Читатели «Газеты Наша Версия» знают Ольгу Пеганову как создателя ярких политических карикатур, в которых известные всем персонажи благодаря тонкой иронии автора предстают перед нами без привычных официальных масок. Ее острые работы порой разят сильнее слов. За четыре года сотрудничества с редакцией Ольга Николаевна стала одним из самых любимых читателями авторов газеты. Однако карикатуры - далеко не единственная грань ее творчества. Помимо этого, художница занимается графикой, живописью, создает кукол
Читатели «Газеты Наша Версия» знают Ольгу Пеганову как создателя ярких политических карикатур, в которых известные всем персонажи благодаря тонкой иронии автора предстают перед нами без привычных официальных масок. Ее острые работы порой разят сильнее слов. За четыре года сотрудничества с редакцией Ольга Николаевна стала одним из самых любимых читателями авторов газеты. Однако карикатуры - далеко не единственная грань ее творчества. Помимо этого, художница занимается графикой, живописью, создает кукол.
С Ольгой Пегановой мы встретились в областном Доме работников искусств. В конце апреля в литературной гостиной открылась выставка графических работ художницы под названием «Импровизация реальности». Здесь и городские пейзажи, и натюрморты, и портреты. Покой и тишина городских улиц, пронзительное чувство одиночества, умиротворение или счастье - каждый зритель, наверное, «читает» картины Ольги Пегановой по-своему. Очевидно одно - в работах художницы живет особое, лирическое настроение.
О том, как Ольге удается совмещать в своем творчестве, казалось бы, несовместимые вещи, а также об ее отношении к Саратову и политическим деятелям нашей губернии, о вдохновении, которое нужно ждать, и профессионализме, который всегда с тобой, была наша беседа.
- Наши читатели знают вас как карикатуриста. Расскажите, как вы начали работать в этом жанре?
- То, что я делаю в «Газете Наша Версия», - это не всегда политическая карикатура. Я рисую еще и для статей, но это не иллюстрации как таковые. Мне нравится, чтобы это были ассоциативные вещи, которые подходили бы к теме статьи, но в то же время выступали бы самостоятельными рисунками. Когда-то давно я делала карикатуры на своих знакомых. Кому-то это нравилось, кому-то не очень. Но это продолжалось недолго. Наверное, перестало быть мне интересным. Вернуться к карикатурам меня сподвиг издатель «Газеты Наша Версия» Леонид Натанович Фейтлихер. Сама бы я никогда не стала делать этого, потому что политические персонажи меня не волнуют. У них своя жизнь, у меня своя. Поначалу у меня был какой-то внутренний протест, а сейчас я это делаю совершенно легко и свободно. Могу сказать, что втянулась, и мне это уже нравится.
- Кого вам больше всего нравится рисовать из саратовских политиков и чиновников?
- Может быть, Панкова. Он забавный, что-то есть в его образе. Еще Писной. Они все на самом деле не безликие. Можно что-то найти. Вот что касается молодых - Фадеева, Нестерова - здесь задача посложнее. Если с Фадеева снять очки, что от него останется?
- То есть ни харизмы, ни индивидуальности?
- Пока нет. Но еще не вечер.
- А как вы их воспринимаете? Как политиков? Как материал для работы? Как абсолютно далеких от вас людей?
- На самом деле они, конечно, абсолютно далекие от меня люди. Но, наверное, хорошо, что они есть. Всегда дают какие-то поводы для работы. Нет у меня к ним личной неприязни. Люди как люди... Мои карикатуры - это мое отношение к их деятельности.
- Как приходят идеи карикатур?
- По-разному. Иногда иду от текста, иногда сама жизнь подбрасывает темы. Рисую я быстро, а на придумывание сюжета нужно время. Я даже не могу сказать, к статьям каких авторов легче всего рисовать. Наверное, к ним относится Миша Деришев. У него язык образный. Сказать, что работа всегда очень интересная и легкая, я не могу. Иногда бывает совсем сложно. Но так даже интересней, потому что для меня самой результат бывает очень неожиданным.
