15 декабря 2024 года в Керченском проливе потерпели крушение два танкера, груженные мазутом. Один из них — «Волгонефть-212» — разломился пополам в районе мыса Такиль. Мазут из танкеров вытек в Чёрное море. Значительная часть была выброшена на побережье. После этого люди со всей страны отправились в Анапу убирать пляжи и спасать птиц. Среди них были и саратовские волонтёры.
Анастасия Захарова: «Видеть золотые пляжи Анапы в чёрной жиже — это страшно»
— Волонтёрством я занимаюсь уже, наверное, больше десяти лет, со школы ещё. Помогала бабушкам в своё время, волонтёрила на экологических акциях, поэтому для меня не впервой стать волонтёром. Но в таком страшном событии я участвовала впервые.
О происшествии в Чёрном море я много читала в соцсетях, СМИ. Это произвело на меня впечатление, и когда я увидела, что волонтёров набирают в Саратове, я решилась, наверное, в ближайшие два часа и отправила заявку в «Экологизатор» (саратовский экоцентр, который собирал волонтёров для отправки в Анапу — прим. ред.).
В Анапе наша группа из 18 человек была четыре дня — с 3 по 6 января. «Экологизатор» организовал сбор и набрал нужную сумму. Всё нам оплатили, во всём помогли. Даже если нужно было такси в Анапе — нам оплачивали.
Фото предоставлено собеседницей
В Анапе нас под крыло приняла организация «Экосистема» — это всероссийская общественная экологическая организация. Она сотрудничает со штабом по ликвидации ЧС, с различными домами отдыха, гостиницами, которые бесплатно волонтёрам предоставляют жильё. Нас практически сразу расселили. Завтрак и ужин были включены.
До места работы был транспорт. Нас автобус каждое утро собирал и довозил до пляжа лагеря «Вита». Там выдавали необходимые средства индивидуальной защиты (СИЗы) организаторы. Но также у нас были свои респираторы, костюмы, которые мы привезли из Саратова — нам их передали для работы бизнес-сообщество, неравнодушные люди. В СИЗах мы не нуждались.
Были случаи, когда волонтёров было много, и у организаторов со стороны администрации Краснодарского края не хватало дополнительных костюмов. Есть разные типы костюмов. Есть плотные, в которых работать удобнее, они не продуваются ветром, и защита у них лучше. И есть тряпочные — они хуже. Если не хватало костюмов плотных, то давали те, что похуже. Но они в принципе защищали, выполняли свою работу.
Организованные группы в основном отправляли работать либо с птицами, либо с мазутом. У нас несколько человек отправились помогать птицам — это очень непростая с эмоциональной точки зрения работа. Всем хочется помочь, но не всем получается, потому что у всех разный уровень загрязнения, разное состояние у птиц. Я сама лично не была на этой точке. Я координировала людей на пляже.
Я знаю, что если кто-то приезжал один на машине, его могли попросить помочь подвезти кого-то, отвезти что-то, птиц тех же самых в другие центры реабилитации, привезти костюмы — в общем всё, что необходимо. Были люди-координаторы, которые помогали в штабах организовывать работу непосредственно волонтёров: выдавали средства защиты, сапоги, отмывали обувь тех, кто уехал, и передавали другим. В общем, работа находилась на всех. Если человек уставал, например, на пляже, могли дать другую работу. Или если человек чувствовал себя не очень хорошо от паров мазута, его переквалифицировали в другую сферу.
Нам достался не очень грязный пляж. Я знаю, что на Бугазской косе — это посёлок Витязево, рядом с Анапой — было хуже. Какая была наша задача: убирать верхний слой песка вместе с мазутом и складывать его в мешки. Либо просеивать этот песок. Соответственно, оставался только мазут. И мы тоже его складывали в мешки, и эти мешки потом увозили на специальный полигон.
Нам в какой-то степени повезло я считаю, потому что мазут смешался с песком, морской водой, он не был таким жидким, его было собирать достаточно просто. Не было таких тяжёлых моментов как у волонтёров, которые только-только начинали работать после катастрофы, когда мазут огромными пластами выходил на пляж, и всю эту чёрную жидкость нужно было собирать. У нас были отдельные пласты небольшие, пятна мазута, чаще всего они были уже твёрдые. Но было такое, что в первый день мы убрали какую-то территорию, а на следующий день мог пройти шторм, и опять новый мазут вынесло на берег. Эту же часть мы убирали снова. Так было несколько раз.
Фото предоставлено собеседницей
Этот пляж убирали и после того, как мы уехали. Нам присылали видео оттуда. Спустя некоторое время стало чище. Там сделали специальные насыпи от воды, чтобы мазут дальше на пляж не шёл, чтобы можно было его захватывать.
