Переезжая в Саратов из Иордании, Иссам Абу Саиф не знал ничего о России, кроме того, что «это великая страна, которая первой отправила человека в космос». Французу Жульену Дюмонтье было известно, что Саратов — маленький город на большой реке. А Апурба Дэпнат прочитал о Саратове в книге бангладешского автора. Теперь эти люди живут здесь. Мы поинтересовались у них, чем жизнь «здесь» отличается от жизни «там», что их удивляет, от чего им пришлось отказаться и боятся ли они ходить по земле загадочной России.
Жульен Дюмонтье, 27 лет, Франция, преподаватель французского языка в ПИУ имени Столыпина:
— Я живу в Саратове уже три с половиной года. Был обмен с моим университетом в Клермон-Ферране (город и коммуна на юге центральной части Франции, столица региона Овернь — прим. авт.), я решил поехать в Саратов, потому что увидел на карте, что тут есть Волга. Там, где я жил во Франции — в Бургундии, тоже есть большая река, Луара. Я знал, что Саратов — это маленький город, хотя для нас, французов, он кажется огромным.
Семья не разделяет мой выбор, но все равно поддерживает меня, а вот некоторые друзья не понимают, почему именно Россия. Пока никто из моих родственников тут не был, это связано с трудностями оформления документов, хотя моя сестра очень хочет приехать сюда.
Конечно, Россия поразила меня. Это другая страна, другой город, тут я забываю все, что знал. Я рождаюсь заново, становлюсь новым человеком — это приятно на самом деле. Никаких проблем с русскими у меня не было, меня всегда нормально воспринимали, дружелюбно. Я общаюсь с соотечественниками, не каждый день, но часто. Русский язык очень сложный, у вас особая грамматика, а падежи меня просто убивают, но он очень красивый. Я редко говорю по-русски, поэтому, к сожалению, не владею им так хорошо, как хотелось бы. Саратов поразил меня своими размерами, там, где я живу, все не так — для вас это будет поселок. Помимо Саратова, в России я был в Санкт-Петербурге, Сочи и Волгограде. Москву я не люблю, как и Париж, это столицы, там слишком много людей.
Между французскими и русскими женщинами есть одно коренное отличие — в России нет такого ярко выраженного феминизма, как во Франции. В России мужик — это мужик, он должен быть главным, а во Франции считается, что и женщина, и мужчина должны быть равны.
Я обожаю политику, но политологического образования у меня пока нет. Я историк. Я сожалею, что в России зарплаты у врачей, пожарных, полицейских и преподавателей не такие высокие, какими должны быть. Эти профессии — база страны, во Франции зарплаты выше.
Жизнь в России повлияла на меня, я изменился, как говорит моя мама (смеется). Хорошо это или плохо, я не знаю. У меня другой взгляд на мир. Во Франции постоянно все жалуются, хотя и в России это есть, но вы делаете это тихо, что называется, в кругу друзей. Во Франции же люди бастуют, притом постоянно — я не могу сказать, что это плохо, но это, как я думаю, слишком. После того как я пожил в России, бывая на родине, я не могу смотреть на забастовки, меня это очень раздражает. Например, французы думают, что слишком много работают — 35 часов в неделю, — но, по европейским меркам, мы работаем меньше всех! Французы требуют повышения зарплаты, но ведь в России работают по 40 часов в неделю, а получают меньше.
На родине я бываю раз в год, когда нужно продлевать визу. Обычно это длится две-три недели. Я не хочу постоянно ездить туда-обратно, мне хорошо тут. Я не знаю, где буду жить, когда обзаведусь семьей, тут или на родине. Я патриот, но я люблю Россию. У меня сердце французское, но русская душа. Я уже не делю праздники на ваши и мои. В прошлом году я крестился здесь, я считаю себя россиянином (смеется).
У нас во Франции самый настоящий культ детей. Раньше дети и родители боялись преподавателя, а теперь все наоборот. Теперь преподаватели стараются создать хорошее впечатление у ребенка, чтобы он не пожаловался на них. Дети во Франции — центр семьи и страны. Это слишком. Педагогический процесс в России, когда учитель — авторитет и для ребенка, и для родителя, на мой взгляд, только положительно влияет на детей.
Если иностранцы боятся ехать в Россию, то пусть лучше остаются дома — России не нужны дураки. У меня никогда не было страха перед вашей страной, даже несмотря на пропаганду в Европе. Я не пожалел, что приехал.
Абу Саиф Исам Хасан, 41 год, Иордания, спасатель:
— В России я с 1991 года, в Саратов приехал в 1992 году, чтобы поступить в вуз. Я попал сюда по распределению через агентство у нас в Иордании. Я решил, что поеду в Россию, а город выбирало министерство образования. О России я ничего не знал: ни языка, ни как тут люди живут. Первое время было тяжело ходить на базар. Хотя у меня языковой практики много было, но с грамматикой пока что до сих пор проблемы.
