«Чтобы прокормить семьи, мы вынуждены работать черт знает где»: саратовцы рассказали про жизнь северных вахтовиков и переезд в столицу ради заработка — причины, зарплаты, условия, отношение работодателей

Олег (имя изменено), нашел работу вахтовым методом с зарплатой в 2,5 раза больше саратовской:

«В 15 лет я забрал из школы диплом за девятый класс и подал документы в один из саратовских колледжей на рабочую профессию, чтобы быстрее начать взрослую жизнь.

В техникуме как-то раз преподавательница рассказала про возможность продолжения образования в вузе. Так я поступил на бюджет в Белгородский технологический университет на инженера по производству стекла.

В 2010 году я со свежим дипломом устроился на завод «Саратовстройстекло». Зарплата на тот момент для холостяка, молодого специалиста была средняя — 25 тысяч рублей. Поначалу устраивало всё: график, зарплата, индексация раз в полгода. Всё официально, соцпакет, отпуск 28 дней. В то время я женился и успел взять ипотеку.

Плата за ипотеку была 15 тысяч в месяц. Родился первый ребенок — расходы на пюрешки-пелёнки. Зарплата была тогда 33 тысячи. Мне показалось этого мало.

У меня узкая специальность — стекольных заводов по всей стране можно пересчитать по пальцам. В Саратове было только одно другое предприятие по производству стекла. Там зарплата еще ниже. Поэтому я даже не рыпался.

В 2014 году я уволился. Думал, попытаю счастье в другом месте. Но ничего путевого не нашел. За последующие два года было всё: стройка, такси, колбасный цех, землекопство, бетон… Засунул свой диплом, что называется, подальше, и больше не доставал. Собственно, я еще когда работал на заводе, в свои выходные копал или строил. Зато в жизни много чего пригодилось. Купил квартиру — делал ремонт себе сам.

Я скитался-скитался, и в 2016 году устроился на прежнее место. Цены за это время выросли раза в полтора, а зарплата такая же — 30 тысяч с копейками. Кому-то этого хватает, особенно если жена получает еще двадцать плюсом. А у меня своя история: ипотека, двое маленьких детей, жена в декрете. 

В этот момент родственник предложил мне поработать с ним вахтой на Севере. Сам он бурильщик, у него есть полномочия набирать свою команду: вот этот, мол, мне не нравится, я его уберу и возьму другого. Зарплату предложили в два раза выше.

Были у меня корочки помощника бурильщика. Есть специализированные центры, которые выдают их. За полторы недели, мол, проходишь всю программу. Обошлось это в 15 тысяч. А так, если хочется, можно три года учиться в техникуме.

В ноябре 2016 года я попал в Новый Уренгой. Климат суровый, тундра, леса нет — голые степи, как у нас, только вечная мерзлота. Я на Крайнем Севере до этого не был. К физической работе я привык, но когда ты в тяжелой робе, ботинках с килограммами грязи — это новое. Когда ниже сорока, мы сидим в вагончиках и ждем, потому что техника не выдерживает такой температуры… На Ямале бывало и минус 54. Сейчас так холодно становится всё реже — глобальное потепление.

Мне повезло. Обычно только отработав стаж, получаешь «северные» — сколько-то тысяч падает к зарплате. Помощники бурильщика начинают с 45 тысяч рублей, через три-четыре года их зарплата доходит до 60 тысяч. Когда я приехал, мне уже почему-то сразу стали платить зарплату, как с северными. Зарплата белая. Вовремя. Все отчисления производятся.

За два года я забрал налоговый вычет на ипотеку — 260 тысяч. В апреле 2018 года мы небольшой группой перешли в другую организацию в Ханты-Мансийск, где зарплата примерно на двадцать тысяч больше.

Работодатель обычно сам оплачивает проезд. Есть организации, как моя, которые покупают своим работникам авиабилеты — им это бьет по карману, а ты экономишь время. А есть организации, которые оплачивают только поезд — неделю в пути из твоих же выходных. Пока едешь, надо кушать, надо выпить — это трата личного времени и денег.

