Режиссер-документалист Алена Полунина и оператор Ирина Шаталова привезли в Саратов свой фильм "Революция, которой не было". Это хроника сокрушительной борьбы и поражения радикальной оппозиции на последних президентских выборах. Лицо оппозиции архитипично — это лица рядовых партийцев, революционеров и подпольщиков. Они - идеалисты, зараженные вирусом бунта, социальные экспериментаторы, готовые потрясти мир. Жажда справедливости и страсть к потрясениям толкает их на баррикады, а крушение идеалов и надежд способна увести в монастырь.
Режиссер-документалист Алена Полунина и оператор Ирина Шаталова привезли в Саратов свой фильм "Революция, которой не было". Это хроника сокрушительной борьбы и поражения радикальной оппозиции на последних президентских выборах. Лицо оппозиции архитипично — это лица рядовых партийцев, революционеров и подпольщиков. Они - идеалисты, зараженные вирусом бунта, социальные экспериментаторы, готовые потрясти мир. Жажда справедливости и страсть к потрясениям толкает их на баррикады, а крушение идеалов и надежд способна увести в монастырь. Когда в Питере 3 марта 2008 года проходит многотысячный "Марш несогласных", многим кажется, что это начало новой революции, но активисты схвачены и становится ясно, что возможности изменить ситуацию в стране в ближайшие годы больше нет...
Лента получила одиннадцать наград на международных и отечественных кинофестивалях.
- Алена, занимаясь этим проектом, подвергались ли вы преследованию со стороны властей, или получали угрозы?
- Я предполагала любой вариант развития событий во время съемок, в какой-то степени приходилось быть осторожной. Преследований не было, но если бы я освещала процесс съемок, вела бы блог о том, каким потом и кровью дается каждый кадр, вела бы себя глупо и подставлялась, то вероятно, были бы неприятности. Считаю, что риск ради творчества должен быть, а остальные нужно минимизировать. Я понимала, что пока фильм не сделан, будет сложно объяснить, что я не ставлю перед собой каких-либо пропагандистских целей. В центре фильма человеческая история, хотя со стороны все выглядит эксцентрично, поэтому приходилось шифроваться. Иногда это принимало комичные формы, иногда выглядело как паранойя, но лучше быть параноиком, чем идиотом, который рискует.
Когда фильм появился, стало ясно, что он не идеализирует ни одну из сторон, а очень печален по своему посылу, и что он никоим образом не ангажирован - это не агитка и не прокламация. Пошли показы, и через некоторое время я узнала, что фильм видели в Кремле. Все остались живы-здоровы и после этого. Видимо, там хватило мудрости понять, что это кино - фиксирующая летопись, не замахивающаяся на политические оценки.
- Вы сняли переломный момент в истории нашей страны. Насколько менялся сценарий за тот год, что вы вели съемки?
- Сценарий документального фильма - очень предположительная штука, но он обязательно должен быть. Большое заблуждение полагать, что документальное кино - это "искусство акына", который вышел и увидел, как все само собой произошло, а он лишь нажал на камере кнопку "rec". Это не так. Ты планируешь, прогнозируешь, сопоставляешь какие-то вещи, должен быть постоянно готов снять то, что ты хочешь и всячески этого добиваться, а с другой стороны - быть слишком гибким, чтобы последовать за тем, что тебе предлагает жизнь в этот момент. Вначале сценарий носил схематичных характер и носил форму прогноза — шел предвыборный год и достаточно быстро все вставало на свои места. Он основывался на истории отца и сына, выхода последнего из тюрьмы и ухода отца в церковь. Становилось понятно, к чему все идет, кроме финального момента - было предположение, что люди с бейсбольными битами побегут громить избирательные участки, но по синусоиде все скатилось до полного распада оппозиционных амбиций.
- Вы использовали только собственные материалы, или какие-то дополнительные?
- Конечно свои, это вопрос профессиональной чести. Я хочу снять так, как я хочу — в той стилистике, в выработанном ракурсе зрения. Там есть архивные кадры из другой моей документальной работы 2003 года, которые возникают как флэш-бэки, где главный герой полон уверенности и ведет за собой других.
- У вас изменилось отношение к проблемам, которые показаны в фильме: ослаблению демократии и укреплению полицейского государства?
