Почему человек, занимающий позицию жертвы, так часто портит не только свою жизнь, но и судьбы других людей? Как скоро жертва сама превращается в агрессора и почему этот процесс чаще всего неизбежен? Знаменитая "русская тоска", отравляющая жизнь ее носителю и всем окружающим, - это часть генетического кода? Следствие особенностей отечественной действительности? Или просто свидетельство того, что человек живет шаблонами, вместо того, чтобы чувствовать и ощущать реальность? Задуматься над этими вопросами заставляет новый спектакль "Живой труп" в саратовском Театре драмы.
Премьера пьесы Льва Николаевича Толстого и Ильи Львовича Толстого в постановке Марины Глуховской состоялась в театре в конце апреля.Режиссер не стала переносить действие в наши дни, как это сейчас нередко делают с произведениями классиков. Но спектакль при этом смотрится актуальным, а местами и злободневным.
Визуальное сопровождение сюжета стараниями художника-постановщика Юрия Наместникова как всегда на высоте. Декорации добавляют действию собственную тему - пути. Через сцену тянутся рельсы железной дороги. Мрачная и тяжелая конструкция, похожая на фасад вагона поезда с заиндевевшими окнами, служит "занавесом". Раздвигая и закрывая его, режиссер отделяет эпизоды спектакля друг от друга. За этим суровым "занавесом" декорации выстроены компактно, ограничены конструктивно и светом так, что это создает эффект "сцены на сцене" и "городка в табакерке". При этом визуальные сигналы наслаиваются друг на друга, как в причудливом калейдоскопе. И вот уже красивая гостиная дома при взгляде на рельсы чудится люксовым купе несущегося куда-то поезда, а контора следователей - его штабным вагоном.
Некоторые эпизоды спектакля воплощены намеренно лаконично, так что герои на фоне однотонных фонов почти не двигаются. Это вызывает воспоминания о ярких современных постановочных фотографиях, которые в театре еще иногда и оживают.
В психологии существует модель треугольника Карпмана, который образуют Жертва, Агрессор (или "преследователь") и Спаситель (или "спасатель"). По названиям этих ролей легко предположить суть их действий. Важные свойства треугольника состоят в том, что он стабилен, но при этом жертва, агрессор и спаситель в нем, как правило, постоянно меняются местами. Например, если спаситель берется спасать жертву от агрессора "из лучших побуждений" и когда его об этом никто не просит, он сам становится агрессором. Тогда уже жертве нередко приходится срочно стать спасителем для своего бывшего агрессора. Кроме того, у жертв часто возникает желание предъявить спасителям претензии в том, что они спасают плохо, "не так" или с недостаточным энтузиазмом. И тогда уже сама жертва переходит в роль агрессора, а спаситель становится пострадавшим. Вариантов смены ролей достаточно, так что многие, попавшие в треугольник, "играют" в нем то одну, то другую роль годами, не осознавая того, что происходит. Агрессором при этом не всегда выступает конкретный человек. Это может быть "тяжелая жизнь", "невезуха", "судьба", страна – короче, все что угодно.
На бытовом уровне это выражается, к примеру, в сценариях распространенных в нашей стране семейных драк, когда избиваемая мужем (агрессором) жена (жертва) вызывает на подмогу полицию или соседей (спасителей). А сама затем начинает яростно нападать на них за то, что они спасали ее слишком рьяно и нанесли при этом мужу вред. В этот момент супруг становится жертвой, соседи или полиция – агрессором, а избитая жена принимает на себя благородную роль спасителя. А через некоторое время возможна очередная смена ролей – и так бесконечно.
В премьере "Живой труп" в Театре драмы жертв и перемен мест в треугольнике так много, что сложно удержаться от соблазна рассмотреть постановку через призму этой концепции. По ходу развития сюжета герои делают такие мощные заявки на соискание роли Жертвы жертв, что это способно вызвать даже нечто вроде восхищения - конкуренция идет нешуточная.
