Сегодня в Кировском районном суде Саратова опросили второго подсудимого по делу бывшего прокурора Кировского Района Андрея Пригарова. Пригарова обвиняют во взятке (ч.6 ст. 290 УК РФ) и мошенничестве (ч.4 ст. 159 УК РФ). По версии гособвинения, мошенничество состояло в том, что Пригаров получил дом возле Андреевских прудов в обмен на свободу для потерпевшего Алексея Чугунова, который в итоге сам получил 3,5 года за то, что «продал» чужой участок земли двум разным людям.
Взятку же, по версии гособвинения, Пригаров получал от одного из учредителей похоронной компании ООО «Ритуал» Андрея Оголева. При этом посредником в передачи взятки в документах обвинения фигурирует строитель Олег Вартанов (ч.4 ст. 291.1). Как утверждал основной свидетель обвинения Михаил Шулекин, Вартанов был доверенным лицом Пригарова. В 2019 году подсудимый вошел в состав учредителей ООО «Ритуал» якобы для того, чтобы представлять интересы Пригарова.
Обвинение исходит из того, что экс-прокурор хотел получать прибыль от работы елшанского крематория, для чего сперва якобы брал от руководителя «Ритуала» по 500 тысяч рублей в месяц, а затем на правах соинвестора вкладывал их в строительство объекта. Версия базируется на показаниях ключевого свидетеля обвинения Михаила Шулекина — он руководил муниципальным предприятием «Ритуал» вплоть до того, как в декабре 2020 года дал первые показания на Андрея Пригарова. Он утверждал, что, будучи руководителем городского «Ритуала», фактически основал ООО «Ритуал», доход от которого якобы стал лично пополам делить с Пригаровым. Именно эти деньги, а вовсе не 500 тысяч ежемесячно, как позже уверял главный свидетель, и были вкладом Пригарова в стройку.
Защита Вартанова настаивала, чтобы он давал показания исключительно в присутствии Михаила Шулекина. Последний явился на допрос в присутствии адвоката.
В суде Вартанов рассказал следующее: «Виновным я себя не признаю в полном объеме, так как я не совершал действий, которые мне вменило следствие.
В начале нулевых я работал в строительном предприятии, которое по договорам занималось ремонтом нескольких зданий саратовских органов прокуратуры. В Ленинском районе я руководил бригадой. Там Пригаров работал помощником. Там мы и познакомились, обменялись номерами телефонов. Иногда созванивались. Потом оказалось, что моя будущая супруга знакома с будущей супругой Пригарова.
Шулекина я тоже знаю с начала 2000-х. Он работал старшим приставом в Ленинском районе. Наше предприятие покупало конфискат для строительных материалов.
Вместе втроем — я, Шулекин и Пригаров — отдельно для обсуждения каких-то вопросов мы не встречались. Только в общих компаниях.
Со слов Шулекина в 2019 — это был конец мая, начало июня — когда Шулекин предложил построить здание прощального дома, в последующем крематория, он рассказал, что для этого уже создано ООО «Ритуал». Рассказал, что номинальный директор и владелец там его брат — Андрей Оголев. Шулекин рассказал, что Оголев ни во что лезть не будет, что мы будем строить как партнеры.
Шулекин предложил вкладываться в этот ритуальный бизнес 50 на 50. Свозил меня на место. Я тогда не знал, как бизнес утроен. Мы договорились, что он будет вести бизнес, а я буду строить.
Строительство началось с того, что Шулекин сказал, мол, разрешительные документы все готовы, и я вступил в долю ООО «Ритуал». Учредителем на тот момент доля в уставном капитале ООО «Ритуал» была 10 тысяч рублей, я дал еще 10 тысяч; на столько же увеличили капитал. Шулекин дал указание Оголеву, тот провел собрание и меня приняли в долю.
Проект заказывал лично Шулекин, как он рассказывал. Он же расплачивался за проект, я видел расписку. Участок, где начали строить прощальный зал, принадлежал ООО «Ритуал».
В начале, когда мы договаривались с Михаилом, что я буду заниматься строительством, а деньги с прибыли пойдут в стройку. Я верил, что со мной рассчитаются, когда проект начнет приносить прибыль.
Пригаров к строительству прощального зала никакого отношения не имел. Он никогда не давал деньги на строительство, я у него никогда не просил. И указаний никогда не давал. Он пропадал на работе. В стройку не вникал. У него были планы на жизни. Но о том, что мы строим прощальный зал, знали все наши друзья, в том числе и Пригаров.
Летом 2020 года здание, как прощальный зал было готово на 90%. Строители доделывали всякие мелочи. Нужно было, чтобы на месте всегда был человек, чтобы за ними следить. Шулекин сказал, что есть хорошая кандидатура — Наталья Садиленко. Я согласился, мы взяли ее директором. Ее работа меня устраивала. Тогда же директором перестал быть Оголев.
Мы все делали только с Шулекиным — подсчитывали затраты, выбирали подрядчиков. Первоначально мы насчитали около 50 миллионов рублей, а в декабре 2020 года вложили уже около 60 миллионов».
Кроме того, Вартанов добавил, что ООО «Ритуал» не получало никакого покровительства от Пригарова, так как не нуждалось в подобных услугах. Вартанов выразил уверенность, что Шулекин оговорил и его, и Пригарова.
В суде Шулекин утверждал, что вложил в строительство крематория «миллион-два», а основную сумму давал Оголев из своих личных денег. Добавим, в ходе следствия Шулекин менял показания 14 раз; в первой редакции он утверждал, что вместе с Пригаровым вложил около 30 миллионов.