«Нас привезли в пятизвездочный отель «Покровка». Нашими соседями по гостинице были великие деятели кино: голливудский актер Рутгер Хауэр, культовый режиссер Алехандро Ходоровски (оба входили в состав жюри), а также гениальный оператор Кристофер Дойл, снявший все фильмы Вонга КарВая. Фестивальное жюри должно было решить судьбу гран-при в 50 тысяч евро. Накануне в Питере меня напутствовал приятель: «С жюри надо уметь договариваться по-нашему, по-российски. Подойдешь, представишься и предложишь откат!» - «Сколько надо откатить?» - спросил я. - «С учетом присутствия в жюри голливудских рож, наверное, не меньше половины, - сказал приятель, держа в руках калькулятор. - Плюс бутылку французского коньяка для Рутгера Хауэра. Проверь, чтобы не паленого...» - «А если он не пьет?» - спросил я. - «Ты что, идиот? Такую карьеру, как у него, непьющий не сможет сделать по определению!» - заметил мудрый приятель. Гран-при достался франко-канадскому режиссеру Ксавье Долану, который прислал на фестиваль англоговорящего продюсера. По-видимому, это и решило исход сражения...»
«Нас привезли в пятизвездочный отель «Покровка». Нашими соседями по гостинице были великие деятели кино: голливудский актер Рутгер Хауэр, культовый режиссер Алехандро Ходоровски (оба входили в состав жюри), а также гениальный оператор Кристофер Дойл, снявший все фильмы Вонга КарВая. Фестивальное жюри должно было решить судьбу гран-при в 50 тысяч евро. Накануне в Питере меня напутствовал приятель: «С жюри надо уметь договариваться по-нашему, по-российски. Подойдешь, представишься и предложишь откат!» - «Сколько надо откатить?» - спросил я. - «С учетом присутствия в жюри голливудских рож, наверное, не меньше половины, - сказал приятель, держа в руках калькулятор. - Плюс бутылку французского коньяка для Рутгера Хауэра. Проверь, чтобы не паленого...» - «А если он не пьет?» - спросил я. - «Ты что, идиот? Такую карьеру, как у него, непьющий не сможет сделать по определению!» - заметил мудрый приятель. Гран-при достался франко-канадскому режиссеру Ксавье Долану, который прислал на фестиваль англоговорящего продюсера. По-видимому, это и решило исход сражения...»
Обзор только что вышедшего в свет июльско-августовского номера «Волги» мы не случайно начали с обширной цитаты из наиболее заметного (и едва ли не самого объемного) произведения - автобиографической повести Константина Селиверстова «12 с половиной, или Моя жизнь в чистом искусстве». О самой повести и ее создателе (он же главный герой) будет рассказано чуть позже, а пока обратимся к другим публикациям, тем более что некоторые из них, как и эта, имеют прямое или косвенное отношение к искусству кино.
Владимир Лорченков - молодой, но уже известный русскоязычный писатель из Молдавии - предлагает читателям текст под названием «Копи Царя Соломона», жанр которого сам автор определил как «сценарий романа». Это авантюрно-сатирическое сочинение, и впрямь выполненное по законам сценарного жанра, повествует о невероятной детективно-политической истории золотого клада, за которым охотятся разнообразные (и порой не слишком приятные граждане). Действие, по преимуществу, разворачивается в современном Кишиневе, хотя Лорченков очень любит такой киношный прием, как флэшбэк, когда читателя - и будущего кинозрителя - возвращают к событиям прошлого, отдаленного и не очень. Текст романа Лорченкова динамичен, демонстративно неполиткорректен, местами провокативен и вполне кинематографичен - оттого велика вероятность, что рано или поздно кто-то из видных европейских режиссеров (вроде Эмира Кустурицы или Тома Тыквера) заинтересуется этой историей и снимет фильм. Так что избежим спойлеров и не станем излагать содержание. Скажем лишь одно: заглавный Царь Соломон к библейскому персонажу никакого отношения не имеет, и вообще Царь - это не должность героя, а его паспортная фамилия...
В разделе прозы, помимо Владимира Лорченкова, присутствуют также рассказы постоянного автора «Волги» петербуржца Анатолия Бузулукского и москвички Натальи Рубановой. В разделе поэзии представлен широкий географический спектр: Леонид Немцев из Самары, Владимир Гандельсман из Нью-Йорка, Андрей Пермяков из Подмосковья, Наталия Черных из Москвы. Здесь же напечатан мини-цикл под общим названием «Стихотворения Сэймура Гласса», переведенный загадочными В.Г. и В.Ч. Едва ли эти стихи - действительно переводы с английского и едва ли они на самом деле принадлежат Джерому Сэлинджеру, однако их вполне мог бы написать самый обаятельный и трагический персонаж рассказов недавно скончавшегося американского писателя... В специальном разделе «Три стихотворения» мы также найдем тексты трех саратовцев - Алексея Маслова, Сергея Трунева и Сергея Щурина.
В разделе «Литературная критика» постоянные авторы «Волги» рецензируют поэзию: Екатерина Дайс и Олег Рогов пишут о стихах недавно ушедшей из жизни Елены Шварц, Анна Голубкова - о книге Павла Жагуна, а Сергей Трунев - о Германе Лукомникове и Бонифации, аверсе и реверсе одной поэтической медали.
