Читаю сводки того, что происходит на Волге, и удивляюсь. Девушка разбилась на «таблетке», отдыхающему заехали винтом по голове, затонул теплоход «Булгария»... У кого еще остались сомнения, что Волга не лужа? Все еще думаете, что кораблекрушения бывают только в фильмах и романах? Думаете, что множество жертв только во время штормов в океане? «Булгария» шла по Волге
Читаю сводки того, что происходит на Волге, и удивляюсь. Девушка разбилась на «таблетке», отдыхающему заехали винтом по голове, затонул теплоход «Булгария»... У кого еще остались сомнения, что Волга не лужа? Все еще думаете, что кораблекрушения бывают только в фильмах и романах? Думаете, что множество жертв только во время штормов в океане? «Булгария» шла по Волге.
Сколько себя помню, у отца всегда был катер. Пузатый «Прогресс-4» мы красили то в белый цвет, то в зеленый, то в синий - в зависимости от настроения, а скорее - от наличия краски, которую можно было достать как можно дешевле. Лет в семь я поиграл в заправского капитана и спалил все лампочки бортовых огней, испортив заодно аккумуляторы. Отец тогда ничего ремонтировать не стал - зачем? Ни про какие техосмотры, спасательные средства, одним словом, про все, что положено иметь на борту, мы не вспоминали. На реке никто и ничего не контролировал. Все ездили как хотели. Бывало, бились бортами в протоках, тонули от перегруза...
Потом среди рыбаков пошел шепоток, дескать, «на реке штрафуют». Отец призадумался. За год он переоформил все необходимые бумажки, продлил права, получил техосмотр. На носу, на крышке рундука, появился ярко-красный спасательный круг, на спинках сидений повисли спасжилеты. Лампочки тоже поменяли. Отцу проще было все оформить по правилам, чем общаться с инспекторами ГИМСа.
Порядок на Волге начали наводить вовремя. Как раз повсеместно появились мощные японские двигатели и гидроциклы. Если раньше о работе ГИМСа рыбаки знали только с чужих слов, то теперь инспекторов стало намного больше. Их оснастили современными моторами, дали «горючку». «Достали они уже», - роптали речники, но на реке без прав или спассредств не появлялись.
Едем в рейд с инспекторами. На борту катера их трое, и двое нас. Ветер разогнал волну, нас с оператором Дмитрием Черненковым запихнули в миниатюрную рубку. Душно, трясет так, что спинами постоянно бьемся о борта. Дима умудряется держать на весу камеру и снимать.
- Э-э-э, не дрова везете! - возмущается он.
Инспекторы изредка хихикают, с чувством юмора у них все в порядке:
- Сегодня нарушителей мало будет, так что, ребята, вам не повезло. Штормит.
Заплываем за остров в бухту, волна становится заметно меньше, по обоим берегам видны неровные ряды домиков турбаз. Народ резвится на водных велосипедах. Сидят по трое, четверо, ныряют прямо с поплавков. Инспектор осторожно подъезжает к ближайшим, так, чтобы не зацепить бортом.
- Вы почему о безопасности ребенка не беспокоитесь?
- А что такое? - удивляется женщина, судя по всему, мама.
Рядом крутит педали велосипеда отец. Девочка лет шести сидит на краю поплавка, бултыхая ногами в воде.
- Где спасательный жилет? Почему на аттракционе трое?
- Нам ничего не говорили.
- Какая база?
- «Молния».
Инспектор отправляет купальщиков к берегу, а сам идет встречаться с руководителем базы. Тот смущенно жмет плечами. Говорит, что они образцовые, что у них все хорошо, а с этим досадным недоразумением разберется. К пляжу причаливает «гулянка». Из лодки выпрыгивают люди, тащат пакеты, сумки. У моториста все документы в порядке, не хватает только доверенности. Инспектор объясняет начальнику базы, какие бумаги тот должен оформить, чтобы к нему не было претензий.
Я вспоминаю, что творилось на турбазах лет десять назад. Чумазые мотористы везли на «гулянках» толпы людей. Никаких спасательных кругов. Отдыхающие сидели прямо на бортах, махали проезжавшим на катерах руками. Чем не миниатюрная «Булгария»?
Теперь же, когда лезешь на переправе в лодку, рулевой жестом показывает - нельзя, перегруз. Они, так же, как и директор этой турбазы, так же, как и мой папа, предпочитают не связываться с инспекторами. Так спокойней. Почти не сомневаюсь, что после проверки на водные велосипеды троих не пустят и спасжилеты всем выдадут. А вдруг патрульная группа вернется на следующий день и опять оштрафует?
Именно так и наводится порядок. Когда есть ощущение ответственности и внешнего контроля. Когда понимаешь, что лишние проблемы не нужны.
Едем дальше, Дима увлеченно снимает виды Волги.
- А по звонку часто отпускаете? - спрашиваю.
Инспекторы молчат. Заметно, что эта тема им не нравится.
- У вас ведь штрафы мизерные. Не проще ли признать вину и заплатить штраф?
- Обычно чем больше катер, тем дольше разговор. У бюджетных катеров в основном все в порядке, - говорит моторист патруля.
Большие катера стали в последнее время модным аксессуаром для местной элиты. На них стоят безумно мощные двигатели, и скорость они развивают не меньше, чем автомобили. Хуже всего, когда такие монстры начинают «хулиганить» около пляжа. Это настоящая ярмарка тщеславия, усугубляемая безнаказанностью. Одних не могут догнать, других лучше не останавливать.
«Пока не грянет гром» - у нас уже в крови. Это такая ментальность. Как только в Москве яхта изрубила на пляже девочку, сразу же большие начальники дали команду проверять всех и вся без разбора. О речном пароходстве никто не вспоминал, пока не затонула «Булгария». Теперь около Саратова стоит «задержанный» «Композитор Глазунов». Не знали, что пароходы на Волге в лучшем случае семидесятых годов выпуска? Знали. Если бы с «Булгарией» все было в порядке, то «Композитор» шел бы себе дальше. А теперь стоит и ждет своей участи. Потому что сейчас такой тренд - проверять пароходы.
У нас на реке пока все более или менее спокойно. Инспекторы проверяют документы, ворчат, если нет спасжилетов, делают предупреждения тем, кто рыбачит на фарватере. Но нет-нет, да и пролетит какой-нибудь лихач на гидроцикле вплотную к пляжу или красивый дорогой катер «даст прикурить». Все они летают до тех пор, пока не уткнутся в пляж, полный народу. Тогда будут крики в прессе, уголовные дела и новый тренд - проверять всех и вся. На время, пока все не утихнет.
Инспекторы про позвоночное право молчат. «Наше дело - чтобы на реке было безопасно, и мы стараемся делать его хорошо», - говорят они. Мой папа, как и сотни рыбаков, теперь выполняет все требования закона. Хоть и маленькая, но победа над российским разгильдяйством. Жаль только, что для того, чтобы одержать абсолютную победу, нужен очередной тренд и скандал, который обычно в таких делах замешан на крови.