100 грамм, 50 метров

И это учитывая, что сейчас водка и прочая многоградусная радость в широчайшем ассортименте продается в каждом мини-маркете, супермаркете и гипер-маркете, и её относительная стоимость в три раза ниже, чем при строительстве коммунизма.

Советский гражданин в обморок упал бы от переизбытка чувств, если бы какая-нибудь Алиса Селезнева показала бы ему картинку из будущего: насколько доступной станет выпивка в новом веке. Всех оттенков и в любом количестве на руки.

Как же получается таким парадоксальным образом, что бухих наблюдалось в то время больше: разве тогда мужики больше пили?! Возможно. Ну, а чем ещё заняться советскому работяге после смены на оборонном предприятии?

«Танки-он-лайн» тогда еще не изобрели, сайта «Авито», где можно часами торчать, рассматривая раздел «легковые автомобили», тоже не было. Как скоротать вечерок прогрессивному гражданину на пути к всеобщему счастью? Бухнуть с дружками, понятное дело. Не осуждаю, конечно же. Кто из нас без греха, пусть кинет в меня графинчиком.

Но есть и другой момент, объясняющий большое количество поддатых людей на улицах в то время: а где тогда особо можно было недорого принять советскому человеку?!

В кафе-стекляшке по типу той, в которой Афанасий Борщов (в исполнении Леонида Куравлева) шустро и скрытно пускает водочку в кружку с пивом себе и Коле (в исполнении Евгения Леонова), а потом они орут песни по дороге домой.

Или у ларечной пивнухи на улице можно было бухнуть советскому человеку разливным странным пивом и той же бутылочкой водки для калейдоскопа. Или в небольших рюмочных при магазинчиках.

Конечно же, были и бары в Саратове, но в очень малом количестве. А стоимость выпивки не позволяла работягам становиться завсегдатаями. Поэтому куда проще было по примеру Гоши и его институтских дружков-коллег (из «Москвы, которая слезам не верит»), регулярно располагаться в парке с выпивкой и селедкой на черном хлебе, о чем он увлеченно рассказывал в электричке новой знакомице Кате. Хоть и уточнял, что погружаются с дружками они в какие-то глухие заросли парка, где нет детей и мамаш. Но всё-таки! Иди сейчас и выпей в Горпарке или в Липках! Хоть в самых глухих местах. Нельзя, запрещено законом и уже давно. 

А в остальном советские граждане соображали, где придется: во дворах, в кустах за домом, в гаражах, в любом месте, где можно расположится на каких-нибудь пнях или покрышках-клумбах чуть в сторонке от проходных мест. Ну как сейчас голосование по Конституции проводилось — один в один по той же схеме.

Ну попробуй сейчас выпить бутылку пива в аллее какой-нибудь. Или в парке том же. Нельзя, запрещено законом, штраф и прочие неприятности.  

А с чего мы это начали? Я почему все это вспомнил? А потому, что федеральный центр у нас все время с чем-то борется: то с бедностью, то с коррупцией, то с утечкой за границу мозгов, то с пьянством. Последнюю битву разделил с регионами: сами, мол, там решайте в областных хуралах и сельсоветах, сколько метража оставлять для питейных заведений, расположенных в многоквартирных домах и на прилегающих территориях.

Какой-то депутатский человек по фамилии «Дзюбан» с созаконниками из областного сельсовета нарешали, что не менее 50 квадратных метров нужно, чтобы разливать выпивку, а всё остальное закрыть. Областной сельсовет поддержал в большинстве и воодушевленно: так будем бороться с «наливайками»!

Но вот вопрос: а что они имеют в виду под определением «наливайка»? Что это за ярлык такой, который этот самый Дзюбан с созаконниками наклеили отныне на все заведения, чей метраж менее 50 кв. м?

