Сегодня модно думать, что старый Саратов — это, дескать, сплошь халупы, условия существования в которых приравниваются к экстремальным. Во многом так и есть: годами не ремонтирующиеся особняки тихо врастают в землю и дожидаются бесславного исчезновения не то под ударами новой застройки, поступательно лишающей город древнего архитектурного наследия, либо под собственным грузом. Сколько примеров, когда старинные дома разрушались из-за ветхости, создавая реальную угрозу жизни их обитателям.
Но возраст построек — не причина для уничтожения исторического центра. Пустив под нож старину, мы в одночасье можем лишиться не только исторически сложившейся среды, но и коллективной памяти. Когда отшибает последнюю, не далек тот час, что и для носителей всеобщей амнезии не останется места в каменных джунглях новых элитных кварталов. Ведь расселение — дело затратное, и любой застройщик стремится сэкономить на этом процессе. В итоге обитатели старого жилья в центре отправляются из своих лачуг на отшиб или вынуждены ютиться где-нибудь временно, а то и вовсе под открытым небом.
Помои близ правительства
Но куда хуже и экстремальнее условия жизни у обитателей таких забытых богом мест, как склоны Соколовой горы от Затона и Предмостовой площади до широко известных в узких кругах шанхаев возле Сенного рынка (см. статью "Шанхай рядом", № 12 (308) от 3 апреля 2015). Это же огромный массив трущоб в самом центре города, часть которых почти граничит с правительством Саратовской области. В отличие от центральных улиц города, гигантский жилой массив к северу от улицы Московской состоит в основном из построек, представляющих минимальную историко-архитектурную ценность, но, похоже, хаотично застроенный южный склон Соколовой горы, Глебучев овраг и его правый берег, где до сих пор из-за отсутствия канализации выливают помои прямо на обшарпанные мостовые и справляют нужду в выгребные ямы, вряд ли будут комплексно застраивать современными кварталами с зелеными зонами и прочими благами цивилизации. Ведь для этого нужно расселить огромное количество людей, а на эти цели у власти, как всегда, нет средств. У владельцев хибар — тем более.
Тут кое-где до сих пор отапливаются дровами. И не из-за того, что сплошная газификация не достигла центра Саратова, а потому что саманные дома, скажем, на улице Симбирской или Зарубина отрезаны от голубого топлива из соображений безопасности: покосившиеся хижины иногда "повисают" на газовых трубах или заваливающиеся стены с прогнившими перекрытиями гнут взрывоопасные коммуникации.
Глебовраг и местность севернее его — это тоже старый Саратов, начинающий свою историю с XIX века. На картах того периода уже присутствуют названия существующих и в наши дни улиц, мало что говорящих жителям "привычного" Саратова или его нынешних окраин: Зеленая, Бородинская, Пристанская, Ветряная, Малая Садовая, Крайняя, Соколовский переулок... Тогда это были городские выселки. Как, впрочем, и сегодня, хотя территориально — центр.
Глебучев овраг для впервые попавшего сюда саратовца кажется "другим миром", "аулом", как, кстати, называют свое место жительства его обитатели. А улицы имени Максима Горького, Радищева, Чапаева и другие становятся здесь узкими, с палисадниками и лающими из-за заборов собаками.
Транспортные перегородки
В самую глубь этого поселка, до улицы Большой Садовой и Вольской, ходит всего одна маршрутка. Местные привыкли жить обособлено, выражение "из аула в город" (и наоборот) тут вполне распространенная речевая конструкция. Еще здесь по улице Мясницкой ходят автобусы в сторону парка Победы и Юбилейного поселка, но территориально это направление малодоступно для основной части жителей крупного массива. Поэтому поездке "в город" здесь придается особое значение.
Казалось бы, с развитием цивилизации разрозненное слободками городское пространство должно как-то сосредотачиваться и терять внутренние перегородки. В том числе этому должно способствовать и развитие инфраструктуры общественного транспорта. Но все эти азбучные урбанистические истины, кажется, явно нас не касаются. Причем применительно к нагорной части исторического центра Саратова ситуация с общественным транспортом только усиливает внутригородскую "сегрегацию". Так, до 2011 года по Большой Горной от улицы Радищева до Астраханской ходил трамвай № 12, существенно сокращавший жителям "верхов" подъем в гору. До середины 1960-х по Горной к Затону ездил трамвай № 13. Этот маршрут вошел в историю в 1968 году, попав в съемки художественного фильма про большевистское подполье Саратова начала прошлого века "И снова май", где одну из первых своих ролей в кино сыграл Николай Караченцов. Место возле Духосошественского собора было выбрано для съемок не случайно: оно и по сей день мало изменилось. А еще на трамвайных картах 1920-х годов указан маршрут, ходящий по улице Симбирской из центра до пересечения с Большой Садовой. Теперь про этот трамвай не помнят даже старожилы, хотя, говорят, рельсы здесь лежали примерно до начала 1970-х. До того же времени Симбирская улица, как и Астраханская, была покрыта брусчаткой, которую убрали вместе с трамвайными путями, положив дорогу до шоссе от аэропорта в сторону Усть-Курдюма.
Приметой местности можно считать ручьи, текущие с горы и впадающие в Глебучев овраг, кое-где убранные в трубы, а кое-где журчащие по огородам. Таких водных объектов два — Кооперативный овраг и Мясницкий. Оба называются в честь улиц, вдоль которых пролегают. Доступ в Кооперативный овраг для постороннего не очень-то и прост. Надо постараться, чтобы обнаружить это небольшое углубление грунта в аппендиксах "аула", высовывающееся водяными языками из-под заборов и шумно пересекающее грунтовые проулки. А вот Мясницкий овраг более рельефен и доступен, хотя его состояние оставляет желать лучшего.
Не то Рим, не то Шанхай
В сборнике "Атлас рима: руководство саратовскому водохлебу" (см. статью "Мертвая вода", № 34 (284) от 26 сентября 2014) есть раздел, посвященный притокам Глебоврага. Как и свое устье, Мясницкий овраг (это, кстати, не только, геологический объект, но и улица) представляет не самое лучшее зрелище — свидетельство человеческой изобретательности в нечеловеческих условиях. "По дну оврага протекает "горная" быстротекущая вода. Течет речушка, как велит человек. Русло обустроено в соответствии с представлениями местных жителей, у каждого хозяина по-своему. Речка протекает через каждую "усадьбу", построенную на дне оврага, и проваливается в земные недра водопадом, по бетонным конструкциям... Но самое ужасающе-восхищающее — это уличные "удобства". Неизвестно, кому и когда пришла мысль ставить туалеты над быстро текущей речкой. Мне — так вспомнились общественные уборные Древнего Рима. И вот осколок Вечного города почти в центре Саратова, под боком у социально-экономического университета. Местная жительница, очень доброжелательная дама, рассказала, что жители дна оврага — малого шанхая — не просто наводят здесь чистоту, они за нее борются с теми, кто живет на высоких краях оврага. "Верхние" сбрасывают свой мусор на "нижних". Стенки оврага почти отвесные, и мусор попадает на крыши домов и "живописно" повисает на деревьях, растущих по склону оврага. У "верхних", как мы позже выяснили, край оврага огорожен металлической решеткой — для безопасности, а для выбрасывания мусора предусмотрительно открывается калиточка",— описывает один из соавторов сборника Игорь Сорокин.
Так и живут тут, в борьбе "верхов" с "низами", которая длится уже больше века вне зависимости от эпох и правителей...