Об этом фильме сказано столько слов, выпущено столько рецензий и сделано столько предположений, что даже те, кто его не смотрел, поневоле в курсе практически всех деталей сюжета. "Левиафан" режиссера Андрея Звягинцева, сначала взявший "Золотую пальмовую ветвь" за лучший сценарий, а затем номинированный на "Оскар", теперь рассматривают не просто как картину знаменитого режиссера. В интерпретированной на современный лад истории библейского персонажа Иова некоторые разглядели насмешку над Россией, другие восприняли режиссера фильма чуть ли не как агрессора, критикующего государственный строй, третьи, наоборот, считают, что картина полностью отражает нашу действительность. "Газета Наша Версия" решила расспросить известных саратовских персон, смотрели ли они "Левиафан" и как относятся к ситуации, развернувшейся вокруг картины.
Григорий Гришин, режиссер-документалист:
— Это замечательный фильм, взрослая работа режиссера, который, на мой взгляд, растет, продолжает свою творческую эволюцию. Да, он отражает то, что происходит в России, но это не главная тема высказывания режиссера Звягинцева. Она шире, чем то, что происходит в России.
— А что тогда он хотел сказать этим фильмом, по-вашему?
— Главный вопрос, который он задает: а где же Бог? Почему он позволяет такое творить миру, который он сотворил? В этом прекрасном мире с этими замечательными людьми — почему он обрекает их на муки, на тотальное уничтожение, на неизбежную и подчас трагическую судьбу? Это — главный вопрос фильма. Государство является самым сильным выразителем этого несправедливого мирового устройства, которое зачем-то сделал Бог — но это не основное. Основная левиафановская мощь — она, конечно, в судьбе человека. Если говорить о сюжете — убивает Николая не то, что мэр у него отбирает дом, а то, что по каким-то причинам кончает с собой его жена, до этого изменив ему. Вот что является роком судьбы, который добивает его.
— Как думаете, почему так много негативных отзывов о фильме?
— Мне кажется, сам фильм является вещью посторонней к той дискуссии, которая возникла, скажем так, необязательной. На месте этого фильма мог оказаться любой другой, в котором есть критическое изображение российской действительности — что фильм Бориса Хлебникова "Долгая и счастливая жизнь", что недавно вышедший "Дурак". Если бы каннский приз и признание зарубежных кинокритиков заслужил бы один из этих фильмов и при этом бы он не понравился Мединскому (министр культуры РФ — прим.ред.), например, попал бы в этот расклад, как "Левиафан", когда внутри государства ищется "пятая колонна", а иностранные государства представлены в качестве врагов, была бы та же история. Мне лично обидно за Звягинцева, который сделал большую работу. И что мне больше всего нравится в этом фильме — он сильно упростил себя: все те сложные метафоры, которые пронизывают все его предыдущее творчество, здесь упрощены. Он проделал титанически сложную работу — отсек от себя все ненужное, оставив только главное. А это самое трудное в творчестве. Он сделал кристально чистую, понятную работу. И вместо того чтобы эту работу понять и обсудить, из нее вытащили какую-то такую… ну, маловажную деталь и раздули из нее черт-те что, целый космос. И если посмотреть, как Звягинцев ведет себя на интервью — он страдает.
— То есть получается, сам не ожидал?
— Конечно, не ожидал. Там принципиально нет ничего нового по уровню критики российской власти. Существует много таких фильмов. После кущевского дела ничего нового о провинции не скажешь.
— Любой фильм, получивший награду за рубежом, с большей вероятностью подвергся бы такой же критике?
— Да, и по поводу которого была сформирована неправильная повестка. Мне кажется, что там есть какой-то политический расклад, который не виден внешнему наблюдателю. Я не понимаю, они в качестве образца называют самый неудачный фильм Никиты Михалкова "Солнечный удар"? Потому что я не знаю, к каким образцам они отсылают. А та политика, которую проводят наши каналы по отношению к "Левиафану", ее иначе как абсурдной не назовешь: замалчивание и обхождение стороной.
— Можно давать какие-то прогнозы по развитию этой ситуации?
— В моей жизни это уникальный случай. А в советское время их было очень много. Один "Доктор Живаго" чего только стоит. Мне кажется, это самый близкий пример. Что антисоветского в этом романе, я не знаю и никогда не знал. Да, в "Левиафане" есть заряд против современной России, но он шире — против всего современного мира, против этого несправедливого мироустройства. Ну а что дальше может быть… Ну, Звягинцеву и Роднянскому (физическое лицо, выполняющее функции иноагента) не будут давать денег. Мне кажется, все равно ключевой фигурой для этого скандала стал Александр Роднянский (физическое лицо, выполняющее функции иноагента) — продюсер фильма.
Александр Ландо, председатель Общественной палаты Саратовской области:
— Я еще не смотрел, но собираюсь. Очень много написано… Обычно я в интернете не смотрю, в кинотеатры иногда выбираюсь.
— Как вы уже заметили, вокруг фильма развернулась дискуссия, некоторые даже высказываются в таком направлении, что его не стоит показывать. Если бы у вас была возможность запретить к показу какие-то фильмы либо ограничить их просмотр, вы бы ею воспользовались?
— Да нет, конечно! Можно спорить, можно говорить… Но чем больше запрещаешь, тем больше ажиотажа вокруг. А в связи с развитием интернета все эти запреты бесполезны.
