Пожалуй, это самое мрачное и эмоционально-напряженное место в Саратове. Декадентские развалины тут соседствуют с футуристическими силуэтами, а серые прокопченные стены — с апельсинового цвета небом, окрашенным гигантским факелом на горизонте. История этого места богата на героические события, но это вовсе не лекарство от упадка и забвения. Окрестности Саратовского нефтеперерабатывающего завода до сих пор называются в народе Крекинг — по старому названию завода имени Сергея Кирова.
Так закалялась нефть
Сегодня Крекинг — суровый край цивилизации, пропахший газом и шумящий воем собак в приюте для животных, оборудованном в расселенном доме на 2-м Акмолинском проезде.
А когда-то рабочий массив крекинг-завода имени Кирова был гордостью заводчан, одним из первых рабочих поселков, вошедших в территорию Сталинского (Заводского) района в середине 1930-х. Его история началась в 1934 году, вместе с вводом в строй нефтеперерабатывающего предприятия. Как указывается в официальных справочниках, посвященных НПЗ, строительство нынешнего завода началось в разгар первой сталинской пятилетки, весной 1931 года. Возведение гиганта советской нефтянки было начато не на пустом месте. До этого здесь, рядом с деревней Князевка, в царские времена был устроен нефтеперегонный заводик общества "Петроль". Газета "Коммунист" в мае 1935 года (спасибо за газетные материалы литератору и краеведу Марии Салий) писала: "...это был небольшой заводик спекулятивного типа, каких в царской России было довольно много, перерабатывающий в год до 50 000 тонн бакинской масляной (балаханской) нефти на ходовые смазочные масла путем простой (первичной) перегонки". Поначалу была организована механическая мастерская, но к лету 1931 года работы уже вовсю кипели — на строительстве крекинг-завода трудилось больше полутора тысяч рабочих. Условия были спартанскими: рабочие жили в бараках без бытовых удобств, стройка велась почти вручную — из инструментов были разве что лопаты, ломы, носилки да тележки. Из-за нехватки рук к строительству привлекли и заключенных, и солдат Саратовского гарнизона, которые выполнили основной объем земляных работ. Ради воплощения в жизнь великих идей индустриализации использовались все ресурсы, и в итоге 27 апреля 1934 года первая очередь Саратовского нефтеперерабатывающего завода была сдана, а уже на следующий день удалось получить первые 125 тонн сырого бензина.
Рядом с заводом стал расти и поселок. 16 октября 1934 года газета "Правда Саратовского края" писала: "Развернуто большое строительство жилых домов для рабочих крекинг-завода. Квартиры будут в три-четыре комнаты, со всеми удобствами. Каждая квартира будет иметь отдельный сарай с погребами". Отсутствие ресурсов (а порой и второстепенное отношение к жилому массиву) в первые годы создавало немало проблем, которые, правда, не оставались без внимания. На страницах саратовской прессы 30-х годов часто поднимались острые вопросы улучшения быта кировчан (так именовали себя работники крекинг-завода). Зимой 1935 года газеты писали, что во вновь выстроенных домах холодно и грязно, во многих домах нет света и воды, "совершенно не организовано обслуживание жителей рабочего поселка", где на тот момент не было ни одного магазина, а также бани. Но уже весной того же года вопрос благоустройства поселка обсуждался на заседании горсовета. В результате были выделены средства на "расширение водопроводной сети", к лету в районе железнодорожной станции Князевка власти пообещали сделать электроосвещение. Транспортный вопрос для поселка также стоял остро. Еще в 1933 году, когда открытие нефтяного гиганта только предстояло, поэт Николай Белов сочинил стихотворение "Трамвай": "Саратов быть должен исчерчен / Прямыми путями дорог! / Строительство города крепнет, / Растет Нижневолжский край. / И вижу — сегодня на Крекинг / Летит образцовый трамвай!"