Впрочем, самая значительная публикация литературно-критического раздела с поэзией никак не связана. Двенадцатиполосный текст Сергея Боровикова «Нечто, снятое с якоря» имеет подзаголовок: «Статья к 100-летию со дня рождения Михаила Булгакова, дописанная к его 120-летию». Взяв за основу собственную статью, которая была написана для «Волги» еще двадцать лет назад, Сергей Григорьевич ее значительно расширил и снабдил современными комментариями. В предисловии, например, рассказана вполне типичная история: директор Музея-квартиры Булгакова, выступая по ТВ, донес до телезрителей абсолютно нелепое суждение, а когда автор статьи указал на ошибку, директор бодро ответил, что, мол, «главное - это заинтриговать телезрителей, особенно молодых, привлекая тем самым к классике». В связи с этим Боровиков мрачно замечает: «Вообще вся юбилейщина, разворачиваемая обычно в СМИ, прежде всего на ТВ, и не только в отношении Булгакова, все чаще рождает печальную мысль, что опошление ничуть не лучше запрета».
Четыре главки статьи - четыре сюжета, так или иначе касающихся Михаила Афанасьевича. Боровиков рассказывает, например, о том, кто и по какой причине воспрепятствовал саратовской публикации пьесы Булгакова «Адам и Ева». Автор высоко ставит книгу Мариэтты Чудаковой и чрезвычайно низко - «изыскания» Бориса Соколова, а о мемуарах второй жены Булгакова, Любови Белозерской, пишет с иронией, которая то и дело мутирует в тонкое филологическое ехидство. По мнению Боровикова, сегодняшние историки литературы не должны заниматься конъюнктурщиной, автоматические меняя прежние советские оценки на полярные. Так что нынешние попытки превратить Булгакова, автора пьесы «Батум», в некий символ сопротивления сталинскому режиму как минимум антиисторичны. «Что толку в создании еще одного героя? - пишет Боровиков. - Да и есть ли нужда иллюстрировать книги замечательного писателя его парадным портретом, где старательно замазаны все морщины? Этим занимались в эпоху торжества социалистического реализма».
Завершается журнальная книжка традиционным разделом И. Козлова «Кинообозрение». На сей раз кинокритик представляет свою тройку: один из рецензируемых фильмов снят турецким режиссером, второй - режиссером из Таиланда, а третий - американкой, родной дочерью постановщика «Крестного отца». Впрочем, Софи Коппола уже давно - самодостаточная кинематографическая величина...
А теперь вернемся, наконец, к началу нашей статьи - то есть к самой заметной прозаической публикации номера. Уроженец Ленинграда, сорокавосьмилетний кинорежиссер Константин Селиверстов любит кино с детства, и даже в те годы, когда он учился на экономиста и работал в газете «Литератор» (а потом «Петербургский литератор») и на радио, он мечтал снимать кино. В 1997 году он свою мечту осуществил, а к 2011 году в его фильмографии было уже двенадцать полноценных киноработ.
Селиверстова записывают в «параллельное кино», но термин этот условен. По сути, единственное, что объедининяет разнокалиберных «параллельщиков» (и в особенности петербургских), так это ярко выраженное бессребреничество: кино для них - прежде всего, искусство, вторая (а порой и первая) реальность, средство самовыражения, а не способ добывания «бабла». И даже в тех случаях, когда фильмы Селиверстова, выпущенные на кассетах и на дисках, приносили некий профит, деньги таинственным образом ускользали от режиссера. Чего всегда было в избытке - так это умопомрачительных приключений до, во время и после съемок. Можно вспомнить хотя бы необходимый для сюжета «штурм» Смольного (киногруппу чуть не приняли за террористов), или «партизанские» съемки актеров в коридорах Заксобрания Санкт-Петербурга, или привлечение к кинопроцессу самой знаменитой петербургской порнозвезды, взятой на роль, естественно, лирической героини...
Повесть «12 с половиной, или Моя жизнь в чистом искусстве» - это легкая, искрометная и очень смешная проза, подпитываемая авторской самоиронией. Наблюдая за похождениями режиссера Константина и его друзей-соратников, читатель может подумать, что весь «автобиографизм» повествования есть не более чем мистификация, однако ваш обозреватель, знакомый с автором больше 20 лет, свидетельствует: все - чистая правда, и даже еще не вся правда. Самое невероятное в повесть не вошло: писатель решил, что нет смысла рисковать, все равно ведь не поверят...
Тех, кто заинтересовался, отсылаем к сетевой версии журнала - http://magazines.russ.ru/volga/2011/7/s15.html - сегодня она гораздо доступнее, чем версия бумажная.
Мы же завершаем обзор еще двумя цитатами из Селиверстова.
«Пару лет назад меня включили в программу самого престижного в России Московского международного фестиваля, где я буквально в пяти шагах видел живого Михалкова. Не успел я, воодушевленный, вернуться в родной Питер, как мне позвонили с киностудии «Ленфильм» и попросили провести у них мастер-класс. Я говорил два с половиной часа о своем творчестве, цитируя Бергмана, Феллини и Вуди Аллена. После чего мне был задан один вопрос: «Скажите, пожалуйста, почему вы не используете штатив?» Я ответил, что штатив я использую, но не по прямому назначению. Меня проводили аплодисментами».
«Обо мне пару слов написала серьезная центральная газета «Известия». Цитирую по памяти: «От Селиверстова ждали голых женщин, а оказалось, что фильм о смысле жизни» (конец цитаты). Один очень посещаемый интернет-портал сообщил своим читателям, что после выхода фильма Селиверстова «Женитьба» Гоголь перевернулся в гробу. Эта информация была со ссылкой на первоисточник...»