У Захара Прилепина, одного из самых интересных современных писателей, есть проект - театральная постановка Владимира Деля по повести «Допрос». Два парня попадают в полицию, где их допрашивают с пристрастием. Когда Прилепин показывал спектакль в концертном зале экономического университета, четверть зрителей ушли не досмотрев. А после показа один из студентов спросил: «Зачем вы показываете вот эту жестокость, да еще и с матом?» На что Прилепин ответил: «Приходится, ведь все это есть и в жизни».
В сентябре 2011 года Заводской районный суд вынес приговор пятидесятилетнему Сергею Курамину, осудив его за убийство на десять лет колонии строгого режима. Приговор, как водится, повторял обвинительное заключение, и, на первый взгляд, дело было ясное.
По версии следствия, которую поддержал судья Николай Комаров, Сергей Курамин работал сторожем в компании ЖБК-3 и 21 июня 2011 года охранял стройку на Барнаульской улице. Вместе с ним дежурил Владимир Смирнов. Будки сторожей стояли на разных концах стройки, и встречались охранники только во время совместных обходов.
В день, когда все случилось, у Владимира Смирнова был день рождения. На суде его дочь заявила, что из домашнего холодильника из четырех имеющихся бутылок водки пропали две. Смирнов пришел к напарнику с ополовиненной бутылкой в девять вечера и предложил отметить праздник. Мужчины выпили. После этого, как написал в обвинительном заключении следователь по особо важным делам СО по Заводскому району Алексей Супрун, «на почве личных неприязненных отношений произошел конфликт в виде словесной ссоры». Именинник уже уходил, когда Курамин, как утверждает следствие, взяв со стола кухонный нож, догнал его и два раза ударил в спину. Смирнов упал и больше не двигался.
После убийства Курамин стал звонить в «скорую» и начальнику службы безопасности ЖБК-3. В это время в доме напротив проснулись мама с дочкой Прокофьевы, которые увидели из окна, как мужчина склонился над телом и пытается прощупать его пульс, негромко при этом приговаривая: «Володя, живи! Не умирай!» Больше никого Прокофьевы на стройке не увидели и по просьбе Курамина вызвали полицию.
Прибывшие на Барнаульскую представители правоохранительных органов увезли Курамина в качестве свидетеля в Заводской отдел полиции №2, где, по словам оперуполномоченного Романа Рыжих, «подсудимый добровольно сообщил о причинении им смерти Владимиру Смирнову на почве внезапно возникших в ходе ссоры личных неприязненных отношений, о чем собственноручно написал соответствующее заявление». Это заявление в суде будет играть решающую роль, несмотря на все показания свидетелей и отсутствие необходимых доказательств.
Здесь же, в полиции, Курамин якобы познакомился с молодым человеком Виталием Кузьмичевым, которому, оставшись наедине, якобы рассказал об убийстве. Кузьмичев был задержан по подозрению в воровстве и в суде по делу Курамина выступил свидетелем обвинения.
Доводы следствия послужили для суда достаточным основанием, чтобы осудить Сергея Курамина на 10 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Однако после апелляции в областном суде приговор был отменен и дело было возвращено в суд первой инстанции. Новый процесс вел уже другой судья Дмитрий Асташкин.
Сергей Курамин в суде сразу заявил, что вины не признает, преступления не совершал, и рассказал свою версию событий. По его словам, Смирнов пришел на работу уже сильно пьяным. Они с ним выпили еще немного по случаю праздника и после этого разошлись каждый по своим вагончикам. Курамин отправил Смирнова отсыпаться, а сам слушал радио и разгадывал кроссворды. Впоследствии свидетели, которых допрашивали в вагончике Курамина, подтвердили, что газета с наполовину заполненным кроссвордом лежала на столе.
Примерно в час ночи Курамин вышел на обход стройки и направился к вагончику Смирнова. Не дойдя до него, он увидел двух дерущихся мужчин, в одном из которых узнал напарника. Смирнов, военный пенсионер, лежал на земле, а какой-то мужчина навалился на него сверху.
«Он медные провода хотел обрезать», - крикнул Смирнов.
Курамин подбежал к дерущимся и надавил на глаза мужчине, отчего тот отпустил Смирнова, вскочил и, оттолкнув сторожа, убежал, крикнув, что забежал на стройку справить естественные надобности. Одет он был в очень заметную белую футболку. Смирнов, который еще не протрезвел, отправился в свою сторожку, а Курамин вернулся к себе, чтобы закрыть вагончик и проверить, все ли в порядке с имуществом. Вернувшись, он нашел напарника лежащим в луже и истекающим кровью. Курамин попытался прощупать пульс на шее, склонился, чтобы услышать дыхание, приговаривая при этом: «Володя, живи! Не умирай!»