Мы сами оплачиваем свое питание. Есть специальные организации общепита, которые заключают договор с нашим работодателем. Цены, я хочу сказать, человеческие. Первое — десять рублей, кусочек хлеба — три рубля, компот — десять рублей, котлета мясная — 50-60 рублей, гарнир — 10-15 рублей, салатики — 20 рублей. Бризолька, албанская котлета, зразы — я таких названий даже раньше не слышал! Повар нас балует. Нам записывают, кто на сколько поел, и в конце вахты мы приносим расчет.

Алкоголь категорически запрещен. Зависит, конечно, от мастера. Наш мастер сам не употребляет, против этого даже в нерабочее время: «увижу — поедете домой». Вот когда мы едем домой, купим выпить где-нибудь в аэропорту. Мастер едет с нами, он не возражает. Что с нами ни случится — полиция, не полиция, высадка с рейса — это уже не его дело. Поэтому если в поезде или самолете вахтовики — ну держись! Кто-то себе дома при родне не позволял лишнего, а в дороге, перед долгой вахтой, расслабляется. Кто-то долго себя сдерживал на работе, и по дороге перебирает алкоголя и порой ничего не помнит.

Мы живем прямо на «кусту» (месторождении, где ведется кустовое бурение). Стоит городок из вагончиков: бытовки, где живем мы, столовая, баня, место для собрания (тоже вагончик). Живем по четверо в вагончике, рассчитанном на восьмерых.

До карантина график был такой: 15 дней в день, 15 — в ночь, месяц выходных. Работаем по 12 часов в две смены. Буровой электрик занимается освещением, слесарь — механизмами, а мы, помощники бурильщика, чисто бурим. Каждый из четырех «помбуров» закреплен за своим участком и кругом работ. Это непрерывное производство — нет такого, что мы все встали и пошли кушать. Обедаем по очереди: я говорю другому помбуру: «последи за моим участком», через 20 минут возвращаюсь и так же подстраховываю товарища.

Коронавирус коснулся тем, что наших сменщиков продержали на вахте три с половиной месяца. Нам же, пока мы всю весну сидели дома, платили только оклад, без северных и премий. Он, голый оклад, маленький — всего 12-13 тысяч.

Наконец, 1 июня мы всей бригадой заехали в хостел в Нижневартовске, прожили там две недели за счет работодателя, сдали тест — нас отвезли на буровую, а ребят отвезли домой. Нам сказали, что вахты теперь будут по два месяца.

Рабочее место Олега

Быть на вахте по два месяца тяжело. Но куда деваться — по всему Северу и так сокращения бригад, идти некуда. В нашей организации половина бригад сидит дома в связи с тем, что сократили добычу нефти. Говорят: «Ждите дома, мы вас позовем». Или: «Хотите — ищите себе работу». Никто никого не держит, работы мало.

Я четвертый год вот так езжу, а для меня это каждый раз как в армию пойти и ждать, когда дембель. К этому невозможно привыкнуть: семья здесь, ты там. Но понимаешь, что уж лучше они будут при деньгах. Труд хоть там и тяжелый, но я уже точно знаю, что за 30 тысяч в Саратов работать не вернусь. Конечно, охота жить дома, чтобы «как белый человек», с восьми до пяти, суббота–воскресенье — выходные, праздники… Но мало в Саратове такой работы с нормальной зарплатой.

Я хотел бы уберечь от этого своих детей — чтобы им не пришлось вот так ездить на вахту. Хочу добиться, чтобы у детей было свое жилье — это самое главное, я думаю, в жизни. И образование играет важную роль. Если это будет, на вахту они не поедут».

Сергей (имя изменено по просьбе собеседника), перешел на офисную работу в Сибири:

«Как к этому пришел? А особо не было выбора, куда идти. Либо на 12 тысяч в НИИ, либо на Север за большим рублем.