- В одном из интервью вы говорили о том, что не рисуете больше автопортретов, потому что они отнимают частичку души. Как вы думаете, а ваши карикатуры не влияют каким-то образом на судьбу тех персонажей, которых вы изображаете?
- Не думаю. Это даже не портреты как таковые. Это может быть кому-то неприятно, но не более того.
- Может быть, они задумываются о своем поведении?
- Абсолютно в это не верю. Это особенные люди, не задумывающиеся о своем поведении. У них нет на это времени.
- Почему вы перестали рисовать автопортреты? Например, Пикассо узнал о смерти своего близкого друга поэта Гийома Аполлинера, когда рисовал автопортрет. После этого он перестал рисовать автопортреты.
- Автопортрет - это диалог с самим собой, потребность разобраться в себе. И у меня была такая потребность. Не могу сказать, что на сегодня я все про себя поняла, нет, просто есть желание поразмышлять на посторонние темы. Я много читала о портретистах, которые писали себя и своих родственников и этим как бы укорачивали им или себе жизнь. Может быть, это и не так. А вдруг? Я осторожно отношусь к тому, в чем не уверена.
- Сколько времени занимает работа над картиной?
- Смотря в какой технике я работаю. Если это графика, то на нее, конечно, меньше времени уходит. Буквально в несколько сеансов могу закончить картину. Если это живопись, то процесс более продолжительный. Здесь другая технология. Все очень по-разному.
- Случается такое, что вы начали картину, и вдруг вдохновение ушло? И картина стоит, ждет, когда вы к ней вернетесь.
- Годами незаконченные работы не стоят. Могу сказать, от процесса получаю удовольствие, и мне всегда очень хочется увидеть результат. Хотя я работаю не так много, не так часто.
- Где вы черпаете вдохновение?
- Я не могу сказать, что я его в чем-то черпаю. Я вдохновения жду. Это особое состояние. И если его нет, то работать все время что-то мешает. И ты идешь на поводу у того, что мешает. А когда вдохновение приходит, помехи отходят на второй план. Просто садишься и работаешь. Я не могу сказать, что вот я куда-то съездила, вернулась - и бегом к мольберту. Для меня самой загадка, почему именно в этот момент мне хочется творить.
- Вы много путешествуете?
- Не так много, как хотелось бы.
- Путешествия не дают вдохновения?
- Сложно сказать. Поскольку я визуал, мне здесь не хватает зрительных впечатлений. Я хожу по улицам и слежу, чтоб не споткнуться на очередной колдобине. А когда я куда-то уезжаю, то перестаю смотреть под ноги. Взгляд фокусируется совсем на другом. Впечатления откладываются в памяти и когда-нибудь, может быть, пригодятся в работе.
- У вас была выставка под названием «Городские мелодии». Она была навеяна Саратовом или каким-то другим городом?
- Если посмотреть, то у меня все пейзажи городские. Я люблю город. Не конкретно Саратов, а город вообще. Мне нравится там, где есть незримое присутствие человека. Я не могу признаться в любви к полям, лесам и горам. Я не могу сказать, что все мои пейзажи написаны с натуры. Они все скорее выполнены по памяти, поскольку я по образованию архитектор, и мне это сделать не сложно. Мне важно, чтобы в пейзаже было особое состояние. И эти дома и улицы существуют. Может быть, в Саратове, может, нет.
- Саратов может быть источником вдохновения?
- Художники разные, для кого-то, наверное, может.
- А для вас?
- Нет. Мне не хватает здесь цвета. Он слишком запыленный. Вот если его отмыть... Но его не отмоют никогда. У тех, кто хочет это сделать, нет возможности, а у имеющих возможности нет желания.
- А если оценить наш город с точки зрения архитектуры, красив ли он?
- Мне кажется, он не так плох. Я иногда думаю, что движет людьми, которые сегодня строят дома? Я понимаю, они хотят сделать не хуже, но никто не хочет сделать лучше. Обратите внимание, когда художники пишут дома, они как правило выбирают старую архитектуру. Никто не пишет новостройки. Но эти старые дома когда-то тоже были новостройками, и они тоже, наверное, не были настолько интересны. И только время добавило им свой шарм. Все красивы в 18 лет, но не все интересны. Чье-то лицо интересным может сделать только время. С домами так же.
