Враньё

Кто-то считает, что сегодня у нас нет никакой идеологии, что пропагандистская работа партий строится либо на парадных рапортах о построенном за счет бюджетных средств, либо на критике своих правящих коллег. Наверное, это не совсем так, и идеология у нас все-таки есть. Просто иногда стыдно признаться, что составляет суть этой идеологии.

Есть, например, мнение, что нельзя, чтобы финансово-промышленные группы управляли властными структурами. Трудно не согласиться. Источником всякой власти у нас является народ, а не какие-то ФПГ, так написано в Конституции. Однако народу, чтобы реализовать свое конституционное право, приходится объединяться. Например, в политические партии, основной задачей которых, по определению, является приход к власти и ее удержание. Партиям же для решения этой непростой задачи требуются средства, и не малые, а где их взять, если не у этих самых групп?

Есть также мнение, что информационные войны - это плохо. Еще бы, в результате информационной войны был разрушен Советский Союз. Только вот как провести грань между критическим отношением СМИ к власти, встречным желанием этой самой власти более усердно контролировать деятельность отдельных лиц и организаций, и тем, что действительно может быть признано информационной войной? Никто не отменял истину, гласящую, что деньги любят тишину, а особенно тишину любят деньги, имеющие устойчивый коррупционный душок.

А теперь - что касается проникновения представителей ФПГ  в представительные органы власти и использования ими элементов информационных войн. Далеко ходить не будем, рассмотрим этот вопрос на примере нашей областной думы. В ней депутатов, которых нельзя было бы отнести ни к одной ФПГ, естественно, в местном понимании и значении этого термина, можно сосчитать на пальцах одной руки. Еще труднее вспомнить хотя бы одного депутата, в избирательной кампании которого совершенно отсутствовали элементы информационной войны или «войнушечки». Кто-то может назвать фамилии списочников, мол, это и есть святые люди - плоть от плоти представители народа, но тогда нужно признать, что и партии не ведут между собой информационных войн. Что же получается? Либо дума у нас плохая, либо оба вышеприведенных утверждения не совсем искренни.

Раз уж мы вспомнили Советский Союз, в котором не было ни ФПГ, ни локальных информационных войн, а у власти находились лучшие представители рабочих и крестьян, приправленные интеллигентской прослойкой, то, может, стоит предположить, что именно этот тип государственного устройства считают идеальным противники ФПГ и «информвойн»? Но тогда им место в какой-нибудь реакционной партии, ратующей за возвращение на путь вечного строительства коммунизма. Мы же видим, что некоторые носители подобных взглядов предпочитают совсем другую партию, ту, что стоит в авангарде модернизации. В таком случае, может быть, они просто что-то недоговаривают. Например, гораздо убедительнее звучало бы утверждение, что мы - противники любых ФПГ, кроме наших, и мы - против любых информационных войн, кроме тех, что развязали и ведем сами. В таком случае, за историческими аналогами такой идеологии не нужно далеко ходить, просто называть ее вслух в приличном обществе сегодня как-то непринято.

Возможно, все мы сталкиваемся с болезнями роста, за каждой ФПГ нам чудится ОПГ, за каждой критической публикацией - некий политический заказ, а за каждой проверкой хозяйственной деятельности - наезд властей. Не исключено, что доля правды в этом есть. В нашей стране, например, долгие годы бытовала точка зрения, что все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем, а критические публикации сами по себе не появляются. Кто-то же должен заплатить журналисту или изданию за работу, так что заказчик, прямой или опосредованный, всегда существует и будет существовать до тех пор, пока в обществе не появится реальный спрос на качественную и достоверную информацию, за которую потребители будут готовы платить адекватные деньги. Но так считалось тогда, когда мы изучали капитализм по советским учебникам. Сегодня все по-другому: самые большие капиталы делаются на продаже продуктов интеллектуального труда, и вовсе не обязательно имеют криминальные корни, а источником правдивой информации может стать любой человек, для этого нужно лишь желание и компьютер. Пожалуй, не стоит дальше рассуждать об отличиях постиндустриального общества от феодального, достаточно признать, что таковые имеются.

