В Энгельсе двухэтажный дом по адресу: Харьковская, 2, стоит совершенно обособленно — на краю пустыря, который с двух сторон подпирают стройки. Рядом бетонные заборы, башенные краны, пустые бойницы еще незастекленных окон. С дороги старую двухэтажку и не разглядеть. Раньше здесь находились гаражи и сарайчики, но их давно снесли. А дом стоит. И неизвестно сколько еще будет стоять, потому что у него есть защитники...
История началась в 2011 году, когда к жителям дома пришли никому не известные люди, которые рассказали, что строение признано аварийным и подлежит расселению. При этом предложили провести процедуру обмена квартир. Кто-то сразу согласился. Кто-то не хотел уезжать в другой район, но подумал, что выбора нет. А жильцы одной двухкомнатной квартиры выселяться отказались. Не соблазнились ни на другую квартиру, ни на предлагаемые позднее деньги. Пенсионерка Валентина Павловна Луценко и ее сын Геннадий просто не понимали, почему должны куда-то переезжать по чьей-то прихоти.
Дом хоть и старый, но еще вполне крепок. Свет, отопление, никаких дыр в стенах. Сухо и ухожено. Полы деревянные, но под ними и лаги крепкие и мыши не водятся. Это-то и пытались жильцы доказать чиновникам. "Вон сколько в городе нуждающихся в жилье. Такие квартиры есть ужасные, такие дома, намного хуже этого! Наш дом еще много лет простоит", — говорит Геннадий Петрович.
Видео Дмитрия Черненкова
Но со временем соседи все же съехали, а семья Луценко оказалась одна в восьмиквартирном доме. Вскоре в доме пропали газ и электричество. Коммунальщики отключили единственную оставшуюся жилую квартиру от коммуникаций. "Они начали нас отсюда выживать. Создавать нам такие условия, при которых мы здесь не смогли бы существовать. А ведь мама моя, Валентина Павловна, тяжело больной человек. Она перенесла инсульт, ей парализовало левую сторону, ходить не может", — рассказывает Геннадий Петрович.
"У нас есть на руках решения суда. Первое говорит о том, что Луценко Валентину Павловну и меня, Геннадия Петровича, администрация пыталась принудительно выселить из нашего собственного жилья. Решением Энгельсского районного суда в этих требованиях им было отказано. Решение вступило в законную силу. Второе решение, от 22 декабря 2011 года, предписывает управляющей компании "Уют" восстановить электроснабжение и все, что касается общедолевого имущества в данном доме", — ворошит Луценко огромные стопки бумаг.
Уже в суде выяснилась любопытная деталь: коммуникации были отключены "в связи с полным расселением дома". То есть семью Луценко вынесли за скобки, будто и не существуют вовсе эти два человека, не живут одни в пустом доме. Однако решение суда заставило чиновников и коммунальщиков вспомнить о проживающих в квартире № 2. И газо- и электроснабжение было возвращено. Правда, по всему дому теперь протянуты ниточки белых проводов, подводящих свет какими-то неведомыми путями: через другие квартиры и лестничную клетку.
Вскоре в доме объявились новые "соседи". "Так получилось, что муниципалитет, выкупивший, а точнее выменявший все квартиры, стал нашим соседом на обоих этажах, — продолжает Геннадий. — Мне кажется, они этого и добивались. Чтобы иметь право распоряжаться имуществом, которое находится в долевой собственности. И этим они и воспользовались — в марте 2013 года".
Весной на доме появились объявления об "общем собрании жильцов", на котором, по сути, должны были присутствовать только обитатели квартиры № 2. Однако появилась и чиновница из местной администрации, которая в назначенный час вышла из машины и сказала: "Начнем". В результате этого "собрания" большинством голосов, то есть муниципалитетом, представляющим большинство квартир, вынесено решение демонтировать металлическую подъездную дверь, что и было сделано незамедлительно.