Единственная проблема, что песок намывается и водой, ветром его надувает, и мазут уходит в глубину. Соответственно, можно копать и увидеть вновь пласты мазута. Я думаю, что с этим будут ещё работать. Сейчас самое главное — массивный верхний слой снять. Думаю в будущем люди, которые там будут ещё работать, мазут всё равно увидят.
Я знаю, что тяжело было работать с птицами, потому что не хватало ветеринаров, орнитологов. Об этом мне говорили волонтёры. На пляже в принципе у нас хорошо прошло всё.
После работы нас не проверяли, да и как проверить даже не знаю. Но если человек чувствовал себя плохо, я, как старшая группы, сообщала об этом куратору направления по работе, и мы искали дежурных врачей, которые были недалеко от нашего местонахождения. У нас было девочке плохо, ей оказали необходимую медицинскую помощь и отправили отдыхать. Всё оказалось не так страшно, просто переутомилась.
За время работы я видела одного представителя администрации Краснодарского края. Он курировал нашу точку, непосредственно пляжи. Все наши проблемы он моментально решал. Обходил почти каждого волонтёра, помогал с трансфером, организовывал всё наше мероприятие «от» и «до».
Фото предоставлено собеседницей
Если говорить о том, когда заработает курорт, когда смогут люди туда приезжать, как оперативно всё уберут, я бы опиралась на мнение специалистов, потому что говорить можно многое. Но как человек, который там непосредственно был, могу сказать, что конечно проблемы будут ещё долгое время. Потому что мазут не только на поверхности на песке, он ушёл вглубь. Кроме того, на дне осталось много мазута, вдоль берега его спасатели собирают. Так или иначе, мазут будет появляться ещё долгое время. Конечно не в таком количестве, как это было первоначально, основную часть уберут. Но, так или иначе, это будет ощущаться ещё несколько лет.
На счёт курортного сезона: в любом случае люди, которые боятся за своё здоровье или брезгливые люди, они не поедут в Анапу. Наплыв туристов убавится. Пострадает бизнес, пострадает экономика региона. Но всё восстановится со временем.
Самый большой удар нанесён природе: птицы, дельфины, крабы погибнут. Особо пострадают краснокнижные виды, за которых волонтёры активно борются. С ними сложно, и не факт, что они в дальнейшем будут жить в этом месте. Видеть золотые пляжи Анапы в чёрной жиже — это страшно. Очень страшно видеть птиц. Мы пытались поймать несколько, не всегда это удавалось. По их поведению было видно, что им нужна помощь, но они боятся подходить к берегу.
Люди были замечательные, со всех регионов, городов. Я даже слышала, что из других стран приезжали. Люди сделали этот мир лучше и сделают его ещё лучше в будущем.
Мария: «Я пришла на пляж в идеально белых сапогах. Они все перепачкались в мазуте, стали масляные. Всё ещё не отмываются»
— Я совсем недавно вступила в ряды волонтёров. Есть такой московский благотворительный проект — «Добрые стены». В Саратове от него есть представитель. Мы, как волонтёры, ездим с художниками и расписываем стены социальных учреждений. Сейчас в хирургическом отделении детской больницы в Энгельсе работаем.
По поводу поездки в Анапу даже вопросов не возникало. Как узнала — набрала в интернете: «Волонтёры, Саратов, Анапа». Мне попалось, что «Экологизатор» набирает группу. Я в первую группу, к сожалению, не смогла попасть, а со второй получилось поехать.
В Анапе я была с 5 по 10 января. Туда нас автобус бесплатно повёз, который с первой группой приехал. Обратно мы купили билеты за свой счёт. Но «Экологизатор» нам потом возместил затраты. Проживание и питание было бесплатным. Мы приехали, нас в пять утра встретили, сразу заселили, проблем никаких не возникло.
Фото предоставлено собеседницей
Мы в пансионате жили. Там нас кормили. Мы все вместе ходили завтракать, ужинать. Был большой выбор еды: разные супы, пиццы. Одна организация большой торт на Рождество привезла. Даже для вегетарианцев было отдельное меню.
Средств индивидуальной защиты было в должном количестве. Очень много волонтёров привозили их на машинах коробками. Наши ребята из Саратова, с кем мы поехали, большую коробку, мешки передали с СИЗами. И бахилы там были, и ватные палочки, и ватные диски. Очень большой поток волонтёрской помощи.
Я перед поездкой закупила всякие принадлежности для птиц, потому что сразу решила, что буду заниматься ими. По приезде мы с одной девочкой собрались и поехали в штаб, где сказали, что хотим работать с птицами. Нас обучили, сразу провели инструктаж.
