38-летний житель рабочего поселка Ровное Юрий Бызов все время лежит на кровати. У него не действуют обе ноги и левая рука. Он был бы не прочь прогуляться и подышать свежим воздухом, но перед его домом — грязь и глубокая лужа. Здесь не помешала бы узкая асфальтовая дорожка, чтобы по ней ездить на прогулки. Инвалидная коляска с электроприводом, которую ему выдали около семи лет назад, пришла в негодность — быстро разряжается аккумулятор, сломался правый подлокотник.
20 лет назад высокий и красивый парень Юра Бызов учился в сельскохозяйственном техникуме в Саратове. Жизнь казалась хороводом ярких событий, впереди маячили приятные перспективы.
— Помню, как ходил возле военного госпиталя на улице Мичурина с одногруппниками, — вспоминает Юрий, — мы тогда глядели на солдатиков с ведрами в руках и смеялись. Кто же мог знать, что через два года я сюда попаду?
Герой нашей публикации пошел служить в армию в 1994 году. Курс молодого бойца прошел в подмосковном Чехове, потом его отправили в Кузнецк. Войска были предельно мирными — инженерно-техническими, а профессия сантехника, которой обучался Бызов в части, и вовсе была далека от военного дела. В конце 95-го впереди замаячил дембель — тогда служили всего 1,5 года.
— Дедовщина была, но наши "деды" были умеренными, — улыбается Юра, — максимум могли подзатыльник дать. Ну и один раз заставили у окошка стоять, на карауле, пока старший призыв выпивал.
Мать Юры, Зинаида Васильевна, то и дело вздрагивала, когда хлопала калитка — так соскучилась по сыну и ждала его с минуты на минуту. Но в декабре пришел неожиданный приказ: продлить службу еще на полгода. Солдат отправили на полигон в Тоцкое, где быстро переучили на минометчиков. В считанные месяцы наш герой стал старшим наводчиком минометного расчета.
— До Моздока добирались на гражданском поезде, — рассказывает с улыбкой Юрий, — весело было. В Моздоке жили в палатках, ждали вертолет. Когда он прилетел, нас переправили в горы, неподалеку от станицы Первомайской. Там поселились в землянках.
— В письме от 11 марта сыночек писал, как там красиво, — вздыхает Зинаида Васильевна, — яркая зелень, горы. А уже 26 марта мы получили телеграмму...
— Моя личная война закончилась очень быстро, — рассказывает Юрий. — Наша задача состояла в том, чтобы обстреливать "зеленку" в горах из минометов. Мы почти никого не видели, не имели прямого контакта с противником. Иногда только замечали, что в лесу кто-то бегает.
Своего ранения Юрий совсем не помнит. Просто погас свет — и все. Очнулся уже по дороге в госпиталь. Как он узнал много лет спустя, списавшись с сослуживцем в соцсетях, их расчет накрыло минометным огнем, всех контузило, а старший наводчик получил самые тяжелые ранения. Впрочем, впоследствии почти все сослуживцы погибли в боях за Грозный.
Все думали, что Бызов, у которого было ранение в висок и сломан позвоночник, не жилец. На "вертушке" его отправили в госпиталь. Их на его пути было очень много — в Грозном, Владикавказе, потом в Москве и Подольске.
Госпиталь в Подольске Юрий вспоминает с удовольствием:
— Там все было новенькое, красивое. А какие люди душевные — пытались нас приободрить. Приносили подарки и открыточки от школьников. Открываешь открытку, а там написано: "Здравствуй, солдат!" Очень это нас трогало.
— Первым к Юре поехал я, — рассказывает отец Владимир Александрович. — Сказал ему: "Если узнаешь папу, моргни глазами". Он моргнул и... слезы из глаз полились.
Сколько пережили родители Юры, трудно передать словами. Отец от пережитого горя почти обезножил, у матери сахарный диабет. После третьей операции врачи сказали, что их сын больше никогда не будет ходить.
— Человек, как прибор, — вздыхает Владимир Александрович, — перервешь где-то проводок — нет контакта. И починить нельзя...
В военном госпитале в Саратове антураж был похуже, чем в Подольске. Все старое, полуразрушенное. А врачи замечательные. Именно здесь придумали подвесить часть тела над кроватью, чтобы заживали пролежни.
— Вкрутили шурупы в бедра и подвесили на лямках, — со слезами вспоминает Зинаида Васильевна, — за лямки зацеплять было нельзя, они перетягивали бы кровоснабжение. И пролежни затянулись, зажили.
Долгое время Юрий, которого в 1996 году наградили орденом Мужества, получал мизерную пенсию. Родителям никто не объяснил, что нужно было обращаться в министерство обороны. А когда они узнали об этом, требовать пересчета не стали.
Когда соседи по палате, с которыми наш герой лежал в госпитале ветеранов войн, узнали о его положении, они написали губернатору Дмитрию Аяцкову. Об экс-губернаторе в семье вспоминают с уважением:
— Он прислал специальную кровать и подъемник, всегда по праздникам от него приходила открытка. А от новых властей — никогда и ничего не присылали.
Первая инвалидная коляска была обыкновенной. Но поскольку у Юры не действовала одна рука, пользоваться ею он не мог. Спустя несколько лет удалось выхлопотать коляску с электроприводом, но когда и она пришла в негодность, Зинаида Васильевна узнала, что в карту реабилитации ее сына в медико-социальной экспертизе не вписали возможность получения электрического средства для передвижения.
— Нам привезли две обыкновенные коляски — одну комнатную, а другую для улицы. Еще летом мы вписали в карту электроколяску, но вот ноябрь на дворе, а ее все нет.
Сам Юрий и его родители — люди терпеливые. Никуда обращаться и жаловаться на жизнь не привыкли. Но близился горестный юбилей — 20-летие первой чеченской кампании. Работники областного военкомата обратили внимание на проблемы героя нашей публикации и разместили просьбу о помощи на сайте Клуба ветеранов войн. Также о Юрии написали наши коллеги из "Взгляд-инфо". Стоимость коляски, указанная в публикациях, — 120 тысяч рублей. Примечательно, что когда мы общались с Бызовым, ему позвонили из областного министерства социального развития и пообещали, что вскоре у него будет электроколяска бельгийского производства. Хочется верить, что этот звонок никак не связан с публикацией в СМИ.