Поразительным образом пандемия и самоизоляция, фактически остановив общественную жизнь, при этом породили в Саратове новое, довольное настырное общественное движение. Оно неформальное, оно пока больше сетевое, у него нет названия, а надо придумать, хоть есть идейный окрас — зеленый. Выступает в защиту флоры и против определенной фауны города Саратова. Основали движение саратовские журналисты и общественные деятели-экологи: Елена Налимова, Александр Ермишин, Ольга Пицунова, Александр Репин, Алексей Досков, Николай Якушев и другие граждане, скажем, неравнодушные к нашему месту обитания.
Флора — это, как вы поняли, деревья и кустарники Саратова, а определенная фауна — это чиновники администрации во главе с их вожаком — мэром Михаилом Исаевым.
Дело в том, что в этом году деревья срезаются каким-то остервенелым образом, что вызвало вполне справедливое возмущение горожан и привело в активность общественников, и они вцепились в мэра и его друзей по бензопиле бульдогами.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы в Саратове ” я возрадовался новому движению и сказал, что это проявление настоящего гражданского общества. Они молодцы, они добились того, что вместе с чиновниками инспектировали реконструируемую аллею Роз, чтобы вместе решить, какие деревья срезать, а какие нет. Они подают в суд на администрацию за варварский спил деревьев, они добиваются того, чтобы их включили в муниципальную комиссию по инвентаризации зеленых насаждений в городе. Они хотят дать понять мэрии, что на своих палисадниках те пусть сами решают, чему расти, а что под нож, а вот в городе — должны считаться с мнением людей.
А Елена Налимова после в фейсбуке отхлестала меня словами благодарности. Написав, что при этом я ещё сказал, что не люблю деревья в городе. Но я такого не говорил! Проверять, конечно, не буду, а то вдруг и правда говорил. Но точно знаю, что нет. Как я могу не любить деревья в городе?!
Докажу на живом примере. Смотрите, на днях я вышел из дома, а там через дорогу абрикосовое дерево растет. Я раньше, в предыдущие годы, как-то не обращал внимания, а тут гляжу — на асфальте лежат плоды, и крупные такие. И другие сыплются сверху. Это ветер был довольно сильный, он раскачивал ветви. Сильный порыв — спелые абрикосы по одному-два падают.
Я было прошел мимо, а потом остановился: ведь по новой Конституции мы должны законодательно чтить память и традиции предков, а деды занимались охотой и собирательством. Кто я такой, чтобы нарушать основной закон страны и обижать предков?! Достал из сумки прозрачный файлик и насобирал в него с земли килограмма полтора абрикосов. Неплохо. Думаю, вечером ещё соберу, они как раз нападают.
Но к вечеру ветер стих. Я пытался раскачивать ствол дерева, бил в него ногой, толкал спиной, как Евгений Урбанский в фильме «Коммунист», но ствол был мощный, ничего не получалось. Тогда на подмогу вновь пришла Конституция: ведь ещё до дедов наши прадеды жили на деревьях! И я полез вверх.
Мой сын стоял внизу и воодушевлял меня, как мог: «Давай, приматик, давай! Лезь! Ты Конг! Хоть и одомашненый — в штанах и обуви! Всё у тебя получится. Тряси сильней, Конг! Только сам не упади, а то абрикосы подавишь». Я пытался трясти плоды ему на голову, но он предусмотрительно отошел. Еще килограмма два набрали.
А всё, что я сказал на «Эхе Москвы», так это то, что человек я в зеленом отношении безнадежный, травмированный, так как вырос на американских фильмах 80-х, где постоянно фигурировали небоскребы. И с тех пор для меня большой город — это когда в нем есть небоскребы. Но при этом никогда в жизни я не был против деревьев в городе!
Хотя меня всегда забавлял тот факт, что большинство людей считают главным аргументом в пользу зеленых насаждений — это обеспечение людей кислородом. Нет, это не главный аргумент.
