В конце прошлой недели в Саратов приезжал писатель и журналист Захар Прилепин. Его визит начался с выступления перед студентами и преподавателями Саратовского государственного социально-экономического университета. После этого писатель побеседовал с представителями саратовских СМИ в помещении редакции журнала "Общественное мнение". Представляем вашему вниманию выдержки из этой беседы.
- Кем вы себя больше ощущаете - звездой, писателем?
- Звездой, да... Дети жмурятся вокруг меня... У меня трое детей: мальчик, мальчик и не мальчик. И они так или иначе все читающая публика, в 5-6 лет читают очень много, потребляют колоссальное количество литературы, и даже сами пытаются что-то попробовать. Например, старший сын. А средний сын, которому 6 лет, недавно на камеру (приехала одна киностудия, она снимает про меня документальные фильмы) сообщил: "Я хочу быть "генияльным" (через я), как папа, писателем. Правда, я читать не люблю"... Старший сын написал два рэп-текста, очень остроумные, я бы сам их зачитал, понес их в школу, получил пятерку, стал писать третий, задумался и говорит: "Пап, а за что больше платят: за стихи или за прозу?". И я понял, что не очень правильное отношение к литературному труду. Я никогда его не воспринимаю как проявление собственного величия. Я воспринимаю тексты как одно из средств пропитания своей семьи. Я ощущаю в ней себя не как гений, а как генеральный спонсор своей семьи, как кормилец. У меня трое детей, надеюсь, скоро будет четвертый, собака, три кошки... Поэтому моя гениальность не имеет к этому никакого отношения.
О семье:
- Семья — это то, что позволяет чувствовать себя сугубо дисциплинированным человеком, всегда в тонусе, никогда не расслабляться, потому что той возможности, которая есть у некоторых писателей — впасть в анабиоз и две недели искать вдохновения, или два месяца, впасть в запой или в хандру... Всего этого я не могу себе позволить: только я впал в хандру, и они тут же прибежали - им жрать надо немедленно. Дети вообще постоянно едят, не переставая, круглыми сутками... Поэтому я выпадаю из этого состояния - и вот, еду в Саратов.
В религиозно-философском аспекте семья для писателя — колоссальное состояние внутренней защищенности, это оберег, она меня защищает больше, чем я ее. Это странное метафизическое чувство. И когда меня сотоварищи по литературе спрашивают, почему у меня все хорошо получается, а у них хуже, я злорадно спрашиваю: "А что ж ты детей не родил вовремя?" Он говорит: "А причем тут это?" Я говорю: "Не знаю, а мне помогло". Человеческая биография зависит не столько от количества написанных текстов, а скорее, от суммы человеческих поступков.
О жизненной философии:
- В России человек, который собирается быть многодетным отцом, остаться жить в этой стране, растить в ней детей и внуков, он физически не может являться членом "Единой России", и физически так или иначе должен присутствовать в политическом поле, потому что он понимает, что Россия в том состоянии, в котором она сегодня находится, она не способна ни к развитию, ни к воспроизводству, и абсолютно деструктивная конструкция, которая так или иначе обречена на распад. Поэтому из чувства самосохранения занимаюсь всем тем, чем я занимаюсь. В этом смысле нет различия между текстами, которые я пишу, книжками, журналистикой, колумнистикой, деторождением и т. д. Это все попытка максимально расширить пространство для существования меня и моих детей... Участие в жизни страны делает тебя в первую очередь умнее, богаче, сильнее...
О будущем своих детей:
- Я хотел бы, чтобы они были счастливыми людьми, это самое главное.
- В России?
- Безусловно, в России. Потому что ни одна профессия не обеспечивает человеку никакого счастья -душевного, материального, социального... а обеспечивает что-то другое. Потому что так много несчастных людей в мире литературы, или культуры в широком смысле, театра или кино... Поэтому мне совершенно не важно, чем они будут заниматься. В конце концов, я для собственного удовольствия их рождаю. Потому что такое счастье смотреть, как это все взрастает вокруг тебя...
