На днях стало известно, что твердые коммунальные отходы из Саратова будут вывозиться на энгельсский перерабатывающий комплекс, работающий уже почти два года и принимающий мусор с 12 районов области. Руководство комплекса - ЗАО "Управление отходами" – позиционирует производство как способ подойти к переработке и захоронению мусора цивилизовано и современно, не нарушая экологических норм. Однако с появлением этих новшеств увеличатся и расходы на оплату вывоза мусора у населения. Директор саратовского филиала ЗАО "Управление отходами" Алексей Вишняков рассказал нашему изданию, как можно честно заработать в этом бизнесе, и какие шаги нужно предпринять, чтобы научить граждан правилам раздельного сбора мусора.
- Алексей Александрович, как только начинают звучать все эти слова: "цивилизованный подход", "новое производство", "автоматизированные системы", сразу же под этим подразумевается увеличение тарифа, причем многократное. Без этого никак нельзя обойтись?
- Мы не устанавливаем тарифы, это делает правительство области. Наша компания заключила с Саратовской областью концессионное соглашение. Мы с нуля, в чистом поле, построили систему по обработке мусора для половины области и передали все построенное в собственность региона. Основная доля тарифа – это как раз те затраты, которые связаны с возведением современных комплексов по переработке и утилизации твёрдых коммунальных отходов, соответствующих современным требованиям экологических норм. Но нужно иметь ввиду, что другого такого комплекса на территории области нет. И вряд ли будет. До нас никто не мог предложить такого рода услуги, именно качественный подход к обработке и захоронению мусора. Такой инфраструктурный объект в России надо еще поискать. Мы очищаем всю область, а не как другие – заходят только в крупные города и снимают сливки. Нет, у нас работа строится иначе.
- На практике можете привести пример, какие у вас преимущества? В сфере той же самой безопасности?
- Самое главное для нас - это сократить объемы того мусора, который попадает на карты полигонов. Итог нашей работы в том, что в объеме контейнер, который стоит у вашего дома, мы сожмем до 14 -15 ведер. Выберем все полезные фракции, а что невозможно - измельчим, уплотним и перекроем грунтовым пересыпом. Ну и система тотального контроля за привозимым мусором, чтобы он был безопасный. Помимо видеонаблюдения на всей территории, у нас на входе система радиационного контроля. Если есть отклонения по безопасности – сразу срабатывает датчик. В таком случае вызываем МЧС. Было такое пару раз. Здесь только безопасные отходы захораниваем, чтобы когда они перегниют через несколько десятилетий, уже не несли угрозу нашим детям, а их можно было полезно использовать.
- Находили что-то интересное, может быть?
- Тут как-то важные документы уборщица в мусор выбросила. Потом представители организации к нам пришли искать. Благодаря автоматизированной системе, мы с точностью до часа определили, когда они появятся на конвейерной ленте. Весь мусор проходит сортировку. Поэтому если есть что-то нехорошее, мы это сразу видим. Мимо нас ничего не пройдет. Были случаи, когда находили части от винтовок, гильзы. Но это быстро закончилось. Наверное, криминальный элемент уже боится что-то запрещенное в мусор выбрасывать. Знают, что найдем и точно скажем откуда привезли.
- А какая была самая шокирующая находка?
- Было дело – ехали по конвейеру две ноги. Оказалось, одна больница выкинула к нам то, что называется ампутанты. В итоге возбудили уголовное дело. Мы подняли регистрацию поступления мусора, сопоставили – оказалось, из Степного. Врачи сделали свою работу, отдали все это дело похоронной компании, а та решила просто выкинуть в мусорный бак.
- А почему мусоровывозящие компании Саратова должны будут вывозить мусор в Энгельс? Как заставить их возить мусор туда, где дороже и дальше?
- Саратовские свалки исчерпали свой ресурс. Остается свозить или на закрытые и незаконные свалки типа Маханного оврага, или к нам. Мощности Энгельсского межмуниципального полигона сейчас таковы, что он работает в половину загрузки, закрывая проблемы 12 районов, включая Энгельс. У Саратова таких полигонов нет, строить их – это примерно три года. Куда все это время везти мусор? Поэтому пока мы решили возить на этот комплекс, станции являются временной экстренной мерой, пока не построен полноценный - в Саратове. Мы же строим объекты на десятилетия и понимаем, что мусорообразование в перспективе будет расти в разы. Саратов в перспективе обязательно построит такой же объект, пока недогруз, в Энгельсе можно использовать его.
