В начале прошлой недели местные СМИ сообщили сногсшибательную новость: к нам едет сам — барабанная дробь! — министр культуры России Владимир Мединский! И не для того, чтобы, скажем, просто позавтракать с нашим губернатором или, допустим, перерезать красную ленточку, заново открывая филармонию (хотя и для этого тоже), а чтобы лично встретиться (цитирую) «с интеллектуальной и творческой элитой области». Во как! Я торопливо проверил в энциклопедии значение слова «элита» — не про меня ли это?
Ага! «Элита — часть общества, обладающая авторитетом в той или иной области жизнедеятельности». Ну точно: про меня. Про кого же еще? Уж чего-чего, а авторитета у меня хоть отбавляй. Только за прошедшие двадцать лет я выпустил полсотни собственных книг и отрецензировал несколько тысяч чужих. Приятели, коллеги, друзья и даже случайные знакомые часто звонят мне из книжных магазинов и, стоя у стеллажей, нерешительно интересуются, такую-то модную новинку стоит ли им покупать? И радуются, когда я им авторитетно отвечаю: «С ума сошли? Не вздумайте тратить деньги на эдакое барахло, а лучше перечитайте Платонова, Булгакова или Зощенко!»
Если уж с кем из саратовцев и надо встречаться министру культуры страны в первую очередь, то это со мной (горделиво подумал я). Даже начальник губернии — при всем его природном обаянии и культурном багаже — максимум, чем может одарить гостя, так это гармошкой местного производства. Другое дело — я. Я могу явиться к министру и без подарка, потому что я сам подарок. В нашей губернии я, наверное, один из немногих, кто изучал творчество будущего визитера, и уж точно я единственный из земляков, кто целым абзацем присутствует в статье о Мединском в википедии.
Более того! Мы с Владимиром Ростиславовичем даже некоторым образом уже общались, пусть и заочно. Откликаясь в одном из столичных еженедельников на прошлогодний роман Мединского «Стена», я очень мягко намекнул автору, что если он хочет конкурировать с Александром Дюма, то не следует выходить за границы жанра. Тем более, дескать, романисту не стоит употреблять слова типа «сральник». В ответ министр культуры (тогда еще будущий) сообщил посетителям своего сайта: из рецензии, мол, видно, что «наши либералы не желают отказываться от привычных для них стереотипов... Но и возразить им особенно нечего!» Честно говоря, смысл его последней фразы остается мне неясным до сих пор. То ли рецензенты-либералы не способны толково возразить авторам-патриотам, то ли, наоборот, обиженные патриоты уже не находят подходящих слов, чтобы образумить зарвавшихся либералов. А раз так, что тогда? От слов переходить к делу? Драться книжками? Швыряться чернильницами? Идти стенка на стенку? Мочить оппонентов сами знаете где? Я надеялся, что Владимир Ростиславович в ходе рандеву успокоит меня и гуманно разъяснит мне авторскую (а теперь еще и министерскую) позицию. Таким образом, моя встреча с главой федерального минкульта становилась уже насущной необходимостью: дело, в конце концов, было не в личных амбициях. Судьба российского либерализма висела на волоске!
Полдня я не отходил от телефона и компьютера, ожидая, что служители губернского минкульта проявят инициативу и вот-вот пригласят меня — хоть эсэмэской, хоть по электронной почте — на встречу с их столичным начальником. Я уже вытащил из шкафа и проветрил свой смокинг, подаренный моим другом, предыдущим редактором газеты «Культура». Увы! Телефон молчал, эсэмэсок не было, а по мейлу вместо одного нужного письма приходили десятки ненужных. Некие доброхоты предлагали мне купить (недорого) газонокосилку, набор кастрюль, спиннинг и собр. соч. Карлоса Кастанеды. Меня звали на экскурсию по острову Итуруп, на ярмарку народных промыслов и на семинар Общества содействия трезвости... Однако на встречу с В.Р. Мединским меня, как назло, никто не звал.