Валентина Павловна, вытирая слезу, признается, что после демонтажа двери жить в собственной квартире стало страшно. В опустевшие соседние квартиры наведывались неизвестные, шумели, били там стекла. И даже начинали разбирать дом — так, в квартире сверху зачем-то снимали половые доски. "Они шли к нам ордой. Ломы, лопаты, кувалды. И шли к дому. Испугалась я, конечно. Я же войну помню. Видела, как танки на нас едут. Помню, как бомбили, как мы жили в бомбоубежище, голодные и холодные, не знали, что такое ночь и день. Так и здесь начали свет нам отключать. Машина эта специальная с вышкой... Ее рыло из-за сарая лезет-лезет, как танк прям", — тяжело произносит пенсионерка.
После нескольких таких визитов Геннадий был вынужден за собственные деньги поставить новую дверь. Но люди с кувалдами и ломами нашли выход: забрались в соседние квартиры через окна. Тогда Луценко забил окна фанерой и металлическими листами. А для верности еще и установил на дом две камеры видеонаблюдения. Теперь в семье Луценко три работающих телевизора: один показывает новости, а два других — происходящее за окном. Говорят, установка обошлась недешево, но на затраты пойти заставили опасения за собственные жизнь и здоровье. Кто знает, какие мысли могут прийти этим наведывающимся в дом рабочим. "Случись в доме пожар, они бы сказали, что его устроили бомжи. И документы бы представили с общего собрания, мол, двери на подъезде нет и кто угодно может заходить. Вот и пришлось поставить камеры, чтобы видеть и знать, кто в дом заходит", — Геннадий косится на экраны. На одном из них кто-то идет мимо.
Дождавшись, пока фигура на экране скроется вдали, идем на экскурсию по дому. Деревянная лестница немного поскрипывает под ногами. Пустой дом производит странное впечатление. Есть что-то жуткое в оставленных человеком помещениях. На всех дверях срезаны замки, вход во все квартиры из подъезда открыт. В прихожих кое-где еще остались висеть полки и зеркала. В ванных местами сохранилась сантехника. А главное, все помещения, несмотря на то что пустуют уже давно, достаточно чистые. Деревянные полы выкрашены, на стенах сохранились обои. Там, где их нет — ровная штукатурка. Там, где неизвестные рабочие вскрыли пол, видны абсолютно сухие, не поведенные и не гнилые лаги.
В таком доме вполне можно жить, таким условиям позавидовали бы жители аварийных домов города Саратова, где несущие стены прошивают сквозные щели, которые жильцы самостоятельно заполняют монтажной пеной.
"Вон стройка там. Понравился участок земли. Тут и сарайчики уже все снесли. Котлован рыли какой-то. А мы должны переезжать куда-то, потому что земля застройщику приглянулась", — предполагает младший Луценко.
Среди прочего Геннадий рассказывает и о некоторых казусах, с которыми он столкнулся во время суда. Так, выяснилось, что расселение дома проходило по программе Фонда содействия реконструкции жилья. На сайте фонда в "Анкете дома" даже красовалась информация о том, что тот якобы уже снесен. Оказалось также, что по данному кадастровому адресу — три дома.
Геннадий Петрович уже настолько поднаторел в судах, что и о самых простых вещах, не имея специального образования, говорит юридическим языком. На все смотрит через призму решений судов, жалоб, постановлений, апелляций и экспертиз. Валентина Павловна далека от бумажной волокиты. Поглаживая здоровой рукой трехцветную кошку, рассказывает, что прожила в этом доме около 50 лет и не хочет его покидать. А еще она хочет завещать своему сыну всего половину квартиры. Вторую половину она готова подарить президенту страны Владимиру Путину. "Я хочу, чтобы он пожил здесь. Да или просто посмотрел, в каких условиях мы живем, чтобы навел порядок. Потому что нам невозможно уже. Житья нет", — добавляет пенсионерка.
При всем этом в результате одной из многочисленных экспертиз уже установлена сумма, которая необходима для полного приведения дома в соответствие нормам. По словам Луценко, инженер озвучивал им цифру в 160 тысяч рублей. Это значительно меньше, чем стоимость новой квартиры для Валентины Павловны и ее сына. И в эту сумму входит приведение в нормативное состояние не одной квартиры, а целых восьми.