Саратовский дизайнер Ева побывала в республике Шри-Ланка, которую лихорадит на протяжении последних месяцев. Поджоги автобусов, взрывы электростанций, «русская мафия» — девушка рассказала корреспонденту ИА «Версия-Саратов» о событиях, свидетелем которых стала.
Шри-Ланка — островное государство к югу от полуострова Индостан. Этой весной там начался топливный кризис, который привел к массовым уличным протестам. В результате за 4 месяца в стране сменились премьер-министр и президент. По данным на начало весны, внешний долг Шри-Ланки достиг 51 миллиарда долларов при годовом бюджете в 4 миллиарда. Такая ситуация поставила государство на грань банкротства.
— Я прилетела на Шри-Ланку 10 апреля — привезла друзьям фототехнику для съемки драгоценных камней. То, что потом началось, было предсказуемо даже для туристов — там уже две недели ежедневно отключали свет примерно на 10 часов. Электростанции в стране в основном дизельные и топлива для них не хватало — в порту стоял танкер с нефтепродуктами, но его не разгружали, потому что у правительства нечем было расплатиться с поставщиком. Бензин резко стал самым востребованным товаром в стране.
Когда я приехала, уже бастовали водители. Забавно, но они более-менее успокоились, когда сожгли один автобус.
Кстати, за два месяца, пока я жила в Коломбо (крупнейший город Шри-Ланки, — прим. авт.), электростанция, которая питала наш район, взрывалась трижды.
В середине мая сообщили, что на острове бензин закончился совсем. Это конечно не так, но картины были жутковатые: едешь между городами, а вдоль обочины на несколько километров тянется очередь на заправку. Машины стоят в два-три ряда и вообще не двигаются. Некоторые автомобили просто пустые. Доезжаешь до заправки — а ее охраняют военные.
Без очереди заправляли врачей, полицию и военных. Туристов тоже могли, но для этого нужно было проявить сноровку. А все остальные проводили у обочины по несколько суток. В результате автобусов стало меньше, такси подорожало в два раза.
Шри-Ланка — маленький остров. Там вся логистика завязана на автоперевозках. Из-за нехватки бензина взлетели цены в магазинах. Местные говорят, что в 2-3 раза. Инфляция тоже началась. Когда я только прилетела, за рубль можно было купить 3-3,5 местных рупии. К моменту отъезда их валюта подешевела почти в два раза.
На самом деле на Шри-Ланке невозможно официально поменять рубли на рупии. Только через юань, но это выходит очень дорого. А когда я улетала, в России невозможно было купить валюту. У меня на тот момент было всего около 50 долларов наличными. На помощь пришла «русская мафия».
В Telegram я нашла менял. У них все просто: пишешь адрес и сумму, и к тебе присылают курьера. Причем я так поняла, что там работают люди, которым заказан путь в Россию. И не только. Ко мне приехал парень — Вася. Он из Белоруссии уехал пару месяцев назад, когда понял, что ему грозит уголовное дело за протесты.
В итоге Вася с друзьями сбежали в Шри-Ланку, но им нужна была работа. Они устроились курьерами.
Вася рассказывал, что трудоустройство напоминало плохой детектив. Мол, ему скинули фото и координаты места. Он приехал — ему скинули следующие фото, где были этаж и дверь. Он поднялся, вошел. Там сидел дед. Вася сказал, что даже паспорт не показывал — дед отсчитал ему полтора миллиона рупий под реализацию. Вася попробовал узнать, как зовут нового работодателя. А тот ответил: «Меня все зовут „Батя“». А потом Вася спросил: «А как вы меня найдете, если я исчезну с деньгами?». Тот ему ответил: «Не переживай, надо будет — найдем».
Вася рассказал, что менялы договорились с местными властями и покупают рупии по очень выгодному курсу за доллар и USDT (криптовалюта с курсом, привязанным к доллару, — прим. авт.). И потом продают валюту по менее выгодному курсу населению за тот же доллар или крипто-доллар. Но курс все равно лучше, чем в банке, даже если у тебя есть наличный доллар. Кстати, они принимали платежи даже на карточку российского банка.
А товарищ, который сдавал мне комнату на вилле в Коломбо, сам несколько лет назад работал курьером. Но в какой-то момент он куда-то не туда потратил деньги конторы, после чего оставшуюся сумму — 200 тысяч — у него внезапно украли. Естественно, конторе он сказал, что у него унесли миллион. Но кое-что его все равно заставили вернуть.
Этот товарищ, кстати, пока курьером работал, знакомился с людьми и продавал желающим марокканский гашиш, который на Шри-Ланку возят его друзья. Правда с начала кризиса этот бизнес у него встал: когда в стране нет бензина, людям не нужен гашиш. Теперь ребята вместо того, чтобы продавать, сутки напролет курят сами и угощают всех подряд.
Через месяц после моего прилета, 12 мая я оказалась в Коломбо, в офисе местного геммолога (специалист по драгоценным камням, — прим. авт.) — друзья помогали ему извлечь сапфиры из куска горной породы. В тот день протестующие сместили премьер-министра Раджапаксу (Перси Раджапакса занимал пост с ноября 2019 года, — прим. авт.). В тот же день был объявлен комендантский час, причем с 15:00. Тогда я поняла, что у меня есть буквально час, чтобы попасть домой. Страшно не было, потому что это все было в других районах. Но вот когда не можешь еду купить после трех часов дня — это проблема. Нас кормили ланкийцы, с которыми мы жили по соседству.
Я несколько раз и до, и после того проезжала мимо здания президиума — там стоял палаточный лагерь. А возле него — самодельная трибуна, с которой всегда кто-то вещал. Как-то раз там выступал мулла. Слов я не понимала, но, судя по тону, он призывал людей на баррикады.
Ланкийцы, с которыми мне случалось поговорить о политике — большие поклонники Владимира Путина. Они знают, что Советский Союз был великой страной. Они знают, что в России уровень жизни выше, чем у них, а на заправках есть бензин. А если спрашиваешь их про военную операцию на территории Украины — они не понимают, почему это происходит, но все равно на стороне Путина.
А еще местные уверены, что у них в стране происходят самые серьезные перемены со времен гражданской войны, которая закончилась около 10 лет назад. Они, кстати, относительно недавно получили независимость (в 1948 году, — прим. авт.), а до того долго были британской колонией. С тех пор у них осталась привычка — они до сих пор думают, что британцы должны решать их проблемы.