В 2010 году, как только получил диплом геолога, устроился вахтой в Буровую Компанию. Регион работ: Лангепас, Покачи, Когалым. Жил в общежитии, питание за свой счет (либо столовая, либо готовь сам).

Потом перевелся в другой регион, но жил уже в жилом вагоне непосредственно на буровой. Соответственно, быт стал несколько «аскетичным», плюс нестабильные мобильная связь и интернет. Уровень зарплаты 120 000-150 000 рублей. Но это не каждый месяц, а за вахту. Так что смело можно делить на два. Карьерный рост — сомнительный. Только при увольнении вышестоящего.

В прошлом году я устроился ведущим инженером в крупную компанию. Тогда принял решение переехать на ПМЖ на Север. Можно было б жить в общежитии для работников за символическую плату, но я снял квартиру за свой счет. Договорился с хозяином на 20 тысяч плюс свет и вода (изначально было 30 тысяч). 

Моя зарплата сейчас 140 тысяч ежемесячно. Она уходит на семью из четырех человек, несколько кредитов, аренду квартиры в месте пребывания и коммуналку в Саратове.

График плавающий, от восьми до 12 часов. Есть и ночные смены.

Карьерный рост тут тоже сомнительный — выше меня только руководство. Начальство вполне адекватное. Кумовство есть, конечно, но не скажу, что откровенный балбес может стать начальником.

Сейчас немного снизили объемы добычи в рамках рыночной цены на нефть. У нас в консервацию перевели один из крупных комплексов, поскольку дешевую нефть некуда продавать, хранилища на базе промысла заполнены.

В связи с пандемией многие сотрудники и подрядчики находятся на удаленке — теряется оперативность связи и, как следствие, оперативность принятия решений. Из плюсов: сотрудники, которые все же имеют доступ в административные здания (в том числе и я), могут не соблюдать дресс-код, более «вальяжно» относится к рабочему графику. И еще из плюсов: сразу стало видно «качественный минимум сотрудников» — с уходом отдельных групп спецов работа нисколько не прихрамывает.

Мне нравится моя работа, но не нравится город. Он совсем крошечный, все друг друга знают, сходить определенно некуда. Не нравятся люди, точнее, их почти деревенский менталитет.

Например, недавно мужчина из моего подъезда ткнул пальцем в дверь квартиры, которую я закрывал, и раздраженно спросил: «Тут вахтовики, что ль, живут?». Я: «Нет, «постоянщики». Мужчина: «В смысле, «постоянщики»? Какая организация?» Я просто промолчал, опешив от его бесцеремонности.

Пока с городом приходится мириться, так как нужен опыт в сфере геонавигации (специализация нашего центра). В Саратове в профильной компании я получал бы 60-80 тысяч при диком графике и куче обязанностей. В будущем хочу со всей семьей перебраться в крупный город, с текущим или выше уровнем зарплаты. Хочу, чтобы моя семья жила в живом городе с развитой инфраструктурой, где много пространства для «погулять/покушать/попить кофе». А в Саратове чего-то не хватает».

Алексей Никитин, переболел пневмонией на вахте (имя изменено по просьбе героя):

«Я устроился работать вахтовым методом в 2013 году. До этого работал в сфере бытового обслуживания на руководящей должности, но прибыль практически всех фирм в этой сфере начала резко падать. Цены росли, жизнь дорожала, и нужно было думать, где и как получить заработок больше. Хорошие друзья давно звали на Север. Я всё держался но, в конце концов, сдался.

Сейчас работаю инженером-электроником в одной из крупных компаний по обслуживанию газовых и нефтяных скважин. График работы до пандемии был 30/30 при 11-часовом рабочем дне. Но по факту день ненормированный. В мои обязанности входит поддержание в работоспособном состоянии всех электронных и электрических систем буровой установки. Сложно бывает заставить эту установку работать в максимально короткое время, так как процесс бурения непрерывен, простой может привести либо к авариям, либо к убыткам. В теплое время года еще нормально, а вот зимой при минус 40 — веселье то еще!