Говорить о том, что деревья производят кислород, это как утверждать, что тучи производят воду, и их нельзя разгонять. Нет, тучи просто участвуют в цепочке мирового круговорота воды, и больше ничего. А воду «произвели», то есть «принесли» нам, астероиды, которые падали на Землю в огромном количестве пару-тройку миллиардов лет назад. С тех пор объем воды на Земле неизменен, и он будет таким ровно до того момента, пока Солнце не раскалится на несколько тысяч градусов больше и не испарит Мировой океан. Но это случится не ранее, чем еще через пару-тройку миллиардов лет, поэтому не стоит беспокоиться и запасаться водой в баклажках уже сейчас.
Фундаментальным элементом органики на земле является углерод. Молодым деревьям для роста его нужно как можно больше. Молодые деревья с жадностью поглощают углекислый газ СО2, атом углерода берут себе для приготовления пищи и наращивания новых тканей в процессе фотосинтеза (но только днем, на свету и летом, когда листья), а молекулу кислорода О2 выплевывают, как вы выплевываете косточку от черешни.
А мы — люди — и рады этому, потому что мы дышим молекулой О2. Поэтому молодой лес, конечно же, является источником кислорода, хоть и не решающим для жизни человеков на земле. Но старые деревья, чей рост практически остановился, больше не нуждаются в таком количестве углерода, старому лесу с его сложной экосистемой как раз таки нужен кислород для гниения, ферментации и разложения органики.
Ночью нет фотосинтеза. Зимой, когда опадут листья, нет фотосинтеза. Полгода в Саратове нет фотосинтеза. В Сахаре вообще нет фотосинтеза. В Саудовской Аравии нет фотосинтеза. В Антарктиде нет фотосинтеза. Фитопланктон Мирового океана — вот, кто создавал миллионы лет назад нам кислород и продолжает это делать.
Поэтому деревья нужны в городе не для того, чтобы снабжать нас кислородом. Деревья нужны для эстетики, для тени, для прохлады, для поглощения выхлопных газов, для человечьей психики, в конце концов, как мощнейшие антидепрессанты! Потому что наши прадеды действительно жили на деревьях и рядом, и эхо той прекрасной жизни — без кредитов и ипотек — теплом разливается в наших сердцах, когда мы сидим на скамеечке под раскидистыми каштанами.
Поэтому периодический чиновничий дебилизм в оптимизации зеленых насаждений также вызывает у меня возмущение. Но надо понимать, чиновник — существо незамысловатое, живет директивами, указами, распоряжениями и постановлениями. Кроме того у чиновника есть бюджет, который надо освоить, чтобы в следующем году тоже был бюджет. Поэтому когда есть задача что-то обрезать и спилить в рамках улучшения городской среды, чиновник распоряжается, как аббат-крестоносец папы Иннокентия времен подавления еретиков: «Пилите всё! А там друидские боги разберутся: хорошее было дерево или плохое!»
А рабочий в оранжевой распашонке существо ещё более упрощенное — у него просто есть бензопила. А если она есть, значит, он должен ею что-то пилить.
Но и зеленый фанатизм я тоже не могу поддержать. Люди всегда будут против вырубки деревьев из-за новой парковки, если эта парковка не для их двора. Люди всегда будут против вырубки деревьев для новостройки, если не они купили в ней квартиры.
И в Саратове, хоть на периферии, хоть в центре достаточно старых, громадных деревьев, которые стоят-стоят, а потом вдруг валятся от ветра чуть более сильного, чем обычно, круша автомобили, провода, заборы. Их нужно выяснять заранее и обрезать без сожаления.
Поэтому я ещё раз выражаю бурную радость по поводу зарождения нового общественного движения, и хочу, чтобы они не выпускали из своих челюстей мэра Михаила Исаева, который размахался бензопилами, как джедай лазерными мечами. И чтобы решение о вырубке какого-либо массива зеленых насаждений в рамках улучшения городской среды было совместным и устраивающим обе стороны: и мэрию, и общественность.
Тем более что Михаил Исаев вознамерился усовершенствовать в следующем году городской парк «Липки». Он сказал: «Парк нужно обновить и осовременить, но оставить ту изюминку, благодаря которой он и является объектом культурного наследия с давних времен до наших дней». Нужно проследить, что он там под словом «изюминка» имеет в виду? Не продажу же кишмиша на входе в парк.
Желательно еще добиться, чтобы за каждое вырубленное здоровое дерево по хозяйственной необходимости муниципалитет сажал новое. Желательно крупномер. И самое главное: желательно — абрикос.