Главный герой Федор Протасов (Виктор Мамонов) - жертва "судьбы". У него вроде бы все есть для счастья - положение, деньги, жена, дом. Но жизнь как-то не складывается. Все не то, все не так, здесь "стыдно", там – "противно"… В результате из верхних слоев общества Протасов активно дрейфует в маргиналы и люмпены, по пути ломая жизнь и официальной жены, и любовницы. Супруга его Лиза (Татьяна Родионова) - безусловная жертва этих отношений. Конечно, ее непременно кто-то должен спасти от плохого мужа и неудачного брака. И спаситель находится - это давний знакомец Лизы, влюбленный в нее Виктор Каренин (Александр Каспаров). К середине спектакля он даже почти успевает построить с Лизой семейное счастье, но вскоре все идет прахом.
Любовница Протасова цыганка Маша (Зоя Юдина) - жертва не только своих отношений с героем, но и собственной жестокой матери (Тамара Джураева). Еще среди персонажей есть мамаши Лизы (Любовь Воробьева) и Каренина (Алиса Зыкина), которые, конечно же, всегда лучше знают, как надо жить, что делать и по ситуации подливают маслица в огонь жертвенного костра. Персонажи сестры Саши (Екатерина Ледяева) и поэта-анархиста Ивана Александрова (Александр Фильянов) добавляют и без того довольно депрессивному сюжету женского и экзистенциального отчаяния.
Поскольку у Протасова счастья нет ни с женой, ни с любовницей, он решает покончить жизнь самоубийством, чтобы Лиза с Карениным жили вместе долго и счастливо. То есть, хочет в прямом смысле принести себя в жертву чужого процветания. В этот момент, конечно, впору бы преисполниться невероятным восхищением и умилением к главному герою - за его якобы благородное стремление помочь другим. Но такое восхищение возможно, лишь если забыть, что те, кто обрели счастье такой жутковатой ценой, будут до конца дней чувствовать огромную вину по отношению к "благодетелю". И если это положение дел не игнорировать, то становится понятно, что Протасов - агрессор высшего пилотажа. Из тех, кто ухитряются "наказывать добром". В итоге он умирает "понарошку", инсценируя собственную смерть и превращаясь в "живого трупа" - человека, который формально мертв и даже похоронен, но на самом деле жив.
Во втором действии герои продолжают вальсировать по треугольнику, пока не появляется, наконец, еще один спаситель и агрессор "в одном флаконе" - судебный следователь из Петербурга Владимир Мыльников (Валерий Малинин). Он стоит на страже закона (спасает государство в данном случае?) и потому не хочет простить Протасову мистификацию собственной смерти. А заодно Мыльников обвиняет Лизу в том, что она вышла замуж за Каренина, зная, что Протасов жив. Двоемужество наказывается по условиям пьесы сурово. В результате Протасов с женой оказываются в тюрьме. А ставший очередной жертвой истории Каренин, еще вот-вот вроде бы так сильно любивший Лизу, быстро спасается в объятьях ее подруги Марьи Крюковой (Александра Коваленко).
Вся та невысказанная злость, что висит в воздухе два действия, находит воплощение в ярости следователя Мыльникова. Он ведет себя с Протасовым жестоко, то есть, явно вне дозволенных методов работы. Параллели с громкими случаями беспредела со стороны полицейских и сотрудников исправительной системы, произошедшие в последние годы в России, в этот момент сложно не установить любому зрителю.
И тут самое время, как ни странно, задуматься о том, что коррупция в нашей стране, где так много жертв и несчастья, иногда выполняет и благотворную роль. Ведь если бы господин Каренин вместе с адвокатом Феликсом Петрушиным (Олег Клишин) смогли бы успешно "порешать вопрос" за пределами правового поля, то у пьесы, глядишь, был бы более счастливый финал. А так всем приходится лишь страдать, усугубляя бесконечную русскую тоску и безнадегу.