О том, что в Саратовской области уже пять лет действует реабилитационный центр для наркоманов и зависимых от алкоголя, не знает почти никто. Мы привыкли считать, что если и есть на свете что-то хорошее, то это явно не у нас, а в святых местах, за кудыкиными горами и на берегах экологически чистых рек. Между тем центр располагается всего в 60 километрах от Саратова и живет почти по заветам педагога Макаренко, возвращая в социум здоровых людей.
Село Приволжское в Ровенском районе некогда называлось совсем непривычно для российского уха — кантон Куккус, по имени одного из первых колонистов этих мест Абрама Куккуса. Сегодня село выглядит бедно, но чисто — арбузный бизнес не дает здешнему сельскому хозяйству скатиться на привычное дно.
Местное профтехучилище, еще совсем недавно забытое и полуразрушенное, встречает нас аккуратным забором из профлиста. Вход на территорию реабилитационного центра «Соль земли» охраняется — специфика учреждения обязывает.
Внутри территория чистая и ухоженная — саженцы плодовых деревьев аккуратно подвязаны, на площадке для прогулок и отдыха стоит маленькая декоративная мельница, летом тут работает переносной фонтан. Вход в четырехэтажный главный корпус украшен затейливо выложенными камнями, у двери висят декоративные вазоны с искусственными цветами.
Валентина Немтинова, помощник руководителя центра по связям с общественностью, поясняет:
— При реабилитации очень важно, чтобы человек приезжал в такие условия, чтобы видел, что может быть по-другому, чем он привык.
Мы идем на кухню — пить чай. Здесь стоит массивный стол из полированного темного дерева, на стенах такие же полки с сувенирами. Весь гарнитур выглядит по-настоящему дорого. Заметив мой взгляд, Валентина поясняет:
— Это наш воспитанник сделал. Тут вообще все сделано самими пациентами центра — ремонт корпуса, благоустройство территории.
Пока мы пьем чай и ждем руководителя центра Юрия Мартыновского, Валентина рассказывает:
— Сейчас у нас проходят курс 40 пациентов. Им помогают 22 добровольца. Почти все волонтеры в прошлом сами имели проблемы с наркотиками или алкоголем. Так что мы все так или иначе знакомы с проблемой зависимости не понаслышке.
Меня мучает вопрос о том, сколько денег уходит, чтобы содержать такую махину, и кто все это финансирует. Валентина разрешает мои сомнения:
— На каждом этаже у нас газовые котлы для отопления. На газ в зимние месяцы уходит по 30-40 тысяч в месяц, примерно столько же уходит на электричество. Ну и земельный налог тоже немаленький. Территория у нас огромная, находится в границах населенного пункта, поэтому в год нужно платить по 400 тысяч...
— Как же вы со всем этим справляетесь?
— Мы занимаемся фандрайзингом...
— Простите, чем? — вырывается у меня.
— Наши девочки дни напролет обзванивают всевозможные компании, отсылают письма представителям бизнеса.
— А плата за курс реабилитации есть?
— Нет, пациенты живут бесплатно.
Подошедший руководитель центра Юрий Мартыновский с ходу включается в беседу:
— Самая основная проблема — это возвращение наших пациентов в социум. Он возвращается, проделав над собой огромную работу, а воспоминания окружающих о нем старые. У нас в обществе «наркоман» или «алкоголик» — это клеймо. Плюс нет социально ответственного бизнеса, нет квот на госпредприятиях. В общем, с трудоустройством часто возникают проблемы, у общества нет программного подхода.
— И все-таки, какой процент излечивается в вашем центре?
— Из ста обратившихся полный курс проходит двадцать человек. Курс длится год, потом желающие уже как стажеры могут остаться еще на три года. Многие остаются работать здесь, желают помогать людям, передавать им свой опыт.
— А какие направления работы над собой у вас есть?
— Ну, во-первых, трудотерапия. Ведь наркоман — это по своей натуре паразит. Он привык жить за счет мамы, жены. Здесь мы его ставим в жесткие условия. Четкий распорядок дня, с первого дня включаешься в работу. Некоторые начинают бунтовать: почему я должен убирать за собой постель? Девчонки не умеют элементарных вещей — готовить, стирать. Некоторые с первого раза ломаются, уходят от нас. Потом, что-то осознав, часто снова приходят...
Во-вторых, спорт. Три раза в неделю мы играем в футбол, есть баскетбольная площадка. Летом плаваем в Волге.
— Еще творчество! — подхватывает Валентина. — Каждый пробует себя в различных видах творчества, люди раскрываются с неожиданной даже для себя стороны.