На семью из трех человек моего дохода хватает. Заработная плата специалистов моего направления в нашей организации в зависимости от категории — от 70 до 110 тысяч. Эти цифры без учета премий за ускорения, то есть выполнение работ буровой бригадой быстрее заложенной нормы времени (офисные работники такую премию не получают).

Приобрел «трешку» с ремонтом в сравнительно новом доме. Ипотеку закрыл за 5 лет. Конечно, живем не на широкую ногу, но, если правильно спланировать расходы, то позволить себе можно многое. В Саратове никогда не будут платить таких же денег даже за два моих объема работы. Поэтому, пока есть возможность, буду работать на Севере. К тому же и на пенсию можно раньше выйти, и пенсия должна быть достойной. Если, конечно, опять наши «умники» что-нибудь не придумают.

В этом году из-за пандемии задержался на работе вместо обычных 30-и суток аж на четыре месяца. Все это время я работал, не считая пребывания в обсерваторе. Если по годовому графику выйдет переработка, работодатель ее оплатит. Морально это очень трудно. Четыре месяца видеть одни и те же лица, есть одни и те же блюда, видеть одну и ту же картину… «День сурка». Привыкнуть к отсутствию рядом родных очень тяжело. Для меня, наверное, это невозможно. Поэтому в день по несколько раз созваниваемся. Без сотовой связи и интернета было бы намного тяжелее переживать разлуку. Домой должен уехать в конце августа. Это уже точно.

То, что мы вынуждены ездить на вахту, абсолютно ненормально. Нам создали такие условия, что для того, чтобы прокормить семьи, мы вынуждены работать черт знает где. Власть имущим нужны только газ, нефть, золото и торговля, а на остальные отрасли, некогда мощные и передовые, просто забили.

Коронавирус страшен. Точнее страшен не он, а осложнения от него. Конечно, все тут переживают, что могут заболеть. До момента, пока сам не заболел, не верил в это. Врачи молодцы!

Медперсонал местной больницы

Было так: я приехал на вахту и заразился в промежутке между обсерватором и работой.  Сначала у меня онемели кончики пальцев, кожа кистей была светлее остальной. Затем появилась ломота в суставах ног, после нее температура и слабость. Буквально через день появились первые признаки одышки. Воздуха не хватало, я задыхался при малейших движениях, при попытке набрать глубоко воздуха начинался сильнейший кашель.

Онемевшие пальцы

Когда вызвали врача из местной больницы, тот сказал, что у меня не работает нижняя часть обоих легких. Рентген показал, что уже началось поражение верхних и средних долей легких. Поставили диагноз: полисегментарная двусторонняя пневмония средней степени тяжести. Тест на коронавирус был отрицательный. Врачи-инфекционисты сказали, что вирус живет в организме 21-24 суток — по моим подсчетам, столько и прошло с момента заражения. Врачи сказали, если бы промедлили с госпитализацией еще день-два, то попал бы я уже в реанимацию на ИВЛ, так как болезнь развивается очень стремительно.

Лечение было интенсивным. На третий день почувствовал улучшение, на десятый перевели в обсерватор. Как я понял, там был сильнейший наплыв заболевших — надо было освобождать койки. Через неделю пришел отрицательный тест, и меня выписали. На повторном рентгене легких были видны остатки пневмонии. Чтобы избавиться от сгустков, мне предписали разрабатывать легкие, делать дыхательную гимнастику, пить витамины. Показаний к амбулаторному долечиванию по месту жительства не было, и я вернулся к своим обязанностям (некоторых переболевших отправляли домой). Сейчас я не чувствую никакой одышки, но появилась сильная потливость при работе.

В больнице

Заразиться мог от кого угодно. Это вирус, и он распространяется по воздуху. Маски, по моему мнению, от этого не спасают. Эти меры безопасности только мешают работать. Представьте себе бурильщика или помощников бурильщика в масках. Это бред. Врачи, которые в защитных костюмах находятся, и те заражаются… Скоро должна приехать сменная вахта, и сейчас эти сотрудники находятся в обсерваторе. В общем, всё как и должно быть, но поможет ли это?»

