Культура — штука таинственная. Культура, которой пытается дать определение государство, — штука куда как более таинственная. Вот тут бы и процитировать выражение "Когда я слышу о культуре, я снимаю с предохранителя свой браунинг", тем более что в последнее время после упоминания об очередном регулирующем эту сферу законе все причастные действительно звереют.
Но цитировать боязно, поскольку вдруг кто-то вспомнит автора этого афоризма Ганса Йоста и его богатый послужной список, включающий в себя, помимо драматургии и прочего писательства, работу группенфюрером СС, и может получиться некрасиво. С точки зрения какого-нибудь из околокультурных или околопатриотических законов. А государство тем временем решило, что надо, наконец, уже как-то определиться с тем, что такое культура и с чем ее едят, и с этой целью накатало большой и небезынтересный документ со скромным названием "Основы государственной культурной политики".
Так вот, с точки зрения государства, культура и нравственные ценности — это: "честность, правдивость, законопослушание, любовь к Родине, бескорыстие, неприятие насилия, воровства, клеветы и зависти, семейные ценности, целомудрие, добросердечие и милосердие, верность слову, почитание старших, уважение честного труда". Ни про образованность, ни про уважение к слову, ни про прочие вещи, о которых по идее при разговоре о культуре стоит вспомнить, в перечне нет.
Однако слово как таковое государство охранять стремится, да еще как: русскому языку как явлению отведен целый параграф в описании стратегических задач государственной культурной политики. Язык, мол, говорят авторы концепции, это основа существования российской цивилизации, надо его защищать. Надо учить всех на нем разговаривать, в том числе, подчеркивают авторы, представителей власти, журналистов, политиков и педагогов (именно в таком порядке). Гордость берет за людей, поставивших себе такую сложную, но благородную цель, однако вся соль красивого пассажа о великом и могучем кроется в последнем абзаце. Оказывается, развитие русского языка, за которое так яростно ратуют авторы концепции, включает в себя "расширение присутствия русского языка в Интернете, в том числе борьбу против его вытеснения государственными языками иных стран". Проклятое засилье англицизмов и американизмов, подумаете вы, надоели уже эти мерчендайзеры, менеджеры по клинингу и перформансы. А вот и нет. "Это, — разъясняют нам, — необходимо для того, чтобы в картине мира современных жителей планеты в максимально возможной степени присутствовала российская оценка текущих событий". Раскрыть тайну, каким образом российскую оценку текущих событий будут постигать те, кто русскому не обучен, авторы отчего-то постеснялись. Зато выказали заботу о жителях зарубежья, подчеркнув, что именно их надо обеспечить полезными и привлекательными ресурсами, отсутствующими в информационном пространстве их родины. Из таких уникальных российских ресурсов на ум приходит разве что "ВКонтакте", но его зарубежные гости уже освоили — Том Круз, например, Виктория Бэкхем и Шакира.
Не забыли в своем стремлении поддержать и развить русский язык и о литературе. Пообещав поддерживать литературное творчество, составители "Основ" опять сетуют на то, что "опасна продолжающая нарастать функциональная безграмотность граждан, когда человек не только не в состоянии передать смысл прочитанного, но затрудняется устно или письменно выразить собственные мысли. Эта тенденция опасна не только общим снижением культурного уровня российского общества, но и ограничением возможности полноценного участия в жизни общества и государства значительного числа граждан". С утверждением о затрудненности выражения мыслей сложно не согласиться: взять хотя бы повторяющееся в двух предложениях подряд слово "опасно", ничем не оправданное с точки зрения стилистики. За такие ошибки, между прочим, учителя в школе обычно галочки на полях ставят и оценки снижают.
В следующем параграфе опять склоняют интернет. Раньше, негодуют авторы, книжки писали только специально отобранные люди, и было их мало, а тексты их "подвергались профессиональной оценке, выверялись на предмет актуальности, качества содержания, языка, полезности, необходимости, и эксперты определяли, каким тиражом выпускать тот или иной труд и где его распространять". Теперь же эти светлые времена прошли, и в интернете все (цитируем) "что-то создают" и распространяют "вне зависимости от образования, кругозора, жизненного опыта, знания предмета, психического здоровья и их истинных намерений". Особенно настораживает последний пункт: что имелось в виду под распространением вне зависимости от истинных намерений? Впрочем, отношение авторов к интернету неоднозначно. Они утверждают, что в США в Библиотеку Конгресса передают на хранение созданный россиянами контент (включая и бездуховный, создаваемый необразованными людьми и распространяемый ими вне зависимости от истинных намерений). У нас же, говорят авторы, такого нет. Зачем сохранять этот информационный мусор, непонятно, но авторы все равно беспокоятся. Кстати, создают разное, по мнению авторов, в "Instagram, YouTube, Facebook (деятельность Meta (соцсети Facebook, Instagram) запрещена в России как экстремистская), Twitter, Google". Чем не угодили, скажем, Yandex, раз уж мы говорим о создании чего-то в поисковой сети, и LiveJournal, неясно.
А еще обещают включить в "Основы" пункт о гарантии свободы творчества и запрете цензуры. Кому при этом предстоит лавировать между запретами, касающимися трактовки событий Второй мировой войны, и запрете на оскорбление чувств верующих, законодателям или творцам, ― пока что остается неизвестным. А самое интересное, как быть с современными авторами, которых концепция собирается охранять и поддерживать: из списка самых популярных как минимум трое ― Ерофеев, Пелевин и Сорокин — согласно новым правилам, должны продаваться только с пометкой "Осторожно, содержит нецензурную брань". Правда, народный артист России Николай Бурляев, который, по его словам, является одним из авторов документа, для себя все определяет просто. Цензуры, конечно, не будет, но финансировать государство станет только ту культуру, которая ему близка. Все правильно, настоящий художник должен быть голодным. А русский язык лучше вообще запатентовать, чтоб никому неповадно было.