К птицам не просто так попасть. В штабе объясняют, что если ты допустишь какую-то ошибку, то больше в него не вхож. Птица — это дикое создание. Им страшно, им больно. У кого-то глотки сожжены, какая-то — слепая. Это ответственность большая. Они как маленькие дети.
Когда мы пришли в штаб, нас встретила волонтёр, которая тоже оказалась из Саратова — она была координатором. Она направила нас к специалистам. Там нас обучили. Мы работали с птицами, занимались непосредственно лечением и кормлением.
В здании, где мы работали, на первом этаже принимали птиц, которых волонтёры отлавливали и привозили. Их там обрабатывали, мыли, регистрировали. На первом этаже были кровати для волонтёров. Некоторые из нас даже не уходили из помещения и ночевали там. На первом же этаже выдавали СИЗы, там можно было поесть.
Фото предоставлено собеседницей
Мы работали на третьем этаже здания. Там было лечение птиц. С нами всегда были орнитолог и два ветврача. Они по очереди менялись, но такое чувство, что они там вообще сутками находились. За группой закрепляли по 35-40 птиц. Каждая птичка находилась в отдельной коробке. В карточке, которая заводилась на каждую птицу, было расписано, во сколько её нужно кормить, во сколько давать лекарство. Всё как у людей.
Смена длилась по 12 часов, и нельзя было просто уйти. Начинаешь ухаживать, время идёт, надо уже их кормить повторно. А некоторые самостоятельно не ели, их приходилось принудительно кормить: один волонтёр держал, другой запихивал рыбу, чтобы птица сглотнула. Это бесконечный процесс. К тому же, приходили новые ребята, их надо было обучить правильно ставить катетер, чтобы дать лекарство.
Морально не сказала бы, что было тяжело. В это включаешься и понимаешь, что делаешь, понимаешь, что ты помог. Приходишь с утра и бежишь к своим птицам проверять. Каким-то птицам имена давали, потому что кто-то более агрессивный, кто-то спокойный, кто-то совсем малыш. Какие-то птицы, естественно, погибали. Если видишь, что птица себя плохо чувствует, ты её в коробке относишь к ветеринару. Если её полечили — могут вернуть. Если не полечили, значит, она погибла. Тебе принесли другую партию.
За дни, которые я там была, я помогла более 40 птицам точно. В первый день мы лечили-лечили птичек, потом с утра опять пришли к ним, и из нашей партии отобрали тех, кто себя хорошо чувствовал. Были птицы, которые сами питались, вставали на ноги. Их автобусом отправили в Ставропольский край на реабилитацию. Всего мы отправляли птиц три раза.
За пять дней, что я там была, мы прошли большую проверку. Приходили, как я поняла, из санэпидемстанции. Всё проверяли: как коробки стояли, где рыба размораживалась, где лекарства выдавались. Все волонтёры должны были быть обязательно в масках, в очках. С птицами без очков вообще работать нельзя, они могут клюнуть.
За волонтёрами следили, чтобы все обязательно принимали «Полисорб» (сорбент в форме порошка, — прим. ред.). Был вообще жёсткий контроль. С утра, когда заступаешь на смену, координатор ходил и спрашивал. Если не принимал лекарство, то тебе давали стаканчик и ты выпивал при координаторе.
Всё жёстко контролировалось. По крайней мере в том штабе, где мы были. Одни и те же люди, одни и те же координаторы, одно и то же руководство. Там всё время был, как я поняла, хозяин этого помещения, каждый день.
Про выпуск птиц в дикую среду без прохождения реабилитации я спрашивала, но там, где работали мы, за этим был очень жёсткий контроль. Чтобы из нашего штаба куда-то там птиц выпускали — вряд ли. Нам не говорили, что птиц будут выпускать. Я думаю, что такого не было. Волонтёры сами задавали вопросы, кто птиц везёт, куда. Так что даже со стороны волонтёров был контроль. Мне повезло работать в этом штабе, как в других штабах по птицам — не могу ничего сказать.
Чисто логически понятно, что если птицу выпустить, она опять попадёт в ту же самую среду, в тот же самый мазут. Тем более птицу в штабе обрабатывают и у неё нет того налета на оперении, который в обычной жизни позволяет в холодную погоду выжить в холодной воде. Все птицы, как нам объяснили ветеринары и орнитолог, до весны, пока не будет тёплой погоды, будут на реабилитации, чтобы они потом могли в естественной среде выжить.
В том месте, где мы работали, уже построили реабилитационный центр — большое здание, где птички, как в естественной среде: в бассейне, на песочке. Их там восстанавливают. Я слежу за работой этого штаба.
