Знакомые моих знакомых поехали в Сочи, и мои знакомые уверяют, что эти их знакомые в восторге. А я и не сомневаюсь. При этом чтобы увидеть Сочи, не обязательно туда ехать. Каждый день с утра до ночи: Сочи, Сочи, Сочи... Видео, фотки, фейсбук, твиттер. Из курорта Сочи сделали конфетку. Шоколадную, с нугой и марципаном.
Да, возможно, эти деньги можно было потратить по-другому. Но их потратили так, как потратили, и голосить уже бессмысленно. Да, я надеюсь, что придет время и несколько хороших парней будут сидеть за стеклом и пытаться объяснить, каким таким образом их тоннели и мосты оказались вдвое дороже аналогичных. И я надеюсь, что у них ничего не выйдет. Кто-то из этих парней, не дожидаясь, пока пригласят за стекло, удерет за границу. Некоторые, кстати, уже удрали.
Да, судьба массы объектов после Игр крайне сомнительна: они или станут ветшать, или их содержание повесят на госкорпорации, а те, в свою очередь, распределят хитроумным способом свои затраты среди обычных граждан. За газ больше платить будете. Или за свет.
Но Олимпиада здесь ни при чем. Спортсмены ни при чем. Болельщики ни при чем. Мне безумно нравятся Олимпийские игры в Сочи. Там все, как было в Турине или Ванкувере. По крайней мере, мне так кажется с экрана. Никакого мрака или атмосферы областных соревнований. Все так же, как у них. Картинка, свет, звуки, ракурсы. А самое главное — никакой, никакой, никакой «Единой России»! Ни флагов, ни транспарантов, ни баннеров! Только ради этого стоит смотреть Игры. Это что-то невероятное. Впервые за долгие-долгие годы на грандиозном мероприятии в России глаза от них не щиплет.
Мне безумно нравятся новые кварталы в Сочи — все эти игрушечные домики, уютные квартальчики с булыжными мостовыми, национальные олимпийские дома, олимпийский парк и толпы галдящих иностранцев, которые говорят российским журналистам: «Фсе карашо! Дорога карошо, поезд карошо, луди карашо!»
Вместе с иностранцами в Сочи наличествуют российские депутаты. Они ходят, как люди, говорят, как люди, улыбаются, как люди. В общем, на какое-то время они очеловечились. Возможно потому, что сделали для себя удивительное открытие: сколько времени прошло, а еще ни один голландец или норвежец не ущипнул их за задницу, подмигнув при этом: мол, пойдем за пальму, покажу тебе большую однополую любовь. И никто из северных американцев не протянул сто долларов: "Френд, где здесь ближайший детский дом? Мне парочку российских детей до зарезу надо! У нас в Колорадо пейнтбольный клуб, так мы хотим, чтобы детишки там бегали, вроде они маленькие злые пришельцы, а мы по ним стреляли, устрой, а?!" Нет такого. Все очень мило, и носители разного рода ценностей вполне дружно уживаются друг с другом в Сочи: казаки поют, чеченцы танцуют, итальянцы жарят сосиски, канадец на ходу меняет сломанную лыжу российскому спортсмену.
Да, где-то горки строительного мусора, у кого-то в номере отвалилась занавеска, а из крана потекла ржавая вода. Но это же ерунда! Даже у Путина дома иногда ржавая вода течет, он сам говорил. В целом же Сочи производит прекрасное впечатление.
Суть в том, что в обычной жизни мы обитаем в промзоне. Ах, не спорьте, господа! В промзоне. Да, у вас, может быть, великолепный коттедж с дорожками и саженцами туи или лиственницы. Или квартира с арками в проемах, барной стойкой на кухне. А в спальне женщина ваша может устроить балдахин под цвет обоев и развесить фарфоровых ангелов. Ну а если женщина с выдумкой или в кино видела, то вместо балдахина она зеркало на потолке над кроватью установит. Но это все ерунда. Потому что в красивой гостиной вы смотрите телевизор, в красивой кухне вы принимаете пищу, в красивой спальне вы смотрите на свое дергающееся отражение в зеркале. А обитаете вы все равно в промзоне. И нету этому конца-края.
Пару дней назад возле моего дома пробило под землей трубу. Экскаватор яму выкопал, и приехал трактор. Такой старенький трактор «Беларусь», у которого моторный отсек обязательно накрыт одеялом или ковром. Трактор стал откачивать из ямы воду и сливать ее на дорогу. Рабочие смотрели, как течет вода. Они стояли так, как обычно стоят рабочие: немного враскоряку, выпятив животы и засунув сжатые в кулаки руки в карманы. У одного полусапожки на молнии были расстегнуты — это так, я часто видел, для удобства и сноровки они делают.
Я подумал, что вот, например, лет десять-двадцать назад, в каком-нибудь 1994 году, если на этом же самом месте или в каком другом пробивало трубу, то приезжал точно такой же трактор-рахит, покрытый одеялом, и точно так же стояли враскоряку рабочие в расстегнутых полусапожках.
И пройдет еще десять-двадцать лет, у нас будут гибкие смартфоны и интернет 5G, но когда у этого дома пробьет трубу, заявится все та же суровая «кубинская» компания. И никакой надежды на иную картину будущего дня у меня нет.
А из Сочи сделали конфетку. Вернее, из него сделали обычный европейский город, где нет трактора «Беларусь» с одеялом, теплотрасс с рваным утеплителем и тюремного вида бывших ударных социалистических заводов, занимающих по паре кварталов в центре.
Вы видели такие европейские города неоднократно вживую или друзья мотались, на камеру снимали, а после махали рукой в экран, расплескивая пиво: «Во, во! Это мы в Брюгге! Еще фильм такой есть! Классный!»
И обитатели промзоны таращатся удивленно: «В Брюгге! Ишь ты! Дома какие! А я вчера в канализационный люк на Большой Садовой чуть не въехал! Эх, ети ее мать, а у нас когда-нибудь такое будет?! Чтобы я вышел из дома на улицу, а будто и не выходил: тут тоже тебе и балдахин и арки! Когда это будет?» Ответ невероятно простой: когда ваш город выиграет в конкурсе на проведение Олимпийских игр.
До тех пор будем обитать в большой промзоне с вкраплениями торговых центров. А нормальную человеческую жизнь, воспринимая ее как диковинку, наблюдать по телевидению высокой четкости.