- Какой тариф будет для саратовцев?
- Точно такой же, как и для жителей любого другого города области в зоне действия нашей концессии. Мы изначально прописали этот момент – тариф должен быть одинаков для каждого жителя Саратовской области. Ведь если в Александровом Гае будут платить меньше, а в Саратове больше или наоборот – то уже начнется социальное напряжение. Поэтому наша позиция такая – что Саратов, что Энгельс, Балаково, Вольск Хвалынск, Красный Кут, тот же Александров Гай или Озинки – один тариф.
- Ну примерно – сколько придется заплатить?
- Не люблю я такие примерности. Много зависит от управляющих компаний, мусоровывозящих организаций. Между нами и вами как потребителем услуги два посредника. Если они будут вести себя с вами честно, то сейчас вы платите примерно около 60 рублей за вывоз. Если в комплексе брать – то будет от 100 до 150 рублей. Но повторю, между нами два посредника и надо следить чтобы они вели себя честно.
- Вы же получаете прибыль от обработки отходов, продавая некоторые позиции типа бумаги и бутылок на переработку, почему это не позволяет перекрыть расходы на содержание мусороперерабатывающего комплекса и оплату работы сотрудников?
- На инфраструктурных объектах вообще сложно много заработать. У нас больше 20 позиций вторсырья, которого мы отсортировываем, все они продаются. Ничего не хранится, мы набрали на фуру – сразу отправили. Объясню на примере стекла. Мы тут отбираем бутылки, они уезжают на переработку в Ростов. Причем это далеко не прибыльное дело. Мы продажей стеклобоя еле-еле отбиваем транспортные расходы. Отсортировывать стекло экономически убыточно, но мы будем это делать по двум причинам: во-первых, мы сокращаем нагрузку на карту полигона, потому что стекло не сжимается. Во-вторых, наличие стекла на карте – это прямой путь к возгоранию. Еще мы производим биокомпост, используя ветки, которые нам привозят. Это абсолютно экологически чистая древесина. Нет никаких паров ртути, другой гадости. Компост для земли – это как живая вода. Мы сейчас продаем опытную партию в Волгоград, также он продается в саратовских магазинах. Это уникальный продукт, он позволяет даже оживить городские газоны, зеленые насаждения на затоптанной и испорченной земле
- Хорошо, тогда какая выгода для вас? Зачем все это надо?
- У нас установлен тариф с учетом и сортировки, и утилизации с захоронением. Если сортировка очень сложно окупаема, то с захоронением все иначе - тариф устанавливается так, чтобы затраты окупались. За счет концессионного соглашения, которое мы заключили, у нас срок окупаемости составляет 8 лет. Это у нас все узаконено. Но тариф, который нам установили, рассчитан исходя из полной загрузки производства, а у нас этот показатель - чуть больше половины мощности. Объемы требуют полной загрузки производства – чтобы мы могли выполнить свои обязательства и перед населением Саратовской области, и перед теми, кто проинвестировал сюда. Мы обязаны обеспечить возврат первоначально сделанных инвестиций.
- То есть, чем больше мусора, тем больше вторсырья, тем, соответственно, меньше тариф?
- Да, именно так. Но так как у нас в этом году недозагруз – соответственно, в этом году никакого снижения тарифа не будет. Сейчас мы занимаемся тем, что облагораживаем те объекты, что есть в Саратове. Например, свалка в районе Гуселки официально закрыта по решению суда. А неофициально – туда скидывают мусор все, кто хочет. Сейчас мы начинаем наводить там порядок. Никто туда больше возить ничего не будет. Это я вам гарантирую. Остаются Дубки, где постоянно свалка горит и непонятно как вообще эксплуатируется, и Красный Октябрь – там карьер настолько завален мусором, что в поселке Сокол уже вода совсем не того качества.