Фото предоставлено собеседницей
Я думаю, что в Анапе к летнему сезону постараются всё максимально подготовить. Но я бы туда, например, не рискнула повезти своих детей. В качестве волонтёра я ещё в марте планирую поехать туда в отпуск. Мне хочется сравнить, что было «до», и что будет «после».
В целом, я думаю, что всё это вряд ли так быстро нормализуется. Я думаю, что когда будет тепло, мазут поднимется в любом случае. Жара, все эти испарения от песка. Песок всё равно так не очистят. До 2027 года уже сказали нельзя в море заходить.
В день отъезда, перед поездом, я пришла с ребятами работать на пляж в идеально белых сапогах. Я ходила по песку, и они все перепачкались в мазуте, стали масляные. Сапоги всё ещё не отмываются.
У некоторых людей нет понимания, что там такая экологическая катастрофа произошла. У меня мои друзья, коллеги по работе спрашивают: «А что, разве нельзя будет поехать летом в Анапу?».
Сергей: «Самое тяжёлое было понять, что всё это растянется, вся эта гадость за год не уйдёт. Понять и принять это»
— Волонтёрством я начал заниматься, наверное, в конце 2021 года. Тогда в Саратов прибыл Всероссийский поезд Деда Мороза и меня туда пригласили как волонтёра. Я сходил и меня зацепило.
О том, что произошло в Анапе, узнал из новостей. Я тогда находился в отпуске и подумал, почему бы не съездить и не помочь. Тем более сам с детьми планирую отдыхать на побережье Чёрного моря.
Первая поездка была со 2 по 6 января. Я волонтёр ПривЖД и нам руководство сообщило, что от «Экологизатора» собирается группа из Саратова. Поинтересовались, не желаем ли мы поехать. В мыслях уже была поездка, а тут группа целая набиралась. Я подумал, почему бы и нет. Мне от работы раз в год, как железнодорожнику, дают бесплатный проезд. Я его не использовал в том году, поэтому выписал билет в этом и поехал.
У меня друг отправился туда перед Новым годом, а я с группой сразу после. С другом проживали в Витязево в гостевом домике. Есть Telegram-канал, где местные жители размещают информацию о том, что готовы бесплатно волонтёрам предоставить жильё. Мы списались, договорились, приехали, нам бесплатно предоставили комнату.
Как волонтёрам нам выдавали промокод на такси, еду, кому надо — на жильё. Объясняли, чтобы мы обязательно лекарства пили, следили за здоровьем. Но как такового осмотра на месте не было. На пляже, где был штаб по уборке, палатки МЧС стояли. Там также выдавали инвентарь, воду. Изначально нам помогли ПривЖД, волонтёры. Собрали деньги и закупили всё необходимое: средства индивидуальной защиты, лекарства, всё, что нужно.
Мы с другом работали на пляже. В основном занимались физической работой. В первый выезд было очень много мазута. Шаг делаешь — пятно мазута. Ещё шаг делаешь — другое, через метр — третье. Очень много было больших участков нефтепродуктов. Собирали мазут с песком лопатами в мешки, потому что отдельно его никак не соберёшь. Физически очень тяжёлая работа была. Мы с другом в паре работали три дня и один день — с ребятами саратовскими на пляже лагеря «Вита». С ними тоже убирали мазут.
Самое тяжёлое в поездке было понять, что это не на год, не на два, и не на три. Понять, что всё это растянется, вся эта гадость за год не уйдёт. Самое тяжёлое — понять и принять это.
В Анапе я был два раза. Во второй раз уехал из Саратова 19-го, а приехал — 25 января. «Экологизатор» нам финансово помог с билетами. Изначально мы с другом хотели ехать с группой с 16-го по 20-е число, но у нас не получилось — отгулы на работе дали позже. И мы поехали без группы. Жильё нашли в Telegram-канале. Тоже в Витязево, но другое место жительства у нас было.
Первый раз когда приехал, на пляже Джемете очень было много мазута и стоял запах. У меня также есть видео, снятое 21–22 января на одном и том же месте на пляже. Могу сказать, что стало намного чище. Возможно, из-за того, что не было штормов. Да, местами мы там собирали мазут во второй раз лопатами, работали с поверхностью песка, очищали берег.
Говорить, когда откроют курорт — не в моей компетенции. Читал одного профессора, он писал, что если человек не будет помогать природе, то 15-20 лет потребуется на восстановление экосистемы, чтобы полностью пропал мазут и стало безопасно. Но волонтёров было много, особенно в январские праздники. Во время моей первой поездки, у людей были выходные дни. Тогда волонтёров было больше, они проделали большую работу. Сейчас поменьше волонтёров. Но основная часть во время второй поездки группами приезжала, в первую было больше одиночек. Сейчас в основном едут группами.