В моем представлении, «наливайка» — это крохотное питейное заведение при отсутствии посадочных мест. Тусклое помещение два на три метра с маленькой стоечкой, где шеренгой выстроены дешевые водки и портвейны. Рядом на тарелках разложены бутерброды с вареной колбасой и селедкой, вареные же яйца, крабовые палочки и дольки лимонов. Есть незатейливое пиво, томатный сок и апельсинный сок.

Жаждущим наливали в пластиковый стаканчик, они отходили к полочке вдоль одной из стен. Выцеживали половину, обретали наружную контрастность, ставили стаканчик на полочку и о чем-то начинали рассудительно толковать.

В целом подобные заведения напоминали гардероб — как портал в сказочную, но немножко альтернативную страну Нарнию. Вот это и есть те самые «наливайки». Они были раньше в Саратове в различных местах — и в центре, и на Привокзальной площади. Помните, Александр Соломонович Ландо, будучи главой Общественной палаты, там еще шатался с какими-то летучими отрядами и общественными инспекциями. Чем-то был недоволен. Но их уже нет — тех выпивошных мест. Как и Соломоныча во главе Общественной палаты. Может, на периферии и остались, но в большинстве своем давно закрыты.

Например, в «наливайке», которая располагалась на Чапаева-Кутякова, сейчас крохотный магазинчик, там торгуют молочными продуктами и мороженым.

Нет больше никаких стоячих заведений в магазинах на Радищева. В тех местах сейчас какие-то «Яблоньки» и прочие «Сабвеи» и цветочные лавки. Никакой былой романтики. Пропали? — да и черт с ними. Они были паскудного вида, и жалеть о них нечего.  

Но кроме «наливаек» исчезли и другие места недорогой пятницы. Нет более «Кулинарии» на Горького-Кирова, где можно было выпить-закусить вполне доступно, и кухня наличествовала.

Нет давным-давно кафе-бара «Подкова» на улице Московской и пересечении её с остановкой «Музейная площадь». А там жарили котлеты на сковородке.    

Не знаю, оставалась ли до последнего времени кафешка под названием «Альянс», что напротив проходной в Правительство на Горького, где варили пельмени. Сотрудники аппарата коротали там вечера, а почему нет?!

Однако вместо появились и другие места. Не стану говорить адреса, тем более, что сейчас это вообще не имеет значения: у нас с весны пандемия и самоизоляция, ничего не работает, все закрыто.     

Но это обычные, вполне приличные заведения: кафешки, бары и барчики, где есть столики и торговля алкоголем: пиво, вино, водка и коньяки. Закуски, само собой. Бесспорно, есть туалет и умывальня.  

И уж, конечно, там нет никаких 50 квадратных метров. Потому что пятьдесят метров — это, считай, ресторан, там снуют официанты, раздающие меню.

Конечно, бухарики, орущие что-то нецензурщиной поздно вечером на заднем дворе многоквартирного дома — явление безрадостное. Но разве тут все дело в заведении, которое менее 50 квадратных метров? Бухарики орут, не подсчитывая метраж. Они могут орать даже безо всякого заведения вообще. Это работа правоохранительных органов, а не барменов. А если 50 метров есть или их добудут после такого закона, расширятся — то ведь и посетителей будет больше, так ведь? Какая-то странная борьба за покой граждан.              

Поэтому не знаю, насколько важно истреблять малые бизнесы в виде баров и кафешек и уверять, что это борьба с пьянством и совершенствование культуры пития. Не знаю. Выпивка продается на каждой улице, в каждом магазине, приобрести может каждый старше 18 лет.      

А если вы хотите вернуться в советское прошлое, испытать щемящее чувство ностальгии, то посетите улицу-аллею Рахова в промежутке между Большой Казачьей и Московской. Хоть утром, хоть вечером.

Там нет никаких заведений, но есть скамейки и темпераментные лиловые граждане, живо дискутирующие о природе бытия. Спросите их, что они думают насчет 50 метров и культуры пития. Если они не спят, конечно, на скамеечках или за ними в газоне. Тогда не волнуйте.