«Мы сидели с ним здесь, на этом диванчике, и читали письмо от судебных приставов, - вспоминает, едва сдерживая слезы, дочь участника Великой Отечественной войны. - И он говорит: «Я не понимаю, почему мы должны в суде доказывать что-то, если власть и так обязана выполнить свои обязательства?»... Он очень переживал по этому поводу... Не понимал, почему жилье, которое он заслужил и которое пообещал Президент России, он должен выпрашивать через суд. Очень не хотел обращаться в суд, потому что считал, что и так должен получить квартиру». Тут слезы все-таки перевешивают. Слезы печали, скорби, может быть, обиды за то, в каком мире мы живем. В этом году ее отцу - Николаю Федоровичу Варенову - должно было исполниться 90 лет. За четыре дня до того, как он умер, ветерана поставили-таки на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, но он об этом так и не узнал. Человеку, прошедшему войну, не удалось одержать победу над бюрократическим аппаратом, в бою с которым прошли последние годы его жизни
«Мы сидели с ним здесь, на этом диванчике, и читали письмо от судебных приставов, - вспоминает, едва сдерживая слезы, дочь участника Великой Отечественной войны. - И он говорит: «Я не понимаю, почему мы должны в суде доказывать что-то, если власть и так обязана выполнить свои обязательства?»... Он очень переживал по этому поводу... Не понимал, почему жилье, которое он заслужил и которое пообещал Президент России, он должен выпрашивать через суд. Очень не хотел обращаться в суд, потому что считал, что и так должен получить квартиру». Тут слезы все-таки перевешивают. Слезы печали, скорби, может быть, обиды за то, в каком мире мы живем. В этом году ее отцу - Николаю Федоровичу Варенову - должно было исполниться 90 лет. За четыре дня до того, как он умер, ветерана поставили-таки на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, но он об этом так и не узнал. Человеку, прошедшему войну, не удалось одержать победу над бюрократическим аппаратом, в бою с которым прошли последние годы его жизни.
Несколько дней назад министерство социального развития Саратовской области распространило в СМИ релиз под заголовком «Лариса Колязина: «Наша задача - дойти до каждого ветерана». В этом информационном сообщении министр Колязина рассказывает о «рейдах по обследованию условий жизни ветеранов Великой Отечественной войны». Признаюсь честно, раньше мы думали, что рейды обычно проводят сотрудники правоохранительных и иных органов, которые внезапно появляются там, где их никто не ждет. Однако в минсоцразвития, похоже, решили придать новое звучание приевшемуся штампу. Но бог с ними, суть не в этой игре слов.
Оказалось, что «рейды» будут проходить под девизом «Память жива» в рамках подготовки к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне. «Всего в ходе рейдов планируется посетить более 18 тысяч ветеранов. К обследованию условий их проживания будут привлечены работники комплексных центров социального обслуживания и центров социальной защиты населения области совместно с представителями районных общественных организаций ветеранов, волонтеров из подростковых и молодежных отрядов».
«Опыт работы по обследованию условий жизни ветеранов войны у нас имеется, - подчеркнула Лариса Викторовна. - По результатам обследований, проводимых к 65-й годовщине Победы, многие ветераны получили помощь в ремонте домов или квартир. Перед нами стоит задача дойти до каждого ветерана, адресно удовлетворить их нужды и оказать необходимую помощь».
Теперь о том, до кого не дошли к 65-летию Победы и теперь уже никогда не дойдут региональные чиновники...
***
Участник и инвалид Великой Отечественной войны, ветеран труда Николай Федорович Варенов почти полвека прожил в многоквартирном доме в поселке, именуемом станция Тарханы Саратовского района. До 2009 года жил он там с супругой, а после ее смерти остался один. Естественно, близкие родственники навещали Николая Федоровича - о нем заботились дочери, которые сами проживают в Саратове. Однако оставаться одному ветерану было все более невыносимо.
