Совершенно очевидно, что когда Станислав Говорухин работал над "Местом встречи изменить нельзя", он втайне от съемочной группы самолично и без наркоза вскрыл себе грудную клетку, вытащил оттуда душу, стер ее в крепких ладонях в порошок и мощным выдохом развеял над площадкой. Что из этого вышло — мы знаем и аплодируем.
И вот теперь после его последнего публичного заявления я думаю: неужто то же самое его попросили сделать уже с собственными мозгами?
Я уверен, что это был и есть обязательный ритуал для всех новеньких депутатов Государственной думы — стереть свои мозги или их рудименты и ссыпать в урну у парадного подъезда думы, прежде чем туда войти. Но стариков, мне казалось, не трогали. Видно, пришло и их время.
Станислав Говорухин хочет запретить американское кино в российских кинотеатрах. Слово "запретить" режет слух и отсылает образ говорящего в стройный рядок безликих, мордатых чиновников брежневской эпохи. А Говорухину туда не очень-то хочется, поэтому он использует слово "ограничить": "Я считаю, что хорошо было бы ограничить голливудское кино на российских экранах, но не за счет российского кино, мы выпускаем около 60 картин, а за счет кино, снятого в странах с богатой кинематографической культурой — Турции, Кореи, Ирана, Японии, европейского кино. А то мы смотрим только голливудское кино и крайне редко — иранское кино" (ИТАР-ТАСС)
А что, в Иране снимают кино? Хм... Я думал, что в Иране, к радости его обитателей, иногда снимают фетвы — на посещение парикмахерской, например, женщинами. Это если великий аятолла с утра в хорошем настроении. А если в плохом, он накладывает другую фетву — на посещение парикмахерской мужчинами.
Впрочем, Говорухину лучше знать, вполне возможно, он имеет в виду иранскую кинопродукцию до 1979 года. Она ему и сейчас кажется вполне современной.
Надо сказать, что знаменитый режиссер и народный избранник не первый, кто предлагает прижать Голливуд. До этого пару лет назад выступал такой депутат Госдумы, как Сергей Железняк. Его дочки живут и учатся в Англии и Швейцарии, но это не мешает Железняку быть пламенным патриотом, а главное, каблучками своих модных туфелек втирать патриотизм или то, что он полагает патриотизмом, в граждан России. И оберегать их от губительного западного влияния и ценностей.
Так вот этот самый Железняк уверял, что у нас есть прекрасное отечественное кино и оно с легкостью потеснит американское. Когда Железняка спросили, какой последний российский фильм он видел, он заморгал, заулыбался и назвал что-то вроде: "Десять негритят". Я преувеличиваю, конечно, но не сильно — действительно, поклонник российского кино промямлил что-то беспомощное. Можете посмотреть его беседу с журналистом в интернете. Программа Марианны Максимовской "Неделя" его спрашивала.
Еще такой молодой депутат, как Роберт Шлегель,в свое время предлагал разобраться с Америкой в кино... Говорить, из какой они партии, или жестами показать? Или и так все понятно?
Теперь вот Говорухин подключился. Режиссер. Я бы даже не рискнул, правда, спрашивать, какой, например, американский фильм он смотрел. Назовет, небось, "Великолепную семерку".
Одновременно с Говорухиным возник еще один режиссер — Юрий Кара. А вот он-то предложил запретить американское кино вовсе на тот период, что Барак Обама и Конгресс ввели в отношении России санкции.
Но мы Юрия Кару сильно трогать не будем, потому что у человека собственный фильм по одному восхитительному юношескому роману пролежал на полке почти двадцать лет из-за судебных дрязг, после чего в Кару вселился черт, и посредством вот таких заявлений он машет нам всем лапкой.
Самое удивительное — хотя что тут удивительного-то? — Говорухина и черта, который живет и правит в чердаке Юрия Кары, поддержат в стране многие. Ну да.
Современным людям кажется, что голливудское кино всегда и естественным образом было вплетено в их бытие, как периодические боли в спине, дурацкий смех или тугодумие некстати. То есть то, от чего они без особого сожаления избавятся и почувствуют себя не только не хуже, а напротив, здоровей, веселей и разносторонней.
Нет! Все будет в дальнейшем иначе. Без голливудского кино люди погрузятся в особое состояние, описать которое можно как "ограниченность". Или "неискушенность".
Да, так лучше. Поясним на примерах. Помните, как двадцать лет назад какая-нибудь "Сангрия" казалась вам верхом винодельческого искусства? А сумка с надписью "Montana" — крутой и модной вещью. А сам штат Монтана представлялся футуристическим переплетением эстакад и небоскребов, где в открытых бассейнах плещутся девушки из "Ритмической гимнастики", ожидая, когда вы подкатите к ним на "мерседесе", "опеле" или "фиате" — тогда эти марки воспринимались равнозначными. Ведь так?
Причем в своей фантазии вы были одеты в цветной спортивный костюм, закуривали сигарету "More", а в карманах у вас были горсти расплющенных крышечек от "Pepsi".
Кто ж тогда мог предположить, что в штате Монтана живут в основном коровы и посетить его хочется чуть больше, чем какой-нибудь Александров Гай? А никто. Неискушенные были.
