«Боялись, соседи узнают, что мужик живет с мужиком»: пенсионер рассказал о том, как пытается найти единомышленника в большом городе — про обман, женское рабство и страх перед домом престарелых

У 66-летнего Анатолия Карпова не осталось ни родственников, ни друзей. По доверчивости мужчина лишился двухкомнатной квартиры и теперь живет в одиночестве в крошечной комнате в коммуналке. От отчаяния вот уже несколько лет пенсионер штурмует саратовские редакции газет с просьбой опубликовать объявление о поиске друга. Ниже — его история.

 

«После смерти мамы Татьяна потащила меня в ЗАГС»

Я родился в 1954 году в Волгоградской области. Когда мне исполнилось два месяца мы с мамой переехали в Саратов к бабушке. Жили на улице Соляной в двухкомнатной квартире: бабушка, мама, ее сестра с мужем и я. С отцом мама разошлась. После школы я учился в кулинарном колледже. Получив 4 разряд повара, ушел в армию. Два года прослужил в морской авиации на Северном флоте.

Вернувшись в Саратов, я устроился на работу и продолжал учиться на вечернем отделении в училище. Там я познакомился с первой супругой Галей. Мы прожили в браке год. После развода я остался жить с матерью и бабушкой. В 1991 году нам дали хорошую двухкомнатную кооперативную квартиру на Челюскинцев и мы переехали.

К 2005 году у меня из родственников в живых осталась только мама. Я получил 6-й разряд повара (высший разряд, — прим. авт.) и устроился на работу в вагон-ресторан поезда «Саратов-Москва». Там я познакомился с коллегой Татьяной, которая была старше меня на 4 года. Она предложила мне съехаться. Говорила: «Ты один и я одна. Давай просто вместе жить, будем как брат с сестрой». Я уже не верил в любовь в таком возрасте и согласился.

1 января 2006 года у меня умерла мама. Через 20 дней после смерти эта Татьяна потащила меня в ЗАГС. По блату заплатила деньги, чтобы нас без очереди расписали. Сначала все было хорошо. Мы жили в частном доме Татьяны на Вольской с ее дочерью Ириной и зятем Игорем. Когда через полгода я вступил в наследство на квартиру, начался ужас. Мне угрожали, меня избивали, один раз я даже попал в больницу с сотрясением головного мозга. Татьяна с родственниками заставили меня подписать доверенность на продажу квартиры. Говорили, что если я этого не сделаю, или потом попытаюсь куда-то обратиться, чтобы пожаловаться, меня убьют, закопают. И меня никто не будет искать, так как я остался один. Мне не с кем было посоветоваться, и я подписал документ. Спустя какое-то время я узнал, что мою квартиру продали за миллион рублей. Вот так я остался без жилья. Какое-то время я еще пожил у Татьяны, а потом она меня выгнала.

 

DSC_0375

 

Мне все говорят: «Ты что — дурак что ли? Разве можно было подписывать в наше время документы на чужих людей?» А я вот так доверял. Соседи этой женщины мне потом рассказывали, что надо было их спросить, что я уже десятый, кого она так обманывает.  Будто бы она специально ищет таких одиноких мужиков с жильем. Еще выяснилось, что она покупает старые дома, отстраивает их и продает. Это бизнес у них с сестрой такой. Я не думал, что она может обмануть, просто хотел вместе жить спокойной жизнью. Я потом просил эту Татьяну купить мне квартиру. А она мне отвечала: «Я что — дура что ли?».

Я даже не пытался вернуть свою квартиру. У этой Татьяны в Саратове везде есть знакомые, у нее есть деньги. А я один, за меня некому заступиться. Я до сих пор хожу и озираюсь по сторонам, боясь за свою жизнь.

Подать на раздел имущества я тоже не могу. Она говорила: «Давай, попробуй, только у меня ничего нет. Я — обычная пенсионерка». Эта Татьяна живет сейчас в большом коттедже, но он по документам принадлежит ее сестре.

