Боровиков Сергей Григорьевич. Родился в 1947 году. С 1985 по 2000 год - главный редактор журнала «Волга». После годин безденежья и безнадежья - дважды редактор провинциальной газеты. Автор книг «Алексей Толстой» (1986), «Замерзшие слова» (1991), «В русском жанре» (1999, 2003, 2009)
Боровиков Сергей Григорьевич. Родился в 1947 году. С 1985 по 2000 год - главный редактор журнала «Волга». После годин безденежья и безнадежья - дважды редактор провинциальной газеты. Автор книг «Алексей Толстой» (1986), «Замерзшие слова» (1991), «В русском жанре» (1999, 2003, 2009).
Под утро где-то внизу захлебнулась канализация, и из палатной раковины поплыла жуткая вонь. Шестеро больных накрылись одеялами с головой.
Вошла нянька тетя Паша:
- Фу! Кто это из вас постарался?! - спросила она.
Редкий саратовец в детстве миновал эту больницу, я не исключение.
Там старшие устанавливали свои нравы, знакомя остальных с таким, к примеру, устным творчеством: «Широка кровать моя родная, /Много в ней подушек, простыней./ Приходи ко мне, моя родная, /Будем делать маленьких детей!»
Помню, две девочки постарше подробно ознакомили меня, задрав казенные рубашонки, с основами женской анатомии, они же учили младших говорить по складам слово «мандарин».
Второй раз я попал в ту же больницу спустя много лет, с третьим инфарктом.
Из двухместной палаты меня, по звонку моего шефа, человека весьма влиятельного, перевели в отдельную, с ванной, телевизором и т.д.
Располагались «люксы» в сторонке, в отдельном глухом коридорчике, войдя в который, я услышал из приоткрытой двери соседней палаты примерно (или буквально) следующее:
– Су..., бл... еб..., еб... рот, уволю на х... завтра же! Где Петр? Уволю пи..раса в пи...! Платеж провела? Какого х... ты там сидишь, пи... недое...?! Всех на х... завтра же уволю!
Любопытствуя, я чуть заглянул и увидел в комнате маленького пожилого полулысого толстяка, типично американо-гангстерской, итальянской или еврейской наружности. Он разговаривал по телефону.
В дальнейшем мне удалось выяснить, что этот знаток русской речи - главврач одной из саратовских больниц, с четкой еврейской фамилией и репутацией большого добряка, которого в коллективе обожают. Никого он не увольняет. Просто у него стиль работы такой.
Находчив русский человек! В том числе и в белом халате.
«...врачебной дали мне воды...» (М. В. Ломоносов. Ода на взятие Хотина).
Мне многократно приходилось пить с хирургами до и после, и даже во время операции. От хирургов не отстают анестезиологи и операционные сестры. Причем, некоторые просто не могут оперировать, не приняв на грудь необходимой дозы. Другие же нечаянно напивались перед операцией, и их приходилось экстренно отрезвлять, а то и - был свидетелем, - по причине полной недееспособности, прятать с глаз долой от начальства куда-то в кастелянскую под груду белья и заменять товарищем по оружию.
Сергей Довлатов переиначил Некрасова: «Цирроз-воевода дозором обходит владенья свои». Я же - русский романс: «Окрасилась печень багрянцем».
У поэта Николая Ушакова есть известные строки: «Чем продолжительней молчанье, тем удивительнее речь». Применительно к своему пьянству я перефразировал: «Чем продолжительнее трезвость, тем удивительней запой».
«- А водки, - княгиня спрашивает, - сколько ты любишь употреблять?
- Не могу знать, - говорит, - ваше сыятельство. Я ее еще досыта никогда не пил.
- Ну так тебе от меня положение будет три стакана в день пить; довольно это?
- Не могу знать, ваше сыятельство, а только я три стакана всегда могу пить.
- Ну и на здоровье.
- Всегда здоров буду, ваше сыятельство».
(Николай Лесков. «Захудалый род»)
Слесарь дядя Вася, средь дубов и сосен,
Как жену чужую, засосал ноль восемь.
Все русское да русское. Но есть и нерусское:
Высокий ум.
А руки связаны.
Так начал пить мой друг.
Это японская танка по памяти.
«Лучше уж от водки умереть, чем от скуки». Те, кто умирает от водки, не знают скуки, они знают - тоску, умереть от которой дано и тем, кто может умереть от водки.
Мне не пьяному хорошо, мне трезвому плохо.
«...честный человек в России мастер молчать, где ему молчать не следует»
(Н. С. Лесков),
«...и говорить, где самое место помолчать»
(В.В. Глейзер).
ПРИМЕЧАНИЕ. Данный текст - не какая-нибудь пародия, а (кроме заголовка и последней фразы) дословное цитирование уважаемого автора.
Опубликовано в журналах «Волга», 2009, №1-2 и других.