Во-первых, возраст и боевое ранение давали о себе знать. Во-вторых, ужасные бытовые условия, в которых даже молодому и здоровому человеку пришлось бы несладко: в доме участника войны не было хозяйственно-питьевого, а также горячего водоснабжения, водоотведения и отопления. Проще говоря, отсутствовала канализация, а для того, чтобы умыться или что-то приготовить, нужно было преодолеть большое расстояние до водоразборной колонки и обратно. Дочери помогали ветерану с водой - таскали ведра, но в последние годы единственная скважина, которая давала живительную влагу двум близлежащим поселениям, стала пересыхать. Жители обращались в администрацию города, на телевидение, но ситуация лишь ухудшалась.
«Папа остался там один, и мы решили его забрать, потому что ездить туда уже не было сил, - отмечает дочь ветерана Людмила Марфутина. - В последнее время там вода была всего 4 часа в сутки. Представьте себе, люди дождевой водой мылись! А зимой снег топили. Это в XXI веке!»
Собственно, с этого переезда и началась история противостояния бюрократической машины и участника войны. Оставив невыносимые для жизни условия вместе с квартирой размером более 60 квадратных метров, Николай Федорович в 2009 году переехал жить к одной из дочерей в ее «малосемейку». А в 2010 году руководство страны заговорило о необходимости обеспечить всех нуждающихся ветеранов Великой Отечественной войны жильем. Тогда же был обозначен и первый «железный срок» предоставления квартир, позже неоднократно переносимый - до 1 мая 2010 года.
***
«В мае 2010 года нам отказали в получении жилья, сославшись на то, что отец якобы намеренно ухудшил свои жилищные условия, переехав в маленькую квартиру, - рассказывает Людмила Марфутина. - Нам заявили, что ему теперь необходимо прожить на новом месте 5 лет. В то время отцу уже было 87 лет».
После было еще много обращений в различные инстанции - городскую администрацию, областную думу, правительство региона, прокуратуру, к Президенту России... Однако все заявления, жалобы и просьбы постоянно стекались в одно место - министерство строительства и ЖКХ Саратовской области. А здесь вердикт оставался неизменным, сколько бы министров ни сменилось с 2010 года. Последние письма с указанием на якобы умышленное ухудшение ветераном жилищных условий подписывали сначала Сергей Канчер, а потом Дмитрий Тепин.
«За все время разбирательств нам ни разу не позвонили, не пришли к нам, чтобы проверить, в каких условиях мы живем, - отмечает собеседница. - После того, как стало понятно, что обращениями ничего не добиться, мы подали исковое заявление в суд. И выиграли».
20 декабря 2012 года решением Кировского районного суда частично были удовлетворены исковые требования Николая Варенова к министерству строительства и ЖКХ Саратовской области. Николай Федорович просил признать незаконными отказы региональных чиновников в постановке его на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, а также просил обязать ответчика поставить истца в очередь на получение жилья.
Представитель министерства в суде заявил, что участник ВОВ намеренно ухудшил свои жилищные условия, продав помещение на станции Тарханы и переехав жить к дочери. «Тем самым образовалась нуждаемость Варенова Н.Ф. в улучшении условий», - подчеркнул ответчик.
Что тут можно сказать? По всей видимости, у чиновников из регионального министерства существуют свои критерии условий жизни. Похоже, и аппарат этого ведомства, и его руководство считают весьма и весьма зажиточными тех людей, которые живут в халупе без канализации и воды. А уж если «обеспеченные» всеми благами цивилизации люди еще смеют заявлять о своей «нуждаемости», то такими нахальными действиями, наверное, и вовсе повергают сотрудников минстроя в культурный шок! Хотя все, может быть, куда проще. Вполне возможно, представители регионального министерства попросту не посещали тот самый дом ветерана с «улучшенными условиями», потому и городили на суде всякую чушь.
