Вот сейчас все стали ругать актеров за то, что они письма коллективные подписывают, а я считаю — зря! Потому что те, кто актеров ругает, это какие-то совершенно дремучие, совершенно какие-то невежественные создания! Они просто не понимают, какой это великий дар и какая это великая миссия быть актером! Эти бы ругальщики на себя посмотрели сначала. И спросили бы себя: а я так смогу, а я подарю столько радости людям?! Нет и еще раз нет! Хоть трижды вы умный и сообразительный, и на двух языках говорить умеете, и историю фригийцев знаете, и, может, у вас даже ум аналитический есть, но у вас так не получится.
Это редкий дар. Он только избранным достается. Я знаю, о чем говорю. У меня есть знакомые актеры. Вернее, были. Но это неважно. Я вам расскажу пару эпизодов.
Вот, например, помню, в школе мы учились. В Грузии. Я учился хорошо, можно даже сказать, отлично. А Ромка Будагов нет. Плохо он учился. Но зато актер был какой! От Бога! Он мог, например, изображать шимпанзе. У него это здорово получалось. Еще он мог кричать, как Тарзан. А еще он пародировал завхоза. Завхоза все пародировать пытались, даже отличники, даже я, но не выходило у нас. Не похоже было! А у Ромки лучше всех. Самое удивительное, что классная руководительница почему-то не очень была рада, когда видела, как Ромка кого-то изображал. Она все время резко восклицала: «Будагов! Хватит кривляться!» Это было возмутительно с ее стороны. Небось, когда в театр ходила, не вставала посередине акта и не говорила громко на сцену: «А ну хватит кривляться!» Небось наоборот — хлопала и кричала «бис!» и «браво!». Кривляться! Это же надо такое сказать! Это актерский талант, это дар богов! Кривляться! Надо же до такого додуматься!
Но Ромка Будагов не унывал, продолжал плохо учиться и хорошо изображать шимпанзе и других персонажей. И был вознагражден свыше: каким-то фантастическим образом подобрал код к замку военного гаража у ручья и вытащил оттуда плоскогубцы. Он бегал с выпученными глазами и визжал от счастья: «Плоскоибцы нашел! Плоскоибцы нашел! Я свой сиськи...» Будагов светился так, как светятся артисты в Большом Георгиевском зале (или каком там?), когда им «плоскоибцы» в виде грамот и орденов вручают. Очень похоже!
Если Ромка шел по линии комедии, то по линии трагедии шел другой человек, по имени Виктор. Шучу, никто его так не звал. Все называли его Витька. Фамилия смешная — Чудик. Он тоже не очень-то учился, плохо он учился. Но он лучше всех показывал страдания. На футболе. Когда он играл в футбол, он все время падал на траву и голосил. Он хватался за ногу и делал страшное лицо, хотя никто не бил его по ноге! Он клялся, что били. Он протягивал руки людям и небу. Он даже мог пустить слезу. Поднявшись, он страшно хромал и закрывал ладонью глаза. Но если в этот момент каким-то образом мяч оказывался подле него, он исцелялся, закусывал нижнюю губу и бросался в атаку. Чтобы через мгновенье рухнуть и голосить о том, что его ударили по ногам. Когда же он кого-то бил по ногам, то клялся, что не делал этого. Он божился, он оттягивал двумя пальцами кожу на кадыке, он ел траву.
Когда он находился вдали от мяча, то кричал, что был аут, кричал, что углового не было, кричал, что никто не умеет играть.
Помню, однажды его отец (а тогда так было, что и старшие играли, и маленькие вместе) сказал смешное. Витька в очередной раз упал: он бежал, бежал, несся просто, но мяч у него отобрали, и он рухнул и затих. А отец его подтянул штаны и крикнул: «Витька рубль нашел!» Тот не шевелился. Витькин отец подошел и легонько пнул его: «Вставай, фигли ты придуриваешься! Помер прям!»
Вот скажите мне, кто ходит в театры на трагедии, на гамлетов например, вот вам пришло бы в голову в тот момент, когда Гамлет падает замертво, встать, пнуть его легонько ногой и сказать громко: «Фигли ты придуриваешься? Помер прям!» Нет, конечно! Потому что это искусство. Это дар, это великие люди! Только такие, как Витькин отец, могут осуждать актеров и насмехаться над ними! Это ж невероятные, это ведь глубокие и уникальные, прозрачные души.
Ну, комиков и трагиков мы прошли, теперь надо про эпос. Так это, кажется, называется? Где герои выступают. Для эпоса лучше всего подойдет армянин Эрик из Тбилиси. Все мои тбилисские друзья были старше меня на 3-5 лет. Эрик тоже.