- Есть у вас в Саратове любимые места? Может быть, Волга и набережная?
- Нет. Волга, конечно, хороша, если бы ее не было, было бы совсем грустно. Мне нравится, например, район за вокзалом, когда можно в гору подняться. Центр? Нет. Центр - это прежде всего люди. А у нас, согласитесь, все же специфическая публика.
- Эта публика как-то поменялась за последние годы?
- Я люблю наблюдать за людьми. Они, конечно же, изменились. Просто если отсюда не выезжаешь и не с кем сравнивать, соотечественники вполне тебя устраивают. Хотя наших людей узнаешь везде.
- По какой-то особой примете?
- Сложно объяснить, но все равно чувствуешь, что ты с ними одной крови. И, может, мне только кажется, что сравнение с другими не в нашу пользу. Может быть, просто у меня взгляд замылен и я не отдаю себе отчета в том, насколько мы хороши.
- Вы обращали внимание на город на протяжении лет? Время его украшает?
- Если честно, как архитектор в прошлом, я думаю, что сейчас местами Саратов стал намного лучше. То, что центр города застраивают, а не благоустраивают, это неправильно. Точечная застройка превращает его в спальный район. Время город меняет.
- Вы пишете картины на заказ?
- Да, иногда пишу и очень не люблю этим заниматься, хотя понимаю, что именно за это художники и должны получать большие деньги. Я рада, когда есть возможность не делать этого.
- Что обычно заказывают?
- Конечно, фаворит - это пейзаж. Лидер продаж (смеется). Потом идет натюрморт. Реже - портреты. И это самое сложное, так как угодить заказчику не просто. Есть художники, которые этим занимаются постоянно, и я перед ними снимаю шляпу. Но в основном я продаю, а продаю я нечасто, из того, что делаю не на заказ.
- Сейчас можно сказать, что вы признанный художник. А путь к признанию был долгим?
- Достаточно долгим. Многие художники ленятся делать выставки. И я могу их понять. Наши выставки - дело хлопотное. Чтобы сделать выставку, нужно оформить работы, привезти их, увезти... В общем, не все так просто. На них, как правило, не ходят потенциальные покупатели. А если ты не делаешь выставки, то люди тебя не знают. И так из года в год, пока тебя не запомнят. Но зато у тебя есть возможность видеть своего зрителя, а это тоже важно для художника.
- Можно же продавать картины через Интернет.
- Интернет, конечно, расширяет горизонты. Можно продавать работы и с его помощью. Но я видела много работ, которые были выложены в Интернете, а потом видела их живьем. И это не всегда одно и то же.
- Как вы считаете, художественное образование необходимо художнику? Или достаточно просто иметь талант?
- Может, иногда достаточно и таланта, и тому есть подтверждения в истории искусств. А профессионализм - это такая вещь, которую не пропьешь. Не всегда бывает вдохновение, и порой можно выехать на профессионализме... То, что я говорю о вдохновении и о том, как я его жду, - это на самом деле непрофессионально. Художники часто работают и без вдохновения. Но, видимо, это не мой метод. Образование никогда не лишнее.
- Можно ли быть художником и хорошо зарабатывать?
- У нас есть художники, и молодые в том числе, которые и выставок не делают. Они просто пишут заказные картины для наших толстосумов, как правило, подражая старым мастерам. И зарабатывают неплохо. Но я не понимаю, как можно всю жизнь возделывать один и тот же огород. Неужели не хочется меняться? Я хочу сегодня поработать в технике графики, а завтра я разложу тюбики и займусь живописью, послезавтра начну кукол делать.
- Кстати, о куклах. Как получилось, что вы начали их делать?
