на лестнице.
- Теряла ли она при этом сознание?
Но мужчину сложно было «взять на понт»:
- Нет. И не ударялась.
Затем милиционер предложил мне пройтись по его участку. Пока мы шагали по горным тропам, лейтенант рассказал о себе:
- Закончил школу милиции и сразу пошел на службу. Вот уже три года служу Родине.
Позднее выяснилось, что служба Родине проходит в тяжелых условиях: график работы сложный и обязанностей много. Участковый работает с утра и до обеда, а после приходит в пикет в шесть вечера и сидит там до одиннадцати:
- Никакой личной жизни. Но жёны и друзья уже привыкли. Служба есть служба.
Обязанностей тоже немало. Даже за сосульками на крышах надо следить. И делать предписания различным ТСЖ и управляющим компаниям.
Мы посетили несколько весьма ароматных общежитий. Жители были явно перепуганы такой процессией. Больше всего их встревожил наш фотограф. Но убрать фотокамеру граждане не просили. Одному приезжему гражданину, который не зарегистрировался в паспортном столе по приезде, участковый выписал повестку.
Далее мы посетили гражданку, на которую жаловались соседи - мол, пьет, шумит и ведет антисоциальный образ жизни. Гражданке повезло - на момент нашего визита она оказалась в весьма приличном состоянии. Во всяком случае, ничего антисоциального в ее лице и прическе не было.
Паренек, не так давно севший за руль в нетрезвом виде, тоже был не рад нашему визиту. Его мать сообщила нам, что сын исправляется, работает, а кроме того, женился. Лейтенант был явно доволен ответом.
Происшествий на «моем» участке до 23.00 не произошло.
- Это для вас хорошо, - вздохнул участковый, - а для нас это работа.
Когда я вознамерился идти до проспекта 50 лет Октября пешком, участковый остановил меня:
- Ночью ходить здесь не рекомендую. Давай я тебя подброшу.
Я согласился. Бродить ночью даже по «идеальному участку» мне совсем не улыбалось.