Он разговаривал и ругался матом на четырех языках: русском, армянском, грузинском и немного на азербайджанском. Его опасались в округе. Если кто-то из чужих дворов проходил по нашему, он мог подойти, начать ругаться и жестикулировать. Меня он учил: «Духом пугай. Тебя бояться будут. Незнакомый человек уже по-другому сразу смотреть будет». Я не понимал и спрашивал: как? Эрик не мог объяснить, все-таки он был актер, а не режиссер: «Духом! Сразу! Вот подходишь и... » Эрик начинал ругаться, выставлять вперед грудь в майке с надписью «Montana» и скалиться так, что уголки рта оттягивались вниз. «Понял?» — спрашивал он. Я говорил: «Да». Хотя ясно было, что у Эрика божий дар, а у меня нет.
Иногда его мама, маленькая звонкая армянка, выглядывала с веранды и кричала: «Эро! А ну иди сюда!» Она хотела, чтобы Эрик шел за уроки или просто шел к ней, потому что он ей был нужен.
Эрик за уроки идти не хотел и что-то кричал ей по-армянски. Его мама выскакивала во двор. Он пытался пугать духом маму, но она давала ему затрещину и говорила: «Тихо будь!» Брат Эрика Эдик хохотал.
Тогда я этого не понимал, но сейчас вижу, какое оскорбление всему актерскому сообществу наносила мама Эрика. Вот просто слов нет. Даже вообразить не могу, чтобы кто-то из нас в театре вышел на сцену и сказал какому-нибудь герою: «Тихо будь!» И дал бы затрещину.
Так что не надо ругать артистов. Они в искусстве все. Кроме того, у них очень напряженная работа и очень сложные взаимоотношения. Вы себе не представляете, насколько сложные. Я, кстати, тоже.
Так, иногда по телевизору покажут человека с грустными глазами и скажут, что он увлекался химией и случайно разбрызгал какой-то странный состав на лицо другому артисту. А что ему прикажете делать?! Это же вам не спорт, в конце-то концов!
Это в спорте все просто. Кто быстрей бежит и выше прыгает, тот на Олимпийские игры и едет. Да!
В спорте ловко можно выкрутиться с помощью секундомера или рулетки. Еще какой-то фотофиниш придумали для спортсменов, датчики всякие. А как артистам быть? У них даже рулетки нет, не то что фотофиниша! Как им решить, кто первую роль играть будет? Вот так со времен Еврипида и мучаются. И даже хуже, во времена Еврипида только мужчины в театрах играли, еще можно было как-то договариваться за вином, а как женщин приняли в профессиональные артистки, так хоть беги.
Это ж с ума сойти можно. Вот поэтому они такие и нервные. Как Витька Чудик. Траву едят. Или с химией балуются.
А в целом, конечно, гениальные люди. Я бы назвал их совестью нации, да они и сами это знают. Они чувствуют жизнь всеми фибрами своей трепетной души, что силится оторваться от земных страстей и посвятить себя служению высокой музе, пронзающей суету повседневности сверкающим острием божественного искусства, призванного разорвать тьму, пришедшую с побережья северо-атлантического океана! Вот что такое актеры!
Они по-французски умеют. Они могут взять и заплакать. А когда интервью дают, то глаза у них — фантастика, они все время как будто вдаль смотрят, как будто сквозь время! Надо признаться, так даже мой любимый Джеки Чан не может, а он что только ни делал в кино — с деревьев только сорок раз падал! Один раз чуть не того…
В общем, я обожаю наших артистов. И никому не дам их в обиду!
А если кому-то показалось, что я их обидел сравнением с Ромкой и Чудиком, то напрасно, говорю я вам! Не во всем они похожи были. Они отличались в главном, я считаю.
Ромка, Чудик, Эрик и другие — они ж, как сказать, хулиганами маленькими были. Бывало, придет директор, выставит их вперед, выговаривает, сердится, кричит почти: «Будете еще за школой банки из-под синьки жечь? Будете еще карбид в туалет бросать? А?! Кого я спрашиваю?! Вы будете себя хорошо вести, наконец?!»
А эти так насупятся, как зверьки, молчат, настырничают! Еще и дерзить начнут, чего-то бурчать непонятно сквозь зубы. Ну, директор потреплет их за шкирки, родителями в школу погрозит и ретируется до следующего раза.
Так что, господа артисты, не обижайтесь: вы в этом смысле на моих старых дружков совершенно не похожи.