Та же история и с кинематографом. В те времена, когда Кара и Говорухин были моложе и жили в полной гармонии с окружающим их миром, люди смотрели советские фильмы и немного японские. При этом люди считались очень начитанными, с хорошим вкусом и тонким чутьем, у них на полках красовались собрания сочинений Чехова, выменянные на макулатуру. Так продолжалось десятилетиями. Изредка на советских экранах появлялись Жан-Поль Бельмондо и ковбои. А потом наступили восьмидесятые...
Сейчас я вспоминаю времена первых видеомагнитофонов и первых трехчасовых видеокассет с дрожью. Это потрясающе! Ну ладно, мне еще не было и десяти, я был недоразвитым. А как быть с советскими офицерами-летчиками? Выпускниками училищ. Блестящими кроссвордистами и шахматистами. С ними-то как быть? Я не знаю.
Я только знаю, что они радовались как дети, когда в их руках оказывались видеокассеты с видеофильмами. Руки их дрожали от мысли, что вот сейчас, через мгновенье, они соприкоснутся со всеми тайнами мира. Разве заголовок "Время костоломов" или "Змея в тени обезьяны" могли говорить об обратном?!
Запредельный, гомерический трэш, даже не американский, воспринимался откровением. Взрослые, серьезные советские люди смотрели, разинув рты, как два неопрятных лохматых парня из фильма в фильм изучают технику гиббона, чтобы отомстить за смерть учителя. Какой, к шутам, Чехов!
Не надо отказываться — так было!
А достойные вещи попадались? Конечно, но что толку? Неискушенные люди не имели никакой возможности произвести ранжирование и понять, где изюм, где тесто, а где упаковка из целлофана, — запихивали в рот все подряд, и все казалось одинаково вкусным.
Бесподобный "Крестный отец" и какие-нибудь "Убийцы под знаком Сакуры". Восхитительный "Киборг-убийца" (его еще называют "Терминатор") и кошмарный "Город мертвых". Классические "Чужой", "Нечто" и дурной "Ад живых мертвецов". Мы были такими… тупыми!
Кстати, знаете, какой был самый любимый фильм у подростков в конце восьмидесятых, если не брать в расчет фильмов с Брюсом Ли и "Горячей жевательной резинки"?
Вспомните его сами. Тот, что произвел на вас сокрушительное впечатление. Тот, после просмотра которого вы какое-то время не могли говорить и вообще издавать звуки, чем радовали своих родителей. Ну! "Гостья из будущего"? Нет. "Приключения Электроника"? Нет. "Приключения Петрова и Васечкина"? Нет. "Мио, мой Мио"? Близко! Напрягитесь еще чуть-чуть...
Ладно, я скажу: это "Полет навигатора". Американский фильм, дублированный на студии Горького и показанный в широком прокате в СССР. О чем он, я говорить не буду, сами узнаете, если захотите.
Если тогда поставить перед советскими детьми жизнерадостного Станислава Говорухина и сказать им: "Дети! Вот это Станислав Сергеевич! Он хочет ограничить американское кино в наших кинотеатрах, так что вы не сможете сходить на "Полет навигатора" в восьмой раз! Расходитесь по домам и принимайтесь за уроки!" — после этих слов советские газеты вышли бы с траурными материалами о том, что нет с нами больше талантливого человека, режиссера, который еще много мог бы сделать, но уже не сможет, жизнь несправедлива, искусство вечно, он всегда будет в наших сердцах и нашей памяти и т. п. Заголовок был бы "Место встречи изменить нельзя" и фотография Ваганьковского кладбища. Так было бы, уверяю.
И Говорухин не пудрил бы нам теперь мозги иранским и японским кино, которое с успехом заменит американское в кинотеатрах. Не заменит! Кинотеатры закроются, они не будут такие фильмы демонстрировать, потому что зрители туда ходить не будут, если, конечно, Говорухин не имеет в виду японскую порнографию, но даже она не поможет, потому что там раздеваются минут сорок!
Понимаете, людям в кинотеатре не хочется полтора часа смотреть, как на экране разговаривают, иногда переходя на крик, другие люди. Когда экранные люди не разговаривают и не кричат, то они просто буравят друг друга взглядом и совершают немотивированные поступки в виде ночных пробежек со слезами по шоссе. Режиссер убежден, что мотивацию додумает зритель. В конечном итоге в фильме кто-нибудь умрет, а на того другого — который не умер — обрушится лавина осознания того, на какую чушь в виде разговоров, криков и убийственных взглядов была растрачена жизнь. А изменить уже ничего нельзя, и остается только сидеть на полу в пустой квартире. Эту безусловную истину режиссер иллюстрирует образно — в виде двери, захлопнувшейся сквозняком. И идут титры.
Я только что рассказал вам сюжет 99 % японских, иранских и каких-нибудь пакистанских фильмов. Жюри Венецианского фестиваля их обожает. Остальные 99,9999999 % зрителей планеты, которым не повезло оказаться в жюри Венецианского фестиваля, — нет.
Я понимаю, как сейчас дымятся поклонники не голливудского кинематографа. Потому что такое описание им кажется клеветой. Простите, Говорухин и ребята. Но вот спроси вас про Голливуд, вы же скажете, что там только тупые шутки, пальба, неубиваемый герой, а потом все целуются и идут титры.
Но и это клевета! Судите сами: когда я последний раз смотрел голливудский фильм, то там черепашки-ниндзя не целовались в конце! Так что в расчете.
И поэтому я и миллионы подростков за моей спиной от лица всех черепашек-ниндзя говорим вам, гиббоны-законодатели: дырку от бублика вы получите, а не голливудские фильмы! Продолжение следует...