Сначала был подготовительный факультет в городе Калинин — это сейчас Тверь. Отучившись год, я поехал в Москву, а оттуда меня и еще троих моих земляков направили сюда. Здесь мы поступили в СГМУ имени Разумовского. В Твери и Москве — равнины, а в Саратове одни холмы, тут мы почувствовали себя как дома.
Когда мы направлялись в Россию, мы думали, что это великая страна, в космос летала, все в таком духе... А приехали, выходим из гостиницы гулять, смотрим: товарищи вручную заводят грузовик ЗИЛ, крутят стартер. Это нас так поразило! Мы подумали: а это точно та Россия, которая в космос летает (смеется)?
Когда я приехал в Саратов, я собирался вернуться обратно на родину, а потом отучился, встретил жену и остался тут. Моя жена по образованию инженер. Общежитие медицинского университета, в котором я жил, было недалеко от СГТУ имени Гагарина. Туда-сюда — вот и встретились. Я не думаю, что женщины в России и в Иордании различаются. Женщина — есть женщина. По своей душе они все красивые.
После учебы я работал в травмпункте, расположенном в Заводском районе, потом еще два года — ортопедом в детской поликлинике. После этого я устроился в областную службу спасения, где работаю до сих пор. У меня на родине, в городе Эз-Зарка, нет такой организации, как служба спасения. Там общее, как ваше МЧС, там все вместе. Пожарные — они же и спасатели, ну практически как в США. Думаю, у себя в Иордании я тоже был бы врачом — это всегда было моей мечтой.
На родину я езжу редко. Мы с женой и старшим ребенком ездили в Иорданию, полгода прожили там, но потом вернулись в Саратов, чтобы я получил специализацию. Мои родственники к нам, к сожалению, пока не приезжали.
Родной язык, тьфу-тьфу-тьфу, я не забываю, общаюсь с родителями и со своими соотечественниками, которые тоже остались в Саратове. Детей арабскому я пока не учу, времени нет, постараюсь в этом году отправить их в Иорданию на каникулы, чтобы они практиковались в языке.
На родине о Саратове я в основном рассказываю, что люди тут живут плохо: зарплаты низкие, везде нищие, люди злыми стали. Раньше были добрее.
Апурба Дэпнат, 26 лет, Бангладеш, специалист по рекламе:
— Я приехал в Саратов из Бангладеша в 2007 году. Я по-разному отвечаю, почему я приехал сюда: если вопрос задает молодая девушка, я говорю, что в Саратове красивые девушки и поэтому я здесь (смеется). А если серьезно, я хотел узнать другой язык, другой менталитет, отношения людей между собой. Если честно, то о Саратове я узнал от своих родственников, живущих в Москве, они посоветовали мне приехать учиться сюда. В Москве много иностранцев, а ведь для того чтобы выучить русский язык, нужно ехать туда, где живет больше русских. Здесь я почувствовал, что Саратов — это и есть Россия. Первое время мне, конечно, было тяжело, потому что я не мог разговаривать ни с кем: я понимал, что мне говорят, но ответить не мог. Я поступил в СГТУ имени Гагарина, я и сейчас там учусь, в магистратуре. До Саратова я не знал таких слов, как «зима» и «снег». Однажды утром я впервые увидел, как на улице летает что-то белое. Я хотел спросить у кого-нибудь, что это, но не знал как. Я подошел к преподавателю в университете и показал на пальцах: «Что это летает на улице?» Она потом объяснила. Это было сильное впечатление.
Саратов я выбрал еще и потому, что тут есть Волга — о ней один из наших бангладешских писателей рассказывал в своих произведениях. В России, в Саратове, меня удивили светофор и существующие правила. Например, как в маршрутке передают деньги за проезд: у нас нет такого, мы платим за количество остановок, которые проехал, по километрам. И у вас есть дисциплина: даже в той же маршрутке все спокойно реагируют на просьбу передать деньги за проезд. А еще меня удивила ваша подготовка в школе. К примеру, у нас нет физкультуры, особенно в вузах, а у вас она обязательная. Мне нравилось, что в университете я мог не только учиться, но и ходить в студенческие клубы, заниматься творчеством — у нас этого нет.
Я очень быстро усваиваю культуру других стран, это мой большой плюс. Когда я живу в другой стране, я ставлю себя на место местных жителей. Мои родители учили меня, что нужно пытаться вести себя так же, как те люди, с которыми ты общаешься, иначе ты не найдешь друзей. Некоторые иностранцы не хотят меняться, приспосабливаться к новым условиям. Жизнь в России повлияла на меня, мои русские друзья говорят, что я им как родной, наш менталитет схожий. Я иногда даже думаю на русском языке (улыбается). Я общаюсь с русскими, но не с иностранцами — я хочу понять культуру, язык, стать своим человеком. В Саратове у меня очень много знакомых, они очень добрые. Не зря говорят, что Россия — щедрая душа (улыбается).