- Ваши основные инвесторы – вкладчики негосударственных пенсионных фондов. Как они смогут получить от этого выгоду? Получается, они же, оплачивая коммунальную услугу, будут отдавать деньги на свою будущую пенсию?
- Они конечные выгодопреобретатели от результатов нашей финансовой деятельности. Они доверили нам средства, которые впоследствии будут их пенсией, поэтому мы должны вернуть их c обязательной фиксированной доходностью. Поэтому тут просто не может быть никакой наживы в этом бизнесе. Потому что первая мысль, которая возникает всегда – если это сделано, значит, кто-то на этом построил себе коттедж на Рублевке. Никто. У нас учтена каждая деталь. За нами следят регуляторы. Мы полностью открыты: на объектах ведется постоянный контроль, из пяти систем раскрытия информации три – публичные. Это абсолютно прозрачный бизнес. Территория комплекса – это областное имущество. Деньги, которые поступают в НПФ, потом распределяются по пенсионерам. Мы подсчитали: деньги на строительство выдали почти 6 миллионов инвесторов. Из них 24 тысячи проживают на территории Саратовской области. Наши заработки прозрачные до копейки. Мы работаем на будущих пенсионеров. Поэтому называем свою концессию народной. Построенные нами объекты переданы в собственность области, заработанные деньги идут на пенсионные накопления.
- Чистый бизнес во всех смыслах – и экологическом тоже? Есть какие-то подвижки в этой сфере за год работы комплекса? Уже можно говорить об успехах?
- Ну, во-первых, везде свалки закрылись. Туда теперь доступа нет – по всей зоне обслуживания нашей концессии. Мы контролируем это. Опять-таки – они больше не горят. Мы начали работать – в области закрылись около 100 свалок. Опять-таки – в чем важность сортировки? Помимо того, что мы исполняем федеральное экологическое законодательство, которое запрещает хранить несортированный мусор, есть еще очень важный момент, заключающийся в сокращении нагрузки на карты полигонов. Потому что самое дорогое, что у нас есть – это земля. Борьба с мусором – это по большей части борьба с объемами. Область у нас производит порядка 9 миллионов кубометров мусора. Оборудование, которое здесь установлено, позволяет сильно уменьшить отходы в размерах. У нас мусор в уплотненном виде – в каждом контейнере около 30 кубов, это порядка 150 машин. Два рейса в неделю - и мы вывозим весь Александров Гай. И когда сюда пойдет саратовский мусор – мы не будем строить еще одну сортировочную линию. Просто работа будет интенсивнее. Может быть, мы введем еще одну смену. Но никаких серьезных затрат нам не понадобится. Но еще один важный момент: нужно, чтобы был отклик, важно, чтобы люди понимали, что не нужно лезть на закрытую свалку, что нужно мусор выбрасывать раздельно.
- Вы каким-то образом способствуете этой грамотности?
- Мы начинаем с детей. Привозим на экскурсии. Объясняем, как правильно. Потом ребенок в семье это расскажет, родители послушают и тоже будут так делать. Еще такой момент – общество становится нетерпимым к наличию свалок. То, что считалось нормальным 50 лет назад – например, лить в овраг отходы и канализационные стоки, сейчас уже вызывает отторжение. Так уже нельзя – люди стали другими. И для того чтобы цивилизовано утилизировать мусор, появляемся мы.
- То есть, не все у нас потеряно с саратовцами? Удастся безболезненно и качественно перейти к новой системе в сфере ТКО?
- Сейчас многие указывают на Европу, что там все такие воспитанные, не мусорят. Я там некоторое время жил и могу сказать, что и у них это не прошло через голову. Только наказание рублем, жесткая политика и контроль. Понятно, что потом все это через поколения передается и воспринимается автоматом. А у нас закон, касающийся регулирования в сфере твердых бытовых отходов, уже два года вводят, никак не введут.
- Почему? Государство же озаботилось этой проблемой, как вы говорите.
- Это уже вопрос не к нам. Просто много лоббистов там, наверху. Да и многие в нашей области не довольны, что мы появились. Что бизнес по вывозу мусора становится прозрачным. У них свои интересы, далекие от защиты экологии.