Пришлось самому напомнить о себе. Я решительно набрал номер приемной министра местной культуры С.В. Краснощековой, представился, кратко перечислил свои заслуги перед российской и мировой культурой и попросил включить меня незамедлительно в список элиты, которую уже через несколько дней губернатор предъявит (после завтрака, разумеется) московскому гостю. Девушка на другом конце провода, выслушав мои доводы, продиктовала номер телефона начальницы отдела оргработы и информтехнологий нашего минкульта Ларисы Курбатовой. На всякий случай я добыл еще и телефонный номер ее тезки, рангом повыше — первой заместительницы министра той же культуры Л.В. Сорокиной. К сожалению, обе милейшие (я это сразу понял по их голосам!) Ларисы помочь мне не смогли: как выяснилось, элитой занимаются не они, а вышестоящее начальство. И после того как список составлен лично министром Светланой Владимировной, документ должен быть согласован и утвержден в секретариате губернатора, очевидно, ради предосторожности, вдруг в ряды элиты захочет пробраться тот, кто этого звания недостоин? Но я-то… я-то достоин вне всяких сомнений! В будущей Энциклопедии Культурных Саратовцев (ЭКС) мне уж наверняка зарезервировано местечко — где-нибудь между знаменитым конферансье Авдониным и довольно известным художником Борисовым-Мусатовым.
Делать нечего: пришлось вновь звонить в министерскую приемную и опять беспокоить секретаря. И снова прокол: главы минкульта на месте не оказалось, и неясно было, когда появится. Однако я уже не мог отступать. «Пожалуйста, запишите мой телефон, — попросил я, — а когда министр появится, изложите ей мою просьбу, и пускай она мне обязательно перезвонит...» Девушка из приемной с некоторой, как мне показалось, растерянностью в голосе ответила, что вообще-то министр вот так запросто гражданам обычно не перезванивает. «Ну мне-то, конечно, перезвонит, — успокоил я секретаршу. — Дело ведь ответственное. К тому же Светлана Владимировна очень хорошо меня знает...» Я хотел добавить еще: «...и ценит», но отчего-то застеснялся. Ох уж эта моя скромность!
Теперь, когда мой телефонный номер был в надежных руках, я мог терпеливо ждать, когда меня наконец-то запишут в элиту. Шли дни, телефон молчал, электронная почта выдавала спам, но я ничуть не волновался: я был уверен, что меня точно позовут на встречу с федеральным гостем, и заранее освободил день 16 мая от всех иных дел. Перенес на будущее велопрогулку, передоговорился со своим дантистом, передвинул еженедельный шопинг и даже отменил свою лекцию о влиянии роста тарифов ЖКХ на творчество Стивена Кинга.
Между тем каждый новый день оказывался богат новостями, и чем ближе подступала дата объявленного визита, тем драматичнее выглядели мировые события с пометкой «культура».
За шесть дней до высадки министра в Саратове пришла горестная весть из столицы Дании Копенгагена: мало того что Фортуна отвернулась там от наших поющих сестер Толмачевых (за которых болел министр Мединский), так еще и победа на «Евровидении» досталась бородатому австрийцу-трансвеститу, чей псевдоним в переводе с немецкого на русский означал «колбаса»!
А всего за три дня до появления Мединского на волжских берегах залихорадило уже в Италии, и из-за нового скандала Владимир Ростиславович был вынужден отменить поездку в Венецию: вернул командировочные, сдал билет и распаковал обратно чемодан. Как выяснилось, один венецианский вуз (типа СГУ, только тамошний ректор рассекает не по шоссе на иномарке, а по каналу на арендованной гондоле) хотел по-тихому вручить Мединскому мантию и диплом почетного доктора. Но итальянские университетские слависты внезапно взбунтовались, сочинили коллективное письмо, и в нем эти карбонарии имели нахальство усомниться в научных заслугах синьора Мединского. Потому-то церемонию пришлось ужать до пяти минут и перенести из Венеции в Москву. Но и там враг не дремал: буквально за полдня до того, как министр должен был появиться в Саратове, российские деятели — из числа любителей Италии — стали собирать подписи под таким же возмущенно-коллективным воззванием. И в нем тоже усомнились в регалиях московского доктора наук, да еще и вспомнили, как на грех, про какой-то там будто бы плагиат...