Допустим, нежелание или неумение понимать и признавать происходящие изменения с определенной натяжкой может называться консерватизмом. Однако прежде чем считать себя последователями подобной идеологии, нужно постараться максимально честно ответить на некоторые вопросы.

Во-первых, кто еще, кроме так называемых ФПГ, может в условиях сегодняшнего Саратова делегировать своих представителей во власть? Рабочие, бюджетники, или активисты-общественники? Это вряд ли. Конечно, в списках могут оказаться и водители, и библиотекари, и учителя, вот только очень наивно полагать, что, став депутатами, они будут отстаивать интересы тех профессиональных групп, к которым ранее принадлежали. Есть партия, вручившая им мандат, который никаким иным образом они получить не могли. Все члены фракций должны голосовать консолидированно, и только так, как решило партийное руководство, а руководство это так или иначе имеет связи с различными ФПГ, иначе были бы они сами не руководством, а учителями, библиотекарями или водителями трамваев. Кто будет это отрицать? Заявит, что нет никаких ФПГ, к которым имеют отношение руководители региональных отделений наших партий, что их избирательные кампании финансируются исключительно за счет членских взносов и господдержки? Если угодно, можно считать и так, однако даже беглый взгляд на финансовые отчеты, предоставляемые во время избирательных кампаний, показывает, что все партии «делают это». И не только у нас, но и в Самаре, Волгограде, Париже и даже в Вашингтоне. А общественные формации, в которых все происходит как-то по-другому, отчего-то признаются тоталитарными или, хуже того, преступными.

 Во-вторых, с локальными информационными войнами такая же история. Зацикливаясь на себе, мы иногда думаем, что это только в Саратове воевали против Аяцкова и Аксененко, Ипатова и Володина, Фейтлихера и Галкина, и так далее. Но стоит заглянуть в газетные подшивки или на сайты СМИ других регионов, как становится ясно, что меняются только фамилии, а не методы или накал страстей. Более того, в большинстве зарубежных стран происходит то же самое. Вопрос в том, хорошо это или плохо? Для «главных героев», видимо, плохо. Кому приятно читать разоблачения и грязь про себя любимого? А что до остальных, то кто-то радуется, что достается конкуренту, а не ему, кто-то с удовольствием читает любые пасквили про своего «любимого» руководителя, но таких, в общем, не очень много. Зато большинство, включая тех, кто совершенно за этими войнами не следит, получают ощутимый положительный эффект. В состоянии войны трудно не только воровать, а даже использовать преимущества должностного положения, приходится работать по закону, потому что любые темные делишки тут же могут стать достоянием общественности и правоохранителей, которые у нас, в отсутствие личной заинтересованности, возбуждаются только при наличии широкого общественного резонанса. В наших условиях информационные войны выполняют функции системы «сдержек и противовесов», работающей в устоявшихся демократических сообществах. И, в отличие от коррумпированных чиновников и правоохранителей, эти самые войны хоть как-то противодействуют коррупции и произволу. Что же получается? «Миротворцы» сегодня это те, кому мешают воровать? Кто имел и надеялся иметь в дальнейшем существенную выгоду от медийной тишины? Возможно, не так жестко, в мире есть люди, которые в душе страдают от любого разлада и как личное горе переживают проблемы других, только вот у таких сострадальцев, как правило, не складываются политические карьеры.

Итого, пока модернизация победоносно не завершилась, приходится признавать, что наше общество, по крайней мере, здесь, в Саратове, довольно архаично. У нас пока еще могут вызывать одобрение призывы к ограничению участия частного капитала в политике или его полному подчинению государству в лице правящей партии. Мы, воспринимая маски лживого миротворчества, готовы выразить возмущение «поджигателям информационных войн», пытаясь создать режим наибольшего благоприятствования для тех, кто считает самыми лучшими звуки, раздающиеся при распиле бюджетов. Или не готовы? Почему, если взглянуть не на лозунги, а на внутреннее мировоззрение, все партии предлагают нам строить все тот же социализм, только с разными лицами - от псевдореспектабельной физиономии социал-демократа постдетородного возраста до отвратительной фашистской рожи со звериным оскалом? Вот потому участвовать в выборах и не хочется.