Сегодня фамилия Лагутенко в основном вызывает две ассоциации: либо с фронтменом группы "Мумий-Тролль" Ильей Лагутенко, либо с разрушающимися бетонными пятиэтажками. Последние в конце 1950-х были разработаны инженером Виталием Лагутенко (кстати, дедушкой упомянутого музыканта), и в своё время являлись первыми многоквартирными домами, построенными по индустриальной технологии.
В статье "Классический пласт" ("Газета Наша Версия" № N10 (306) 20 марта 2015) мы рассказывали, что конец сталинской монументальной архитектуре был положен в конце 1955 года постановлением Совета министров СССР "Об устранении излишеств в проектировании и строительстве", реализация которого вылилась в полном отказе от старых архитектурно-строительных форм. Иными словами, после выхода постановления в свет советские архитекторы вместо высокохудожественных зданий директивно переключились на поиск новых форм, соответствующих снижению расходов на стройматериалы, быстроте возведения и, как следствие, типизации строительства. Данное изменение государственного подхода к архитектурно-строительной отрасли имело колоссальное значение: в тот период страна, ещё не полностью оправившаяся от разрушений Великой Отечественной войны, остро нуждалась в новом жилье. И было очевидным, что шикарные "дворцы" сталинского классицизма при всех плюсах внешнего облика, не отвечали потребностям населения, которое было необходимо расселять из бараков, подвалов и ещё более уплотнившихся в послевоенные годы коммуналок.
Ответ был найден сначала в массовом отказе от академического декоративизма во внутренней и внешней отделке жилых и остальных зданий, а вскоре – первой типовой секцией бетонных пятиэтажек типа К-7, которые и называются теперь "домами Лагутенко". История этих домов началась в 1958 году. Именно тогда на конкурсе проектов типового крупнопанельного дома, организованном Госстроем СССР, победу одержал руководитель первой мастерской Моспроекта Виталий Лагутенко. Его проект не только дал толчок развитию массового жилищного строительства, основанного на индустриальной технологии, но и выгодно отличался от конкурентов в части сроков возведения жилья. Для возведения панельных домов серии К-7, массово появляющихся в советских городах уже с начала 1960-х, нужны были только готовые "детали", которые сваривались и цементировались между собой на стройке как конструктор. Были у данного проекта и минусы: слабая тепло- и шумоизоляция, вследствие экономии материала, панели делались тонкими, а ещё и качество бетона оставляло желать лучшего. Но в любом случае, инженера Лагутенко, разработавшего первый вариант типового жилья времён борьбы с архитектурными излишествами, винить в этих огрехах нельзя. Ведь изначально расчетный срок эксплуатации таких домов составлял примерно 20 лет. То есть пресловутые панельные "хрущобы" должны были уйти в историю ещё в начале 1980-х, но люди живут в лагутенковских пятиэтажках до сих пор, причём не только в Саратове и других провинциальных городах, но и в зажиточных Москве и Подмосковье. Это лишь доказывает, что, несмотря на экономию ресурсов, советские градостроители работали ответственно и на совесть – не всякая хвалёная новостройка может похвастаться качеством внутренней и внешней отделки с домами К-7 на момент их ввода в строй. Не говоря уже про то, что из себя будет представлять новодел лет через 20.
Впрочем, мы не будем гадать, а лучше вспомним, сколько же домов Лагутенко и в каких микрорайонах было возведено в Саратове. Если верить прессе 1960-х, в нашем городе было построено несколько десятков жилищ нового типа. По данным на 1961 год, в Саратове должны были возвести 65 домов, которые строились в основном на окраинах города и в рабочих посёлках химкомбината (Саратоворгсинтез), Крекинга, ГПЗ, а также в микрорайонах секретных предприятий Ленинского района.
В Заводском районе дома Лагутенко были в основном снесены по мере окончания срока эксплуатации, а в Ленинском пятиэтажки серии К-7 можно увидеть и в наши дни. Это в основном окрестности Дворца пионеров на 5-м Квартале и посёлок Молодёжный – жилмассив бывшего "почтового ящика" №68 (завод приёмно-усилительных ламп). Активный снос остатков домов Лагутенко в Ленинском районе начался около пяти лет назад, но до сих пор на улицах Производственная и Ламповая можно увидеть расселённые панельные коробки с вышибленными окнами, отламывающимися плитами и обвалившимися лестничными маршами подъездов.
Кое-где посреди пустующих окон ещё живут люди, которых не успели расселить. В апреле чиновники администрации Ленинского района пообещали в ближайшее время решить этот вопрос и до конца года снести несколько оставшихся инфернальных хрущоб, чьи окрестности впечатляют хитросплетениями курганов строительного и бытового мусора, посреди которого играют дети, а за ними наблюдают окопавшиеся в неразобранных домах собаки и наркоманы. Особенно ярко эти урбанистические кошмары смотрелись рядом со школой №75, ученики которой без особых препятствий ходили тусоваться на развалины близлежащей "лагутенковки". Но максимально депрессивный драйв наступает тут в тёмное время суток, когда маргинальные обитатели руин выбираются наружу, и окрестности домов Лагутенко становятся просто опасными для жизни.
Если же идти от улицы Производственной в сторону брошенного трамвайного депо, то очень скоро глаз привыкает к чудовищному запустению местности: развороченные гаражи и брошенные промзоны, над которыми нависают линии электропередач, используются сегодня как место вылазок диггеров или для экстремального туризма. Упадок здесь, на 5-м Квартале, носит системный характер, и ощущение от него усиливается, если знаешь, что где-то на задворках Дворца Пионеров была мясобойня и расположенный возле неё скотомогильник. Недаром в соседней лесополосе можно встретить висящие, видимо, для ритуальных нужд, коровьи и козлиные черепа.
Если идти по заброшенным трамвайным путям, можно найти массу артефактов упадка и руинизации этой некогда развивающейся городской окраины. Впрочем, нельзя сказать, что на месте умирающих жилых и промышленных кварталов не появляется новая среда. Вдалеке растёт Солнечный-2, а на месте бывших домов Лагутенко появляются новые дома. Правда, упадническая атмосфера из задворок Дворца пионеров никак не выветривается.