- Я начала делать кукол лет восемь назад. И я не могу сказать, что это было по зову души. Просто смотрела сайты в Интернете, потом прочитала, что появились новые пластики, из которых можно лепить. Поскольку кукла все-таки трехмерная, а я всю жизнь имею дело с изображением двухмерным, мне, как человеку с пространственным мышлением, захотелось это попробовать. Это был эксперимент - получится или нет. В этой работе я выступала и как скульптор, и как парикмахер, и как кутюрье. Сейчас использую несколько другую технику. Те же пластики, но уже с папье-маше, и я уже почти не шью для кукол.
- Вы даете куклам имена?
- Нет. Я им даже истории не придумываю. Я задумываю какой-то образ и от этого пляшу. Но иногда кукла в процессе работы сильно видоизменяется, часто против моей воли. Куклы как дети: когда ребенок родился, ты думаешь, что он вырастет вот такой. Не факт.
- А вы не делаете кукол похожими на реальных людей?
- Когда-то я делала куклу со Льва Горелика. Очень куклогеничная внешность у него. Как-то была выставка работ из его коллекции, я подарила ему эту куклу, она сидела на мольберте. Выставка закончилась, а эта кукла куда-то ушла и к хозяину не вернулась. Из портретных кукол я делала Фриду Кало, Дали, Пушкина и Чарли Чаплина. Все остальные прототипов не имеют.
- Где они сейчас?
- Фрида Кало уже ушла. Остальные у меня дома. Говорят, с моими куклами жить не легко, поэтому им бывает непросто найти себе хозяев. Ведь в представлении большинства людей кукла должна быть фарфоровая, гладкая, красивая, а мне интересно в куклах человекообразие, поэтому мои куклы не всегда симпатичные, с характером. Хотя, честно говоря, мне самой не очень хочется их отдавать или продавать.
- То есть вы их делаете в основном для себя?
- Наверное, да. Правда, в какой-то момент их стало много, и появилось ощущение, что комната просто набита людьми. Куклы ведь не живые, но и не мертвые. Поэтому я предпочитаю большую их часть держать в коробках.
- А где вы работаете - дома или в мастерской?
- Я работаю дома. Графические вещи и кукол можно делать дома. Конечно, для них нужна отдельная комната, потому что этим процессам сопутствует бардак.
- Вашим картинам довольно тесно в этом зале. Это проблема - найти в Саратове место, где можно провести выставку?
- С выставочными залами у нас беда. Есть две галереи, одна из которых вообще больше похожа на магазин. Есть зал Союза художников, но он, на мой взгляд, оставляет желать лучшего. В Радищевский музей художникам сложно попасть. Есть еще выставочные площади в музее Федина и музее Павла Кузнецова, и еще несколько не очень приспособленных выставочных площадок.
- То есть город нуждается в музее современного искусства, в большом выставочном зале?
- Конечно. Я думаю, что если бы такой музей или выставочный зал был открыт, его залы не пустовали бы. Люди хотят ходить на выставки. Если я куда-то приезжаю, я обязательно иду в музей современного искусства. И я уже не могу по-другому. В консерватории, в театрах полные залы, людей туда никто не тащит, но у них есть потребность туда ходить. У нас люди не ленивые - они хотят и видеть, и слышать. Но то, что для художников не делается ничего, - это однозначно.
- Вы состоите в Союзе художников?
- Нет, я в нем не состою. Пока не вижу в этом необходимости. Те, кто находятся в этом сообществе, наверное, как-то взаимодействуют - я, честно говоря, не знаю. У меня не было никогда потребности кучковаться. Я человек автономный.
- Кто был вашим учителем в живописи?
- Сначала я училась в студии во Дворце пионеров, а потом - в художественной школе. Учиться мне не очень нравилось. Но у меня есть привычка - все доводить до конца. Поступила - значит, надо закончить. И хорошо, что так случилось, образование - вещь полезная. При этом я училась очень хорошо, закончила художественную школу на одни пятерки. Потом встал выбор - поступать либо в художественное училище, либо на отделение архитектуры политехнического института. Не понимаю почему, но политех перевесил. Много чего выветрилось из памяти, но я очень хорошо помню уроки рисования и живописи. У меня была замечательная преподавательница, с которой мы до сих пор дружим и которую я очень люблю, - Лидия Анатольевна Куделина. И именно в институте я почувствовала, что на самом деле могу рисовать и делаю это лучше других.
