Парламентская оппозиция в Саратове, устраивающая дрязги из-за "командования парадом" несогласных с результатами выборов больше напоминает местечковую "позолоченную" молодежь, стреляющую в дорогих кабаках. Или школьников, которые даже и не мечтают стать президентами, когда вырастут.
Парламентская оппозиция в Саратове, устраивающая дрязги из-за "командования парадом" несогласных с результатами выборов больше напоминает местечковую "позолоченную" молодежь, стреляющую в дорогих кабаках. Или школьников, которые даже и не мечтают стать президентами, когда вырастут.
Почему стреляют из травматического и табельного именно во всяких "СВ-кафе" да "Тиньковах" в Саратове, а не делают этого в Москве? Если отмести предположение, что деление происходит по географическому признаку, то почему не стреляют, например, в "Ташире" или каком-нибудь "Улье"?
Задавшись двумя простыми вопросами, мы выделяем из нашего общества прослойку местечковых мажоров. Также стрелявшие из "травмата" Мальцев (физическое лицо, выполняющее функции иноагента)и Писной — не в счет — они это вовсе делали на улице. Мальцев (физическое лицо, выполняющее функции иноагента)- у "ночного окошка" демократичного "Макдональдса", а Леонид Александрович — не по людям вовсе.
Прослойка мажоров ежедневно бросается в глаза тонированными стеклами и "блатными" номерами, хотя дело не в признаках, а в поведении. Это люди, чей капитал (законность его наживания пока оставим за кадром) перерос наш город, саратовскую местечковость. Заведений, где можно сорить деньгами у нас не так уж много, и лица местных мажоров там давно примелькались. Почему подобного рода беспредел не происходит в Москве, объясняется достаточно просто: там почти на любой капитал найдется больший, и пафос проявится не столь ярко.
Отношение общества к стрелкам формируется манерой поведения последних, которая выдает либо уездность их склада ума либо признаки уголовной романтики, при которой нажитый капитал быстро тратится на кабаки, а затем — либо новое "дело", либо отсидка. Налицо страх быстрой потери выраженной в денежном эквиваленте влиятельности. А тратить свой "авторитет" на кого-то посерьезней, чем официанты и сотрудники ДПС, интеллекта, видимо, не хватает. Вот и получатся такая экспрессивная жизнь, никак не укладывающаяся в известное выражение о том, что только богатый человек может позволить себе одеваться скромно. Проще говоря — это люди, уже обладающие признаками богатства, но не имеющие соответствующего склада ума, и сами не верящие в их (признаков) естественность.
Однако я, впрочем, хотел поговорить не об этом.
Подобная уездность лезет изо всех щелей как региональной политической жизни, так и, в некоторых случаях, федеральной. В федеральном масштабе ярчайшим примером является современный национализм. Проще говоря, если ты представитель "титульной" нации, превосходящей остальные, зачем тебе бить таджиков для того, чтобы это доказать?
Примерно те же самые свои комплексы, которые психолог назвал бы "точками влияния", ежедневно обнажают и региональные политические деятели — представители парламентских оппозиционных партий. На протестной волне, последовавшей за выборами в Госдуму, древние лидеры оппозиции вновь обрели признак своей значимости: возмущение народа тем, что тот отдал голоса за них, а потом вышел на улицу, узнав, что на отчетах ЦИКа это почти не сказалось. Меж тем лидеры оппозиции упустили то, что голосовали-то не за них, а против конкретной политической силы, название которой, кажется, скоро нельзя будет произносить, подобно имени главного злодея в отчего-то популярной истории про "Гарри Поттера".
Самые крупные за последние 20 лет протесты вроде бы дают тень возможности сковырнуть заскорузлую болячку столь нелюбимого режима совместными усилиями. Ан нет — пошли разногласия уже и внутри несогласных. Вроде бы не согласны все, но все по-разному. Протестное сообщество уже разделилось на два фронта — системную и несистемную оппозицию, хотя требования у них одни и те же: вернуть голоса и не допустить их кражи на выборах грядущих. Однако парламентские оппозиционеры зачем-то устраивают принародное перетягивание электорального одеяла, чем лишь еще больше этот самый электорат смешат. В серьезность представленных в парламенте оппозиционных партий и так давно уже никто, кроме них самих, не верит. Новые дрязги сводят более-менее равномерный гул протеста к разномастному лаю у цирка.
Я имею ввиду разделение протестующих на два митинга, которые теперь пройдут традиционно у цирка и впервые — на Театральной площади. На старом месте соберутся внесистемные оппозиционеры, которые первыми и начали заваривать кашу, а остальные — там, куда Ленин пальцем указывает.
Вроде бы — что мешает устроить одно большое протестное выступление с митингом и маршем, как ранее и планировалось? Оказалось, что препятствуют этому обычные местечковые амбиции, сходные тем, что брызжут резиновыми пулями из уездной позолоченной молодежи. Парламентские партии отказываются проводить совместное мероприятие лишь потому, что "внесистемщики" просят отказаться от использования партийной символики и сделать митинг общегражданским, а не превращать его в калейдоскоп партийных программ и представление кандидатов.
Доводы на собрании так называемого "Саратовского объединения избирателей" приводились разные. Больше всего умилил член "ПАРНАСа" Юрий Слудников, заявивший: "Если меня внук позовет на семейный совет, я отвечу – нет. Потому что семейный совет устраиваем мы, взрослые. А вы, ребята, придите, послушайте. У нас есть программа, видение, опыт, понимание. И не они будут командовать парадом, а партии, даже незарегистрированные. Пусть ребята варятся в своем вареве, набивают лбы, но командовать парадом будем мы".
То есть рвачество и дрязги за командование парадом — это и есть идеал, в котором Лебедь, Рак и Щука ведут всех в светлое будущее? Возможно, этих "взрослых" еще можно было бы понять, если те являли бы собой какую-то силу, а не как сейчас. Тем более как-то неожиданно слышать такое от представителя столь молодой, но, видимо, уже "набившей в вареве лоб", партии, как "ПАРНАС".
Стрелки в барах, как я уже говорил, обладают лишь признаками богатства, которые подтверждены капиталом (собственным или родительским), наши же системные оппозиционеры — лишь признаками нелюбви к правящей партии, которую они почему-то трактуют как всенародную любовь к себе. А масштабы мелочности при разрывании одеяла уже сползают до некого школьного масштаба, при котором цель не вырасти и стать президентом, а попасть в стенгазету. Как перепутавшие бары с тирами не верят в свое богатство, так и эти нацепившие на себя значки и шарфы с партийной символикой сами не верят в то, что когда-то станут президентами или губернаторами.