 

«Меня называли половой тряпкой за то, что люблю жить в чистоте»

Оставшись без жилья, в 2007 году в газете я увидел объявление, что одна женщина ищет одинокого мужчину якобы для совместного проживания в селе Рыбушка Саратовского района. Ну, я и поехал к ней. Оказалось, что она меня как батрака туда позвала. Я полгода там прожил. Сажал огород, ухаживал за коровами, научился их одной рукой доить. Жил там за еду. Мы собрали урожай, эта женщина продала коров, и я уехал.

Потом я сам начал давать объявления в газеты о поиске друга. Чаще откликались женщины. Звали в Приморский край, в Смоленск, Калининград. Но я отказывался. Я люблю Саратов, у меня сердце кровью будет обливаться, если я уеду отсюда. Если бы молодой был, рванул бы куда угодно, хоть на край света. Но сейчас уже возраст, не смогу.

Мне звонили женщины из Петровска, Вольска. Но как только я приезжал к ним, выяснялось, что их дети были против. Жил у каждой по месяцу и уезжал. Мужчины мне тоже звонили, в основном из деревень. Признавались, что хотели бы съехаться, но не могут. Боялись того, что соседи скажут, если узнают, что мужик живет с мужиком.

Некоторые звонили из Саратова, Энгельса и сразу спрашивали: есть ли у меня машина, дача. Как только узнавали, что нет, говорили, что подумают. И больше не перезванивали. Всем нужно богатство, а я гол, как сокол. А как меня обзывали! Когда я рассказывал звонившим, что смогу сам себе и приготовить, и полы помыть, и постирать, меня называли половой тряпкой. Якобы это женщина должна убираться. Но причем тут это. Я же делаю это для себя, чтобы у меня была чистота и порядок.

 

DSC_0403

 

Вот я и остался в Саратове, так и бегаю с квартиры на квартиру. Только сниму комнату, устроюсь, как хозяева решают продавать жилье. И мне снова приходится заново его искать. 

Сейчас я снимаю небольшую комнату в коммуналке на Московской. Там стоит шифоньер, стол с телевизором и кресло-кровать. Работать я уже не могу — тяжело. Хотя меня даже из ресторана «Словакия» в свое время не хотели отпускать, я там всем помогал. У меня 40 лет стажа работы, а пенсию я получаю — 9 600 рублей. Пять тысяч из них я плачу за жилье.

На прошлой квартире, с которой я съехал месяц назад, хозяева просили на тысячу меньше. В соседней комнате со мной живет молодой парень, который нигде не работает и часто пьет. Родственников и друзей у меня не осталось. Иногда встречаю кого-то из бывших коллег, но они все женаты, у них есть семьи. С соседями по квартире ни с кем за все это время сдружиться так и не удалось.

Моя жизнь похожа на день сурка. Встану, поем, посмотрю телевизор, пойду газетку куплю, за продуктами схожу на Рахова. По вечерам я не гуляю. Боюсь. Там одна шпана по ночам ходит, могут побить.

Даже животных у меня нет. Семь лет назад, когда я еще работал и жил на Первомайской в коммуналке, у меня была кошка Муся. Я подобрал ее еще маленькой, когда жил в селе Рыбушка. Мы с ней везде вместе ездили, она мне как дочка была. Однажды прихожу я домой, ко мне Муся выбежала, три раза крикнула и упала. Я ее схватил, она еще мягкая была, и понес в ветлечебницу. Врач посмотрел ее и сказал, что она умерла. Я ему говорю: «Как же так, у нее же сердце бьется». А это у нее котята шевелились еще живые, кошка беременная была. Я так плакал. Даже на работу на следующий день не пошел, взял отгул. Думаю, что ее соседка отравила по коммуналке, дала что-то съесть, пока меня не было дома. С тех пор я никого не заводил, да и хозяева квартир не разрешают. А так, конечно, хотелось бы собачку или кошечку.