- Чем дальше, тем более философски я к этому отношусь. С одной стороны - все так, а с другой - страна с этим мирится и не возникает протестной волны, кроме всплесков в крупных городах - значит, это нам подходит и нам не нужен путь западной демократии. Мне, как гражданке, хотелось бы свобод или подъема над какой-либо идеей нации, но чтобы все это происходило не бутафорским способом. Я вынуждена признать, что существующее положение вещей в целом всех удовлетворяет, видимо, не тот исторический момент, тогда нужно навязывать другой путь. Как в песне у Высоцкого: "Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков" - это не те ребята, они не альтернатива правящей власти. Я стала осторожной в оценках, чтобы у зрителя не возникло радикальных взглядов.
- Почему борьба оппозиции показана на примере нацболов?
- Они - самые активные ребята, действуют с 1997 года. У них сложилась огромная школа уличной борьбы, опыт подполья, а остальные политические "новообразования" совершенно аморфны и инертны.
- Был ли подтекст и символический смысл в том, что главный герой бреет бороду — он таким образом отказывается от борьбы, или когда он обмывает труп в морге — это подразумевает политический труп Лимонова?
- Если ударяться в символизм, то да. Если снимались кадры, то неспроста — происходит некое обнажение на бытовом уровне. Мужчина с бородой и без выглядит по-разному, при этом наступает момент разоблачения и в разговоре, и визуально - хороший и прямой образ. Я не очень гонюсь за метафоричностью, меня это устроило. С трупом все ясно: тема смерти постоянно "фонит". Главный герой еще в 2003 году "со слезой в голосе" рассказывал мне о своей работе санитара в морге, о том, что это такое чистое место, где нужно проводить уроки философии. Когда через несколько лет я попала в морг, то мое представление об этом месте совпало с тем, что я увидела — там не надо было ставить свет, вполне была оправдана фронтальная композиция и это было везение. Занимаясь документалистикой, до конца не понимаешь свой же собственный инструментарий — он постоянно меняется, это очень зыбкая ткань по сравнению с игровым кино. Что первоначально - замысел или конкретный персонаж? Все переплетено... Образы не были придуманы, они родились во время съемок. Этот дом я строила из разных кирпичей, они все ценны по-своему.
- Не было ли домашней заготовкой демонстрация ботинок Касьянова, Каспарова (физическое лицо, выполняющее функции иноагента) и Лимонова?
- Не было. К этим трем персонажам я относилась с иронией и сарказмом. Я заметила, что у Касьянова ботиночки бандитского фасона — остроносые, и сам он такой вальяжный барин, потом возникли и ботинки остальных ребят. Касьянов мне был очень интересен как персонаж, но по ряду причин не получилось углубить его линию, а может, это и к лучшему. Вообще, история этого фильма - это история огромных упущенных возможностей.
- Что за странный поезд с тремя вагонами? Почему они едут в Питер не обычным поездом?
- Ну, они ж ребята с фантазией!Коалиция"Другая Россия" арендовала три вагона, чтобы поехать на "Марш несогласных". Первый вагон был СВ, там ехал Касьянов, к нему никого не пускали.
- Как сами НБПшники отреагировали на фильм?
- Не знаю, как большая часть партийцев отреагировала, но главные герои восприняли концепцию фильма. Они еще в процессе съемок прекрасно понимали, что их никто не собирается идеализировать и показывать в героическом ракурсе — умные же люди, им хватило мудрости и толерантности не оскорбиться.
- Ваши творческие планы?
- Планов много, но нет возможностей в настоящий момент. Это катастрофическое несовпадение желания и возможностей.
- Как вы нашли продюсера под этот проект?
- Трагикомичная история. Я пыталась вести переговоры с российскими продюсерами и западными студиями, но это было бестолку, потом я поехала с другим своим фильмом "Женщина сверху" на фестиваль "Киношок". Там в жюри был эстонец, который занимался продюсированием. Я к нему пришла и дала трейлер, сценарий, свои предыдущие работы. Он все это быстро посмотрел, ему понравилось, на следующий день меня нашел и сказал: "Всё. Снимаем!". К тому моменту около трети фильма уже было отснято.
Я делаю то, что мне интересно, иначе у меня не сложится история. Для меня главное - не соврать себе самой. Продюсеры, кстати, были очень растеряны, когда увидели черновой монтаж фильма. Они думали, что это будет революционная сага, где Каспаров (физическое лицо, выполняющее функции иноагента) - герой и патриот, но вынуждены были не мешать, хотя и не ожидали, что все получится так неоднозначно...