— Вовлекаем людей в общественную деятельность, — добавляет Юрий. — Помогали местному ветерану труда — справляли с ним день рождения, пилили старику дрова. В процессе общения узнали, что это такой «советский Рэмбо», на его счету такие подвиги, что впору фильм снимать.
— А как вы снимаете ломки?
— Ломки? Знаете, это зачастую больше психологический процесс, для воздействия на своих родственников. У нас наркоман понимает, что выпендриваться не перед кем и терпит.
Юрий ведет нас по огромной территории. В соседнем корпусе вовсю идет работа — воспитанники шлифуют стены нового корпуса, штукатурят. На пилораме делают обшивку для местной сауны.
— Человек, когда сюда приходит, пробует себя на разных направлениях. Кто-то на кухне, кто-то на пилораме, в гараже. Мы сами делаем для себя пластиковые окна, застеклили даже домик в нашем приусадебном хозяйстве. Воспитывает сама атмосфера всеобщего дела. Тут у нас большая семья, где все нужны друг другу.
Атмосфера тут и впрямь особая. Чувствуется, что центр взял на себя не просто обязанность — миссию. Люди, получившие трудный опыт в жизни и нашедшие путь исцеления, чувствуют себя нужными общине. Именно взаимная ответственность и ощущение собственной нужности и исцеляют.
Мы идем в отдел фандрайзинга. Девчонки говорят, что работа у них непростая:
— Из десяти предпринимателей девять отказывают в помощи. Некоторые помогают разово, а кто-то на регулярной основе. Иногда дают продукты.
— А администрация района помогает?
— Это же Ровенский район, — ухмыляется Мартыновский, — у них бюджет мизерный. Мы сами организовали для села футбольное поле.
...Все начиналось пятнадцать лет назад, в небольшом тюменском селе Штакуль. Андрей Барашков, сам избавившийся от наркомании, сперва решил организовать адаптационные курсы для бывших наркоманов — помогал в социальной адаптации, трудоустройстве. Постепенно дело разрасталось, приходили люди. Власть тоже пошла навстречу.
— Для примера скажу следующее, — улыбается Юрий, — долгое время у тюменского центра была проблема — плохая дорога. Несколько лет назад губернатор выделил 30 миллионов, чтобы эту дорогу починили. Там у нас уже налаженные отношения. В Саратове пока все сложно идет. О нас почти нет информации. Из политических деятелей помогает Наталья Королькова, председатель Общества трезвости. Вот в прессе Балакова недавно информация о нас прошла, к нам стали обращаться люди. А в основном здесь лечатся от зависимости иногородние — из Москвы, Сургута, Краснодара. Из Саратова пациентов приходит мало.
Мы ходим по этажам, заглядываем в комнаты. Их здесь по-морскому именуют кубриками. В каждом кубрике десяток коек.
— Здесь не было ничего, даже батареи срезали. Все, даже кровати, сделали сами, — Юрий поднимает матрац, и я вижу, что это не привычные больничные койки, а симпатичные деревянные топчаны. Здесь уютно, висят картины, в некоторых комнатах — ковры. Я замечаю правила заведения, написанные на листке бумаги. Среди них — запрет на бунт и интимные отношения.
— Бывает, что пациенты сбиваются в такие «кружки по интересам», начинают ворчать, а иногда и требовать, — поясняет Юрий. — Старшие в группах замечают это, после чего «кружковцев» разводят по разным этажам.
— А почему такой запрет на интимные отношения?
— Они должны выстроить новую иерархию ценностей внутри себя и только потом строить отношения. Вот после курса бывает, что образуются семьи. У нас скоро будут играть свадьбу....
— И все-таки я хочу спросить... — нерешительно тяну я, — есть ли у вас какое-то религиозное наполнение?
— Мы открыты всем деноминациям, — улыбается Юрий, — к нам приезжали и православные, и католические священники. Единственное религиозное действие, которое мы делаем, — мы читаем Библию. Вот недавно разбирали на занятиях, как мы все выполняем заповедь «Почитай отца и мать». Слово Божие помогает в нашей работе, является ее нравственным наполнением.
— Есть ли планы разрастаться и дальше? Открывать филиалы в других городах?
— А зачем? Чем шире сеть, тем слабее контроль. Сейчас у нас филиалы в Тюмени, Кургане и Саратове. Нужно их развивать. Жаль только, что от государства помощи не дождешься. Мы вынуждены делать несколько дел одновременно — и деньги искать, и реабилитацией заниматься, и ремонтом. Мы не можем содержать штатного психолога, врачей — это нам просто не по карману. Между тем количество наркоманов не уменьшается. Сейчас появилось много доступных «синтетиков», вот молодежь и подсаживается на них. Хочется верить, что рано или поздно государство пойдет навстречу и станет помогать развитию таких центров, как наш.