Зато судья Дмитрий Кочетков, рассматривавший дело, проявил должное внимание к этому вопросу, изучил все документы на дом в Саратовском районе и в своем решении указал: «Суд не усматривает оснований для того, чтобы полагать, что истец продал свое жилое помещение, расположенное на ст. Тарханы Саратовской области, лишь для того, чтобы приобрести право состоять на учете в качестве нуждающегося в жилых помещениях. Суд считает, что и до совершения сделки по отчуждению жилого помещения, где проживал истец, оно не отвечало установленным требованиям, поскольку там отсутствовал водопровод. К тому же, в силу преклонного возраста и наличия первой группы инвалидности, истец не мог физически проживать один в жилом помещении, поскольку за ним требуется уход со стороны других лиц, что также послужило основанием для истца продать квартиру на ст. Тарханы и переехать жить к дочери в г. Саратов. Следовательно, истец намеренно не ухудшал свои жилищные условия».
В итоге через два года переписки с чиновниками ветеран наконец был признан нуждающимся в улучшении жилищных условий. В одном только суд отказал Николаю Варенову - в признании незаконными отказов минстроя в постановке его на учет в качестве нуждающегося. Здесь судья согласился с доводами представителя министерства, заявившего, что сроки по такому обжалованию пропущены. Впрочем, не за этим участник войны шел в суд (кстати говоря, шел с огромной неохотой, не понимая, почему должен предпринимать такие действия в той стране, за которую готов был отдать свою жизнь).
***
11 февраля 2013 года судебные приставы возбудили исполнительное производство на основании решения Кировского районного суда. Однако соответствующее постановление почему-то никак не доходило до региональных чиновников. Тогда дочь ветерана сделала копию с того документа, который имелся на руках у участника Великой Отечественной войны, и сама отнесла в минстрой.
Прошел почти месяц. 1 марта 2013 года Николай Варенов был поставлен на учет. 4 марта 2013 года ветерана не стало. И лишь в начале апреля дочь Николая Федоровича получила адресованное ему письмо из министерства с информацией о постановке на учет и просьбой выбрать форму предоставления мер социальной поддержки. Подписано письмо было министром Тепиным 15 марта, спустя 11 дней после смерти участника ВОВ.
«Я пошла в министерство, сказала о том, что случилось. Там, как мне показалось, с воодушевлением известие восприняли: «Ну, тогда мы его снимаем с очереди». Я им оставила свидетельство о смерти... 9 мая пришло поздравление от Путина. А через неделю после смерти отца мне из министерства социального развития области прислали медицинскую помощь для него. До этого 8 месяцев ничего не выдавали, у них там какие-то важные вопросы с выбором губернатора решались. А теперь звонят и говорят - заберите всё, что накопилось. А я им отвечаю - уже не нужно ничего», - подводит печальную черту дочь ветерана.
***
Не то чтобы нам хотелось на одном ярком и трагическом примере показать черствость и безразличие чиновничьего аппарата. Да, ни для кого не секрет, что для большей части представителей всех ветвей власти День Победы - это «День победы». То есть, проект, на котором можно заработать политические очки, можно отмыть денег, можно... Да, можно перечислять еще. Но кто они - эти представители власти, чиновники, депутаты и простые министерские клерки? Это все мы. Так давайте зададимся вопросом: что для нас значит этот День? И честно ответим себе на этот вопрос.
А статья написана не только для того, чтобы упрекнуть тех людей, которые своевременно не оказали ветерану положенную ему по закону помощь. Эта публикация, в том числе, - обращение к Ларисе Колязиной, собирающейся в «рейд» по жилищам участников войны. Давайте сделаем так, чтобы проект «Память жива» превратился в Живую Память, которая не даст обойти стороной таких вот действительно нуждающихся в помощи и внимании людей. Ветеранов, обделенных лишь по той причине, что к ним вовремя не пришли представители государства. Государства обещавшего и забывшего. Как в поэме у Роберта Рождественского говорится: «Это нужно - не мертвым! Это надо - живым!»