Вы представляете, в каких растрепанных чувствах сходил с трапа в Саратове глава федерального минкульта? Вы чувствуете, как ему была нужна поддержка? А ведь никто из местной культурной элиты, я уверен, не приободрил гостя, не утер ему слезу и не сказал задушевным голосом Великого Комбинатора: «Крепитесь! Глубинка вам поможет!»
Только я, со свойственным мне тактом, сумел бы утешить гостя. Я бы сказал ему прямо, без экивоков: «Подумаешь, продули «Евровидение»! Тоже мне катастрофа. Сами же сто раз говорили, что Россия — не Европа и надо гордиться этим. Так чего психовать? Вот и гордитесь, время пришло, не бросайте слов на ветер. Хотите умыть Европу? Не вопрос. Организуйте в Монголии «Азиявидение», мобилизуйте Чурова на подсчет голосов, найдите сексуально-правильного певца, достойного приза. Кто в России и с бородой, и с безупречной партийной анкетой? Стас Михайлов? Вот ему и присудите победу в Улан-Баторе — назло австрийской бородатой колбасе. Вручите Стасу «Золотого барана», и всё будет тип-топ...»
А еще я бы сказал министру: «Ну подумаешь, придрались к вашей диссертации! Да пусть этот чертов «Диссернет» подавится вашей докторской! Не нравится она им? Скажите: «Нате, забирайте! Отдаю ее безвозмездно, на макулатуру, в пользу угнетенных детей Африки!» Невелика потеря. Да у нас докторов, как грязи, и те умники, которые на вас сегодня наезжают, делают это из зависти, потому что сами зарабатывают гроши. Им за эти гроши надо двигать науку, даже иногда фундаментальную. Вот лохи, правда? А вам за каждый миф о России, который вы сперва сами придумаете, а потом гневно разоблачите в своих многотиражных брошюрах, идет такое бабло, какое этим докторишкам и не снилось...»
А напоследок я бы похлопал гостя по плечу и сказал: «Да ладно, Ростиславыч! Подумаешь, Италия! Подумаешь, каналы и гондолы! Чего реветь-то? Зачем нашему человеку люстра венецианского стекла, когда почти такую же делает в Воронеже артель имени Клары Цеткин и стоит наша люстра 37 рублей 46 копеек? А если прикроют эту артель, тоже не беда: можно жить при лучине, ходить в резиновых сапогах, а на сэкономленные деньги Никита Михалков снимет новый фильм, «Утомленный цирюльник для механической цитадели», и в том же Улан-Баторе его непременно ждет оглушительный триумф...»
Думаю, такая прочувственная речь определенно спасла бы от депрессии нашего министра федеральной культуры, а значит, и саму культуру в целом. Однако я эту речь не произнес. Потому что Светлана Владимировна, вопреки моим ожиданиям, проявила политическую близорукость и не перезвонила мне. Таким образом, я вовремя не попал в ряды культурной элиты и встреча с гостем прошла без меня. Судя по скупым отчетам СМИ, на той встрече, куда меня опрометчиво не позвали, местные деятели кисти, пера и смычка в присутствии министра традиционно кряхтели, намекая на дотации, коллективно вздыхали, дружно одобряли и аплодировали, а под конец глава региона преподнес гостю (тут я угадал на 100 процентов) саратовскую гармошку.
Можно подумать, что Владимир Ростиславович будет на ней играть.