В таком положении его увидели Прокофьевы, проснувшиеся от шума во дворе и выглянувшие в окно. В суде старшая Елена Прокофьева заявила, что «за два дня до происшествия был снят забор, и стройка превратилась в проходной двор, а собаки на прохожих не реагировали, то есть не лаяли». В ту ночь Курамин попросил ее вызвать полицию, а сам набрал телефон «скорой».
«В действиях Курамина я не заметила демонстративности, а только единственное желание помочь человеку, и чтобы ему помогли вызвать «скорую помощь» и полицию, что я и сделала», - рассказала Прокофьева в суде.
Приехавшие сотрудники полиции попытались найти орудие убийства. Потом сам Курамин рассказал суду, что полицейские спросили его, имеется ли на стройке нож, на что он ответил: «Есть кухонный в моем вагончике». Вагончик был в это время закрыт. В нем потом проводили опрос свидетелей. Орудия убийства так и не нашли. Впоследствии оперативная группа приезжала на стройку с металлоискателем, но безрезультатно.
Полицейские отвезли Курамина в отдел полиции, где стали допрашивать, объявив ему, что он задержан в качестве подозреваемого. В комнате, где его допрашивали, находилось шесть человек в штатском, удостоверений никто не показал и не представился. Из-за этого впоследствии Курамин не смог назвать их имена в суде. Первоначальные оперативно-розыскные мероприятия по делу проводили Рыжих, Прохоров и Гимаев. Единственный, кого Курамин узнал среди присутствующих в комнате был знакомый майор Сергей Кузнецов, который пытался за него заступаться, но вскоре ушел. То, что произошло дальше, лучше описать показаниями самого Курамина, которые он дал в суде.
«Тогда я понял, что сейчас меня будут допрашивать более тяжелыми, то есть запрещенными законом методами, и попросил адвоката. Но они на мою просьбу ответили, что в их лице я узнаю и адвоката, и прокурора. Через минуту в кабинет зашел, как я понял, начальник ОВД №2 и сказал, чтобы я без признательных показаний в убийстве Смирнова из этого кабинета не вышел, и ушел из кабинета. После этого сотрудники повалили меня на пол и, скрутив сзади руки, что-то прикрепили на запястья рук и к щиколоткам ног. Меня держали двое сотрудников. Одного я знаю, по имени. И тут меня начало трясти сильно и я понял, что они приложили электрические провода и пропускали по мне электрический ток. Они то включали, то выключали подачу тока, при этом требовали от меня признательных показаний в убийстве Владимира Смирнова. И говорили, что я все равно не выйду из кабинета, пока не возьму это убийство на себя, и что явка с повинной смягчит мою участь. Но так как я этого не делал, я не брал это убийство на себя, и это продолжалось 35-40 минут».
Виталий Кузьмичев, задержанный, который на суде заявит, что Курамин ему все рассказал об убийстве, на этом же суде подтвердит, что слышал его крики из соседней комнаты.
«Вы слышали, что Курамин кричал?» - спросил его судья.
«Да, конечно. Он орал», - отвечал Кузьмичев.
«А почему вы решили, что его там пытали?» - вновь поинтересовался судья.
«Потому что следующим был я. И у меня уже пятки гнить начали», - последовал ответ.
Курамин отрицал, что вообще общался с Кузьмичевым, утверждая, что они ни разу даже не оставались наедине. Маловероятно, чтобы при первой же встрече Курамин так разоткровенничался с незнакомым человеком, что рассказал ему об убийстве.
Адвокат, которого предоставило Курамину государство, - молодая Кристина Панферова, написала жалобу на действия сотрудников полиции прокурору Заводского района. Однако районный следственный отдел, куда была передана жалоба, в возбуждении дела отказал «в связи с отсутствием состава преступления в действиях должностных лиц». При этом речь идет лишь о Гимаеве и Прохорове, тогда как Рыжих почему-то не упоминается в ответе следователей вовсе. Тем не менее, его вызывали в суд, где он давал показания, отвечая почти на все вопросы: «Не помню».
Интересен еще один факт в биографии Рыжих. 27 мая 2010 года было совершено нападение на депутата гордумы Владислава Малышева. Ему порезали горло, и он чудом остался жив. Через некоторое время оперативная группа Заводского отдела полиции задержала некоего Сергея Солодилова. Допрос его вел Роман Рыжих. Солодилов, которого взяли по совершенно другому делу, вдруг неожиданно признался в нападении на Малышева. В суде он изменит свои показания, пояснив, что ему были выдвинуты условия: он берет на себя вину в нападении, а его настоящее дело, по которому он был задержан, исчезнет. Малышев в Солодилове нападавшего не узнал и в результате он был оправдан.