- А как же архитектура?
- После института я несколько лет поработала по специальности. Но потом наступили сложные времена, когда архитекторы остались не у дел. Я, честно говоря, никогда в жизни не жалела, что не состоялась в этой ипостаси. Я считаю, архитектор - это профессия мужская, очень серьезная и ответственная. Очень творческая, но и рутины в ней предостаточно. Работа в команде. А я птица свободного полета.
- У вас есть ученики?
- У меня был такой опыт. Мне не понравилось, и я не хочу его повторять.
- Как вы думаете, нужно учить ребенка рисовать? Пусть он не станет художником, пусть у него нет способностей, но, может быть, он что-то для себя поймет, откроет?
- Мне кажется, уроков рисования в студиях или школе вполне достаточно. Никого не надо ни к чему принуждать, но очень важно не проглядеть действительно способного ребенка. Зачем учить, если явно нет таланта, зачем мучить детей? И я не согласна с расхожим мнением, что все дети талантливы. Художники - это особенные люди, с особым миро-ощущением. Я недавно подумала, что для всего, что я делаю, мне нужна мотивация, потому что многие вещи мне не нравятся и я делаю над собой усилие. В случае с творчеством, если даже я знаю, что никому не продам картину, я все равно ее напишу. Живопись - это единственное, для чего мне не нужна никакая мотивация. Это удовольствие в чистом виде.
- Расскажите о вашей работе в газетах. С чего она началась?
- Как раз когда с профессией архитектора у меня не сложилось и таких специалистов, как я, пустили в свободное плавание, я начала сотрудничать с газетами. Мои рисунки появились в «Заре молодежи». Потом были иллюстрации в других журналах и газетах. Я также работала как верстальщик и дизайнер. Но карикатур не было нигде, кроме «Газеты Наша Версия».
- В 2010 году вышел сборник ваших карикатур. Вам понравился этот опыт? Хотели бы издать другие свои работы в виде альбома?
- Такой, конечно, неожиданный и приятный был опыт. Я бы, конечно, хотела альбом и с моими картинами. Но издатель такого альбома еще не объявился.
- А в чем бы еще хотелось себя попробовать?
- Честно говоря, мне хотелось бы писать только картины, и чтобы не было необходимости их продавать.
- Вы можете, глядя на любую из своих картин, сказать - вот эта так родилась, идея той вот так возникла? Помните ли вы историю создания своих картин?
- Не всегда помню побудительный мотив. Я иногда смотрю на старые рисунки. Они очень сложные по сюжету. Я абсолютно не помню, по какому поводу они появились. Да это и не важно. Конечно, я могу что-то нафантазировать. Хотя мне говорили, что если бы тогда эти работы не появились, это отразилось бы на моем душевном здоровье. Вот такое самоизлечение. Сейчас я ко многому отношусь философски. Я не хочу, чтобы мои работы зрителей будоражили и пугали, но хочу, чтобы не оставляли равнодушными.
- Многие поэты говорят, что им кто-то диктует их произведения. У художников то же самое?
- Я думаю, что у художников та же история. Иногда композиция картины выстраивается совершенно отличной от той, что изначально задумывалась. Я никогда не сажусь к мольберту пустой, картина сначала должна родиться в голове, но я никогда не знаю, какой она будет в итоге. Это похоже на путешествие с незримым попутчиком, который является соавтором. Мне хотелось бы верить в это.
Справка
Ольга Пеганова родилась в Саратове. В 1986 г. окончила архитектурное отделение Саратовского политехнического института. С 1988 г. график, дизайнер в области полиграфии, в печатных СМИ. С 2006 г. занимается авторской куклой, участник пяти экспозиций авторской куклы. С 2009 г. работает над политической карикатурой. Автор более двадцати персональных выставок графики и живописи, трех выставок кукол. Работы художницы находятся в собраниях музея им. Радищева, Энгельсского краеведческого музея, различных галерей и частных коллекциях России и зарубежья.