"Образцовый трамвай" № 2 ходит до сих пор. Пустили его в том же году, что и были написаны вышеприведенные строки, а двумя годами позже Саратовский городской совет "обязал трампарк построить у крекинг-завода отепленный трамвайный павильон".
Так постепенно рабочий поселок благоустраивался, росли новые цеха и жилые корпуса. К концу 1930-х здесь появились поликлиника, клуб (ныне ДК "Нефтяник") и школы. В 1950-е годы здесь был разбит уютный сквер, носящий, как и завод, имя Сергея Кирова (к слову, существует в поселке и памятник известному партийному руководителю).
Но в годы Великой Отечественной войны заводу и его окрестностям досталось от налетов вражеской авиации, за лето 1943 года почти полностью уничтожившей производство, которое пришлось восстанавливать практически с нуля.
Авангард, вывернутый наизнанку
Если сам завод до сих пор остается передовиком промышленного кластера региона, то его бывший поселок без присмотра ветшал и делался непригодным для жизни. 5 сентября 2008 года, когда Саратов праздновал День города, 4-этажный дом на 2-м Акмолинском проезде, построенный, как и его соседи, в авангардной архитектурной стилистике 1930-х, обрушился. В третьем подъезде, где произошла большая часть разрушений, проживало 13 семей. Никто, к частью, не пострадал.
Все настойчивее местные жители требовали расселить их, поскольку согласно новому законодательству рабочий поселок входит в санитарно-защитную зону НПЗ и жить там, ежедневно вдыхая нефтегазовые выбросы, вредно для здоровья. Лет пять назад процесс пошел, и теперь конструктивистских зданий на Крекинге почти не осталось, лишь несколько двух- и трехэтажных бараков на Больничном и Санаторном проездах, упомянутое здание приюта, корпуса поликлиники, станция скорой помощи на Минской, школа № 16 на Брянской (возле нее, кстати, располагается памятник герою Краснодона Олегу Кошевому), да Дворец культуры "Нефтяник", построенный в 1937 году и сильно переделанный уже в послевоенные годы. Площадь перед ДК — общественный центр микрорайона и пространство перед проходной завода. Здесь меньше всего чувствуется умирание поселковой инфраструктуры, хотя зловонный углеводородный ветер и перманентная малолюдность свидетельствуют о скором уходе этого брутального микрорайона в параллельную реальность...
Напротив главной проходной еще можно увидеть руины дома № 2 по улице Брянской. Рядом стоит ларек и, несмотря на свою близость к нависающим над ним руинам, вполне себе функционирует: в одном его "крыле" — продуктовый магазинчик, в другом — бар-рюмочная. Сам по себе этот объект, с железными дверьми из простого металлопроката, решетками на окнах, вентилятором вместо кондиционера и незатейливой отделкой, в своем роде уникален, оттуда 1990-е как будто и не уходили. Есть там, однако, и vip-закуток размером полтора на полтора метра, где вместо стоек столик с лавками — все, как положено для нормального "культурного отдыха". Несмотря на возможность скорого закрытия заведения в связи со сносом остатков рабочего поселка, милая барменша не теряется: "Наше заведение лучшее в районе! Все работяги к нам ходят!" Ну а куда же им ходить? Другого-то бара вроде бы нет.
Неизвестно, что просуществует дольше, рюмочная или дом № 65 на проспекте Энтузиастов — единственное оставшееся в этом квартале жилое здание. Внешний облик его отличает уже не "конструктивистское упрощенчество", а декор, свойственный для сталинского неоклассицизма: карнизы, массивные балконы, просторные лестничные марши. Говорят, что этот дом был построен не для простых рабочих, а для руководящего состава крекинг-завода. Правда, теперь эта гипотетическая дифференциация уже неважна.
Над незакрывающимися порталами подъездов здесь уже растут разрушающие кирпичную кладку деревья. Возможно, природа пытается поглотить созданное человеком или, наоборот, помогает людям быстрее распрощаться с прошлым.