Андрей Руфанов, бизнесмен, организатор различных культурных мероприятий:
— Безусловно, буду смотреть "Левиафан". В воскресенье я был на дне рождения, там как раз обсуждали фильм. Конечно, он стоит того, но все, что касается выстраивания каких-то политических теорий по поводу искусства, — в последнее время мне не доставляло это удовольствия. Политики хватает в жизни, жизнь становится все более жесткой, и искусство, в моем понимании, должно радовать. Это не значит, что другого искусства не должно быть. Думаю, что номинации, которые получил "Левиафан" на Западе, связаны с образом главного антигероя. Я думаю, что Звягинцев имел право на любую версию. Хорошо, что отечественный фильм получает награды. Но наряду с этим нужно еще и добрые фильмы делать. Сказок побольше надо, добрых романтических фильмов — не глупых, а именно на высоком уровне. Да, нужны и фильмы о нашем времени. Я, например, сериалы не смотрю, а тут случайно попал на "Оттепель", и мне понравилось. Да, в нем есть все эти политические моменты, да, там расписаны все роли, но главное там это все-таки добро. Если возвращаться к "Левиафану", мое мнение, что он сейчас на гребне волны. Понятно, что там хороший режиссер, понятно, что там хорошие артисты. Но основное — он востребован там по понятным причинам.
Руководитель информационно-аналитического центра Саратовской митрополии отец Нектарий:
— К сожалению, не смотрел этот фильм, но собираюсь. Поэтому боюсь, что мой ответ будет в духе известной, всем набившей оскомину фразы: "Пастернака не читал, но осуждаю". Или: "Не смотрел, но мне нравится".
Татьяна ЗОРИНА, редактор Нижне-Волжской студии кинохроники, директор фестиваля "Саратовские страдания":
— Впечатления от фильма у меня грандиозные. Мне нравится, что о нем много говорят. Это как раз повод, когда общество обсуждает серьезный культурный и общественно значимый факт. С разных точек зрения разное к нему отношение. Когда мы говорим о функционировании гражданского общества, это один конкретный пример, когда акт искусства вызвал возможность дискутировать по самым разным вопросам. И мне это очень нравится.
— А то, что много негатива вокруг? Ведь есть в том числе и полное неприятие этого фильма.
— Ну, эти высказывания делают люди, которые живут в нашей стране. Они так к этому относятся. На фоне этой дискуссии мы имеем представление о том, как определенная часть общества оценивает то или иное явление. Разве лучше будет, если они будут молчать? Одним не нравится, другим нравится — в ходе обсуждения выясняются какие-то позиции, кто-то кого-то убеждает, кто-то не убеждает. Вот это как раз нормальное отношение к этому факту. На мой взгляд, так и должно быть — чтобы так обсуждали любой серьезный фильм, спектакль. Это просто мечта! И это гораздо важнее, чем обсуждать некоторые более малозначимые факты. И на этом фоне проявляется больше подробностей уровня общественного сознания.
— А то, что с государственной стороны много нелестных высказываний, не может каким-то образом повредить? При распределении тех же грантов, например, при финансировании?
— Люди, которые голосовали за грант для Звягинцева, представители кино как вида искусства, хорошо прочли сценарий и понимали, какого уровня фильм может сделать этот режиссер. Они ему дали на это деньги. Министр культуры поверил им и подписал эту бумагу. Вот это — факт.
Юрий Ошеров, художественный руководитель театра юного зрителя:
— Как только будет свободное время — посмотрю. Пока я перегружен, мне не до "Левиафана".
— А как смотрите на ту дискуссию, которая развернулась вокруг фильма? Как думаете, могут все эти разговоры и обсуждения перетечь в нечто большее? Например, появятся запрещенные фильмы…
— Я не думаю, что это нужно делать. Это дело чести каждого художника. Владимир Путин на одном совещании совсем недавно сказал, что никто не может запрещать художнику делать, что он хочет, и говорить, что он хочет. Другое дело — это самоцензура. Я не сторонник запретов. Я сторонник самоконтроля художника — увеличивает он количество добра в мире или количество зла, вот и все. Это единственное, что мной правит.
— Как вы считаете, должны ли выпускаться фильмы, которые бросают вызов обществу, показывают реальное положение дел — без прикрас, без того самого "счастливого конца" вопреки всему? Либо, наоборот, нам не хватает каких-то таких добрых, позитивных историй?
— Художник должен говорить о том, что его беспокоит, что его волнует, тревожит его душу. С ним можно соглашаться или не соглашаться, но он вправе говорить то, что он думает, а не идти на поводу у тех, кто ему дает команды, делай так, делай эдак. Когда меня спрашивали про ситуацию с Андреем Макаревичем, я сказал, что это его дело, он так считает. Ну что же, бог ему судья.
Валерий Бакуткин, хирург-офтальмолог, фотохудожник, писатель:
— В целом у меня хорошее впечатление о фильме. Есть кино, есть достоинство кино — с этих позиций нужно рассматривать картину. А придавать какую-то иную значимость — это не задача кинематографа. Надо гордиться тем, что наш фильм удостоился таких наград. А дискуссии… Посмотрим, какие дискуссии будут через год, а тем более через десять лет. Разговоры стихнут скоро, а "Оскар" останется... Можно все это сказать одной фразой: "Гениальность определяется сроком ее признания".