«Далее я с сотрудником Олегом Егоровым перешел в другой кабинет и он мне сказал: «Пиши, как все было», - рассказал Курамин о том, что было после допроса. - Я написал. Ему это не понравилось. Я написал второй раз, ему и это не подходило. Тогда Егоров сам стал диктовать мне, что надо писать и я написал, а он одновременно с этим печатал протокол моего допроса в качестве подозреваемого, и заставлял его подписывать».
После допроса Курамин так и не смог доказать в суде, что его показания были получены с помощью физического воздействия. Заводской районный суд не принял во внимание показания свидетелей Прокофьевых, отсутствие орудия убийства, и назначил ему наказание в виде 10 лет лишения свободы. Областной суд, рассмотрев апелляцию, отменил приговор. Уже при повторном рассмотрении в районном суде в качестве свидетеля был вызван Рыжих. Небывалое дело - прокурор написал о своих сомнениях в законности приговора суда первой инстанции. За два заседания до вынесения окончательного приговора прокурора отзывают.
Есть еще одна деталь, которая требует объяснения. Погибший Владимир Смирнов жил в одной квартире с дочерью и ее сожителем. Часто выпивал и ругался с молодыми. Дочь Смирнова на первое заседание суда не явилась, на второе ее привели с помощью приставов. Выступать в качестве свидетеля она также отказывалась и лишь после указания судьи вышла за кафедру. Больше она на суде не появлялась.
Семья Кураминых - жена Наталья, учитель французского языка, и дочь - студентка медицинского университета, борются за мужа и отца до сих пор. На адвоката денег нет, поэтому документы в Верховный суд три недели назад оформляли сами. Владимир Жириновский, к которому семья обращалась за помощью, сделал запрос в Следственный комитет и прислал тысячу рублей. СК ответил так же, как и раньше: «состава преступления в действиях сотрудников полиции нет». Ответа из Администрации Президента нет до сих пор.
Кстати, адвокат Владислава Малышева Таймураз Тотиков, защитил диссертацию на тему «Выявление и расследование незаконных методов ведения следствия (дознания) в досудебных стадиях уголовного судопроизводства». Малышев сейчас, кстати, проходит по делу о мошенничестве.
«Это целая система выбивания реальных или вымышленных показаний, на которую мало кто обращает внимание, - считает Тотиков. - Например, никто не проверяет, почему в кабинетах следователей находятся вещи, которых там быть не должно: противогазы, провода. Или как я увидел однажды - шведская стенка с турником в кабинете. Говорю: «Зачем вам?» А потом как-то увидел человека, привязанного к турнику с грузом у ног. Вот зачем. И это может случиться абсолютно с любым человеком. Его пытают, он подписывает все, что ему скажут, и отправляется отбывать срок. Абсолютно с любым может произойти».
Для справки:
В августе 2011 года в Энгельсе осудили пятерых полицейских за то, что они на протяжении двух дней пытали током и противогазом двух инкассаторов, пытаясь «найти» украденные 2,6 миллиона рублей. Одного из осужденных защищал адвокат Таймураз Тотиков. А в июле 2012 года Фрунзенский районный суд на три года отправил в колонию двух оперативников и начальника уголовного розыска за пытки током и избиения двух подозреваемых в краже паспорта.
От редакции
Подобной методикой раскрытия преступлений в Саратовской области уже трудно кого-либо удивить. Такое ощущение, что пыточный конвейер как способ получения доказательств включен оперативными подразделениями полиции ГУ МВД России по Саратовской области в структуру процессуальных действий. Пытки компенсируют неумение честно, грамотно и профессионально работать. Раскрытие преступления и наказание виновных подменяется галочкой в отчетах о борьбе с организованной преступностью как способе получения очередной должности или звания.
В интересах правосудия и справедливости редакция обращается к прокурору Саратовской области В.Н. Степанову и к руководителю СУ СК России по Саратовской области Н.В. Никитину с просьбой разобраться в ситуации, связанной со сбором и предоставлением доказательств по делу Сергея Курамина сотрудниками Заводского ОП №2.
На фоне доказанных судебными приговорами фактов беззакония, творящегося в полиции ГУ МВД России по Саратовской области, вскрываются всё новые и новые обстоятельства, которые могут свидетельствовать о совершении преступлений лицами в погонах.
Ответственность за искалеченные человеческие судьбы несут не только те, кто пытает, но и те, кто эти преступления скрывает. Мы просим вмешательства надзорных структур и принятия законных и обоснованных решений.