О переезде в столицу:
- Мне было несколько предложений переехать в Москву и занять там те или иные должности, я дважды отказывался. Потом было предложение совсем серьезное, я не буду его здесь озвучивать... Возглавить редакцию одной из крупнейших газет. Я сказал, что перееду вместе с семьей, и мои дети будут учиться в элитных школах и детских садах, и они согласились на это. Но там ситуация обломилась, но даже тогда внутренне я не очень этого хотел. Я не очень хочу переезжать. Я живу в Нижнем Новгороде, я даже оттуда сбежал, построил себе дом на берегу реки Кержинец, в лесу, там небольшая деревушка из 10 домов, я даже забрал детей из детского садика, живу там с семьей. У меня там не ловит телефон, не работает Интернет. Мне там наиболее адекватно. Это моя личная история. Если бы я не писал тексты, мне бы не предоставилась возможность таким образом жить. Я не хочу участвовать в социальной и политической жизни, но мне приходится - в силу того, что, пошло говоря, даже омерзительно пошло говоря, - если не я, то кто же будет в этом участвовать?
О журналистике:
- Я журналистику использую только как средство очень быстрого пропитания. Мне хорошо платят за журналистские колонки. Я печатаюсь в ряде глянцевых журналов, в "Огоньке", в "Медведе", в "Glamour", "Sex and the city", на самом деле изданий 20. Где больше платят, там я и публикуюсь. Но это всегда пишется за полчаса левой рукой на правой ноге, это то, что я могу сделать очень быстро и получить за это минимальные деньги. Хотя я сам - журналист, у меня есть свой минимальный медиахолдинг, в котором есть две газеты, 6 сайтов, но там, слава богу, все работает без меня. Я какое-то время этому посвятил... Если честно, я от журналистской жизни немного подустал. Журналистика — она замечательна, чтобы понимать, что происходит здесь и сейчас, но она очень редко дает возможность на все это сверху взглянуть и осознать то пространство, культурное, политическое, геополитическое, в котором мы находимся.
О современном медиапространстве:
- Следить за всеми темами — очень душеутомительное занятие. Можно следить за этим 20 лет, потом обернуться и задуматься: а чем я вообще занимался все это время? Всю жизнь посвятить тому, чтобы на все реагировать в блоге, в твиттере, отслеживать новостные ленты, лазить по блогам... Просто вся жизнь на это утратится, и при этом самого главного ты не поймешь. Я считаю, гораздо полезнее книжки читать. Если ты прочтешь одну книжку в неделю вместо того, чтобы просмотреть 2 000 новых новостей, это будет полезнее.
О прозе:
- Проза — нечто большее, чем журналистика, нечто большее, чем жизнь. Это такая колоссальная типизация всего происходящего. Не только характеров, но и типизация времени, пространства, политики.
- Вам часто говорят, что вы похожи на Гошу Куценко?
- Да, часто. Один Гоша Куценко только про это не говорил. Я недавно сделал специально для жены такой издевательский коллаж, где разместил портрет своего третьего сына, Игната, и фотографии лысых известных людей: Вуди Харрельсон, Гоша Куценко, Кайдановский, Серебряков... со стрелочками и надписью "чей это сын?!". Они все похожи на моего сына и на меня, и это ничего не означает. Все лысые люди похожи друг на друга. Куценко просто самый известный из них в России.
Об армии и своих детях:
- Это вопрос личного выбора, мне совершенно все равно. Хотят служить — пусть служат, не хотят служить — пускай не служат. Я никакого пиетета по отношению к армии и любому воинству не испытываю. Конечно, нужно подержать оружие в руках, пострелять по мишеням, выплеснуть свою пассионарность. Я считаю, что это нормальный опыт... Есть он — хорошо! Нет — ну и бог с ним. Я не испытываю высокомерия к тем людям, которые этим никогда не занимались, и не разделяю пафоса вроде - вот, после армии я стал мужиком. У страны должна быть нормальная армия, а в том виде, в котором она есть в России, она не устраивает совершенно. Дмитрий Быков (физическое лицо, выполняющее функции иноагента) служил в армии, он очень смешно сказал про Гришковца: "Человек проживает целую жизнь, ему 45 лет, а он вдруг осознает, что у него, кроме армии, больше не было ничего, вся остальная жизнь куда-то завалилась".