Галина (имя изменено по просьбе собеседницы), переехала в Москву:

«Я всегда хотела уехать из Саратова, чувствовала, что город не мой. Однажды утром проснулась и подумала: почему бы не поехать в Москву?! Через полчаса позвонила подруга: «Может, в Москву переедем?» И я, конечно же, подумала, что это — знак. И через две недели, отработав на своей прошлой работе, мы уехали.

Самое сложное было уехать от родных и друзей. Но, как оказалось, настоящие друзья никуда не деваются, даже если ты за тысячи километров.

Первое, что меня поразило, это метро после нашего городского транспорта. Сначала просто смотрела на схему, как на паутину, но уже через неделю чувствовала себя там как рыба в воде. Красивые широкие улицы, реставрированные ухоженные старые здания, много красивых парков — я гуляла и просто любовалась всей красотой. Даже сейчас, живя здесь четвертый год, я понимаю, что ещё не все посмотрела. 

Уровень жизни здесь совсем другой. Я начала понимать, почему говорят, что Москва это отдельное государство. Есть Россия, а есть Москва.

Здесь в каждом микрорайоне есть все: магазины, школы, детсады, спортзалы, детские площадки во дворах. Если ты не богат, то есть куча мероприятий, где ты можешь поучаствовать бесплатно. А как красиво украшают город на праздники, радуешься как ребёнок! И еще ты можешь улететь на самолете куда угодно, прям здесь и сейчас, главное заработать на это денежки.

Здесь намного безопаснее даже на дорогах. Есть отбойники на многополосных дорогах, как и должно быть. Но это исчезает, как только ты отъезжаешь от Московской области. Минус, конечно, в пробках, ужасно дорогом такси и забитом в час-пик метро. Это боль, но я готова мириться с этим ради того, что вижу и что получаю.

Когда устраивалась, я искала работу с определенными условиями: нужно было, чтобы меня отпускали на сессии два раза в год. А организаций, которые выполняют этот закон, очень мало. Условия везде разные. Есть фирмы, которые предлагают зарплату на моей должности менеджера в магазине 30 тысяч рублей. Я, когда услышала, думала: ребят, у вас всё в порядке? Я в Саратове за такую зарплату работала!

В итоге меня приняли заведующей отделом в магазин на зарплату, которую назвала я. Позже я узнала, что получаю на уровень выше других. Им приходилось работать год или больше, чтобы достичь того же. Средние зарплаты для менеджеров магазинов — 40-70 тысяч. 

У нас у каждого сотрудника есть полис ДМС: хороший список платных клиник, в которые можно ходить бесплатно. Много обучения, полезных тренингов, которые учат тому, что понадобится тебе в любой организации, а не только здесь. О корпоративах, подарках, кухне с кофе и вкусняшками и туалете для своих сотрудников я вообще молчу. Чувствуется, что компания заботится о персонале.

Когда начался карантин, нам платили сто процентов нашей зарплаты. Лишь в середине мая убрали десять процентов — но это, как по мне, мелочь. Зато карантин сильно коснулся семьи моего отца в Саратове: они с мачехой остались вообще без работы и какой-либо оплаты. Всю свою зарплату я пересылала им, потому что там ипотека и трое детей. Меня в свою очередь поддержал мой мужчина — обеспечил нас полностью на время карантина.

Сначала мне было непривычно постоянно сидеть дома без дела. Но недели через две привыкла. Мы созванивались с ребятами с работы, советовали друг другу какие-то занятия, сериалы, фильмы. С работы нам предлагали мастер-классы по рисованию, уроки английского, занятия спортом онлайн.

После карантина вернуться обратно к работе было сложно. Особенно ходить постоянно в маске и перчатках. Покупатели как с цепи сорвались, сметали все на своём пути, у нас за неделю просто опустел магазин, нам не успевали привозить товар! Было трудно так резко включиться в бешеный ритм. Сейчас всё стало спокойнее».