 

«Раньше мужчине можно было написать о поиске мужчины. Сейчас так писать запретили»

Конечно, жить одному скучно. Хочется найти одинокого человека. Мне все равно, кто это будет — мужчина или женщина — главное, чтобы человек был спокойный, адекватный, не пьяница. Пусть он будет бедный, но у меня есть пенсия, у него — тоже. Проживем. Мы бы гуляли, разговаривали. Хочется простого счастья.

 

DSC_0408

 

Мне говорили: «Сходи на набережную, там на лавочках сидят пенсионеры, познакомишься с кем-нибудь». Но я так не могу, стесняюсь. Интернетом тоже не пользуюсь. Для меня единственный вариант найти друга — через объявление.

Вот уже три года я пишу в саратовскую газету «Телеграф», недавно написал в газеты «Моя семья», «Айболит». Раньше мужчине можно было написать о поиске мужчины. Сейчас так писать запретили. Наверное, считают, что это пропаганда нетрадиционных отношений. Хотя я видел в газете «Моя семья», что женщина искала женщину. Так писать почему-то можно. Поэтому теперь я пишу, что ищу одинокого человека, не указывая пол.

Полгода назад на мое объявление откликнулся мужчина из Перелюба. Он жил с женщиной и уже собирался ко мне переезжать, а она об этом узнала. Думаю, что-то он мне долго не звонит и набрал ему. Он говорит: «Толя, тут такое дело, я лежал в больнице, мне врачи сказали, что я долго не проживу». Как я понял, там не обошлось без сожительницы. Потом я ему еще раз позвонил, но телефон уже не отвечал. Значит, он умер.

После того, как меня обманули, я больше не верю людям. Другой бы на моем месте спился или [совершил необдуманный поступок], наверно. Сейчас мне дорога только в дом престарелых. Но я туда не хочу. Это же как тюрьма. Постояльцев только во двор отпускают гулять. А я так не хочу. Я люблю по магазинам пройтись, пусть даже там ничего и не куплю. Тут ты сам себе хозяин. Захотел — прогулялся, захотел — поел. А там завтрак, обед и ужин по расписанию. Да еще я должен буду отдавать 75% пенсии в дом престарелых — за обслуживание. Мне оставшихся денег не хватит.

Когда еще мама была жива, в 2002 году, мы, как члены «ЛДПР», просили у Владимира Жириновского материальную помощь. Он тогда отправил нам три тысячи рублей. Сейчас я снова написал ему письмо, но еще не отправил. Буду просить, чтобы он мне какую-нибудь комнату купил за счет партии. Пусть небольшую, пусть с одним соседом.

 

DSC_0393

 

Свою квартиру я уже не верну. Но я буду жить спокойно и знать, что у меня есть крыша над головой. Главное, чтобы там были газ, вода, свет. Если у меня будет жилье, буду продолжать искать такого же одинокого человека, как я. Раз я на себе уже испытал такое горе, мне хочется тоже помочь кому-нибудь.

Недавно меня нашли волонтеры из фонда «Душа», помогли мне едой, одеждой. Мое объявление о поиске друга выложили в интернет. Говорили, что мной многие интересовались, даже из-за границы писали, но мне лично так никто и не позвонил, хотя я оставлял номер телефона.

Я думаю, окажись я в такой ситуации, без друзей и жилья, лет 30 назад, было бы легче. Раньше люди были добрее, жизнь спокойнее была, стабильнее. Тогда все друг другу помогали, время другое было. Сейчас люди какие-то злые. Каждый старается только для себя. Никто не хочет никому помогать.

 

DSC_0412

 

У меня сейчас депрессия уже началась. Не верю, что у меня изменится жизнь к лучшему. Для меня это — сказка, а как ее былью сделать, не знаю. Но все еще надеюсь, что моя мечта может исполниться.

P.S.

Связаться с Анатолием Карповым можно по телефонам: 8-927-154-32-15 или 8-987-376-53-49.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, а также на наше сообщество в Viber. Оперативные новости и комментарии редакции