История двадцать восьмая. Крокодил
История двадцать девятая. Нравы вне времени
История двадцать восьмая. Крокодил
Разухабистая буффонада царила на региональной общественно-политической сцене в конце лихих девяностых. Не очень омрачали эту политико-административную мистерию ни жуткий экономический кризис, ни удручающий социально-политический климат в нашей вольнолюбивой губернии. Предельно эмансипированные московские журналистки со знанием дела описывали оргии, творящиеся в служебных кабинетах губернских чиновников, сам губернатор давал им необходимые по ходу оргий пояснения. Скромный когда-то кабинет председателя облисполкома расширился до роскошных апартаментов с зимним садом и экзотическим зверинцем.
Украшением губернаторского служебного зверинца был настоящий живой и довольно упитанный крокодил. В минуты отдохновения высокие губернаторские гости наблюдали за диковинной рептилией с точки зрения создания в губернии племенного поголовья крокодилов с дальнейшей переработкой их в кошельки и портфели. Эмансипированные журналистки кокетливо повизгивали, когда крокодил пытался вырваться к ним навстречу из клетки, и интересовались, как он решает половой вопрос в условиях отсутствия крокодилих.
Крокодил служил не только украшением апартаментов. Рассказывали, что однажды разгневанный губернатор едва не запихнул в крокодилью клетку какого-то строптивого собеседника. То ли это был бизнесмен, отказавшийся жертвовать на губернские празднества, то ли чиновник, сперший слишком много пожертвований. Говорили, что несчастному удалось вырваться из карающих губернаторских рук и крокодильских челюстей. Этот себялюбец, на ходу страдая диареей, одним махом преодолел высоченный правительственный забор и еще долго бегал по городу, пытаясь успокоиться.
Крокодил, наверное, даже всплакнул тогда скупой крокодиловой слезой - такой изысканный обед убежал! Постепенно, под влиянием шефа, рептильная гордость губернии стала приобретать все более авантюристические черты характера. Однажды, воспользовавшись невнимательностью убиравшего клетку персонала, крокодил выполз на волю. Побродив по пустынному губернаторскому кабинету (побег, как и положено, был совершен ночью) бывший узник попал в приемную и, вероятно, скушал находившегося там охранника. В наши времена охранников стало так много, что если бы крокодил съедал одного-двух ежедневно, никто бы ничего не заметил.
Окрыленный и подкрепленный первой победой, беглец, вероятно, возомнил себя высокопоставленным чиновником и отправился путешествовать по правительственному зданию. Тут-то его и подстерегала беда. Ползун наткнулся на летучий отряд уборщиц.
Для острастки он проглотил несколько швабр, но это только раззадорило блюстительниц чистоты. Вооружившись новыми швабрами, они пошли в атаку, пытаясь загнать крокодила в отведенное ему помещение. Вольнолюбивый хищник, однако, предпочел унылому плену яркую кончину. Он выбросился из окошка третьего этажа на снег. Смертельная обида на человечество и зимняя прохлада ускорили кончину одного из самых экзотических авантюристов в истории областного правительства.
История двадцать девятая. Нравы вне времени
Корпуса учебных заведений прежде строили на некотором отдалении от прозаичного мирского жилья. Храмы науки как-никак. В наше корыстное и лишенное романтики время нередко случается, что рядом со зданиями вузов вырастают жилые дома. В одном из саратовских вузов окна большой, «потоковой» аудитории выходили на такую типовую «машину для спанья».
Однажды в этой аудитории читал я лекцию студентам третьего, как помнится, курса. До третьего курса студенты еще во многом подобны школьникам. После этого начинается их взросление, многие понимают, наконец, цель своего пребывания в вузе - научиться специальности, и на лекциях царит умеренная тишина. Вдруг эта благообразная атмосфера стала отравляться какими-то всхлипами, смехом и даже воплями восторга. Взгляды многих слушателей были обращены к окнам.
Я призвал к порядку, рассказал пару баек по теме лекции. Ничего не помогало, публика смотрела в окна и глупо хихикала. Решил я посмотреть, что же так пагубно влияет на учебный процесс. С кафедры мне вид из окон был недоступен, и я направился по ступенькам амфитеатра к ближайшему окошку. Внезапно в проход между рядами выскочила одна из студенток и с криком «не смотрите туда!» закрыла мне ладошкой глаза.
Глупый, дурацкий случай. Оказалось, что на балконе соседнего с учебным корпусом дома пьяная бабища в голом виде исполняла какие-то дикие танцы и стремилась продемонстрировать студентам как можно большую площадь своего чересчур упитанного тела. Наконец угрюмый мужик вышел из внутренних покоев квартиры и уволок в темноту отчаянно сопротивлявшуюся танцовщицу. Поразили меня действия студентки, озаботившейся сохранением моего целомудрия. Другие студенты - и ребята, и девушки - тоже были заметно смущены инцидентом.
Есть все же в людях, вот в этих детях, не заставших в своей жизни ни воспитательного воздействия пионерской организации, ни комсомола, некая нравственная программа, позволяющая различать добро и зло, грех и праведность.